— За выгодные сделки.
Оуэн повторил ее действие и сделал первый глоток. Приятный, слегка горьковатый вкус проник в горло. Парень иронично усмехнулся.
Еще пару месяцев назад я бы с отвращением отказалась от алкоголя и даже разозлилась бы, но сейчас это мне как-то безразлично.
Оуэн сделал еще один небольшой глоток, прикрывая глаза.
Странно, почему же мое мнение так изменилось? Из-за того, что мне пришлось пережить? После сражения с той женщиной во мне будто исчезли некоторые чувства. А еще я поняла, что, если ты не будешь сильным, тебя будут втаптывать в грязь все, кому не лень.
— Не думаю, что имею право задавать вопросы, — Эмилия уже допивала второй бокал, чем немного удивила Оуэна. — Но как ты относишься к своей семье? — девушка слегка покачивала бокалом в воздухе и, стоило ей договорить, как она вновь начала опустошать бокал.
— К брату и сестре хорошо. Они моя опора.
— А к родителям?
Оуэн задумался. К каким именно? К родителям из родного мира? К родителям Хьюга и Виолы или к родителям Анвар Аннан?
— Не сказал бы, что меня интересуют иные члены моей семьи. Мне важны только Хьюг и Виола. Остальным мы безразличны.
— То есть, ты почти такой же, как я, — Эмилия грустно улыбнулась, опуская взгляд на пол, — жаль только, что у меня нет таких очаровательных младшеньких.
— Вы единственный ребенок?
— Нет, у меня была сестра.
Оуэн молчал. Он понимал, что сестрой Эмилии могла быть только Элеонора и уж он-то очень хорошо ее знал. Ради приличия, парень все же решил спросить: «Была?»
— Недавно она умерла. Насколько мне известно, какая-то девушка напала на нее, убила, а затем ее сожрали волки.
— Сожалею, — Оуэн безэмоционально сделал глоток. Вино прокатилось по горлу, оставляя еще больше вкусовых эмоций.
— Ничего, — девушка тяжело вздохнула, — она сама виновата. Она занималась очень плохими вещами, ради получения выгоды. Истинная дочь моей семьи. Они ценят только деньги.
— А вы, стало быть, — Оуэн пронзительно сощурился, смотря на женские черты лица.
— Нет, — решительно сказала Эмилия, — да, мне приходится бороться за прибыль, но есть то, на что я не пойду ни за какие деньги.
— Ясно, — Оуэн поставил бокал на стол, задумчиво смотря на девушку. Эмилия выглядела расстроено. Допив свой шестой бокал, покрасневшая и явно перепившая девушка поставила его на стол.
— И сейчас они винят меня в том, что я не приняла Элеонору в гильдию алхимиков, — девушка тяжело дышала. — Она же была безответственная и алчная! Я не могла принять ее просто потому, что она моя сестра, — слегка наклонившись вперед, Эмилия продолжала говорить, не отводя взгляда от Оуэна, — а теперь вина за ее смерть ложится на мои плечи. Но ведь я не виновата. Я не убийца.
— Вы не убийца, — Оуэн смотрел холодно и безжалостно. Если раньше у него были сомнения по поводу того, что Эмилия и Элеонора были сестрами, то теперь их не было. Именно поэтому, подсознательно Оуэн начал испытывать ненависть и к Эмилии. — А вот я убийца, — на это странное заявление подействовал то ли алкоголь, то ли отвращение ко всей семейке.
— Ты? — Эмилия удивленно взглянула в мужские глаза, но холод в них так и говорил, что это была не шутка. — Ты убийца, — повторила девушка, будто бы признавая этот факт. Женские глаза закрылись, а сознание постепенно начало растворяться. Эмилия повалилась вперед и, приземлившись куда-то между ног Оуэна, потеряла сознание. Парень отреагировал на это спокойно. Он все ждал, когда же она вырубится после выпитой дозы и, дождавшись, поднял ослабевшее тело на руки и понес к выходу. Остановившись у самых дверей, Оуэн задумчиво взглянул на очертания женского лица.
— Точная копия той твари. Интересно, на вкус ты такая же?
========== Часть 41 ==========
— Итак, — шлепнувшись на свою кровать, Одри устало вздохнула. Девушка только что вышла из ванной комнаты и была облачена в одну лишь легкую белую ткань. По длинным красным волосам скатывались капельки воды, приземляясь то на кровать, то на полуоголенную грудь. — У вас есть что сказать?
Напротив Одри находились Рахма и Мифа. Рахма, со своими размерами, упиралась в потолок, а Мифа, что была не больше кружки, сидела на тумбочке рядом. И дух, и джинн, услышав вопрос Одри, неуверенно переглянулись.
— Ты хочешь узнать откуда у тебя черный рух?
— Не совсем так, — Одри приложила руку к голове, проверяя так влажность волос. — Я догадываюсь, что они появились у меня после того, как я отомстила Элеоноре, если не раньше, — девушка спокойно взглянула на Рахму, а следом и на Мифу. — Меня интересует как это может повлиять на меня. И почему это так плохо.
— В черной рух нет ничего хорошего, — Мифа с грустью взглянула на хозяйку. — Она появляется тогда, когда ее обладатель проклинает весь мир. Одри, ты так и не рассказала мне в подробностях того, что произошло и потому мне остается только предполагать, — Мифа сидела на тумбочке, свесив ноги вниз. Ее взгляд был опущен на пол, а пальцы рук переплетались где-то на уровне таза. — Однако рух не могла появиться из-за небольшой ярости или ненависти. Ты должна была возненавидеть мир так сильно, — взгляд духа робко поднялся на хозяйку, что взирала на нее с полным спокойствием, — чтобы твоя ненависть и жажда убийства охватила все и вся. И… раз уж рух так и не исчезла… — Мифа вздрогнула. Она не могла находиться под таким пристальным взором долгое время.
— Это значит, что я все еще ненавижу этот мир, — Одри не задавала вопрос. Она скорее сообщала какой-то факт. Подняв взгляд в потолок, девушка задумалась. Да, воспоминания не могли покинуть ее. Да, она ощущала ту боль до сих пор. Так, будто бы ее продолжали пытать каждый день, каждую секунду. А самое ужасное в этом то, что виновный уже был наказан, но боль не утихала.
— Одри, — Мифа неуверенно взглянула на хозяйку, заставляя ее оторваться от раздумий, — ты изменилась. Очень сильно.
Девушка усмехнулась. Да, еще с того момента она чувствовала какое-то волнение со стороны Мифы. Дух и до этого был пугливым, а потому она продолжала связывать его поведение с трусостью, но истинным источником его страха была сама Одри.
«Кто бы мог подумать…»
— То, что ты не можешь овладеть сосудом джинна, — начала Рахма, уверенно смотря на хозяйку, — может быть связано с твоей рух.
— Люди с черной рух не могут владеть сосудом джинна?
— Могут, — этот вопрос будто бы вызвал отвращение у Рахмы. — Только тогда джинн поглощает их сознание. И в таких случаях у обладателей сосудов рух исключительно черная, а вот вокруг тебя витает и черная, и белая рух.
— Поэтому, — вновь начала Мифа. — Я и думала, что черная рух скоро исчезнет. Если вокруг тебя продолжает витать белая, значит, ты еще продолжаешь верить в этот мир.
— Не в мир, — поправила девушка. Уперев руки за спину, Одри откинула голову назад. — В отдельных личностей. Мир без людей — это голая планета. Только люди могут сделать его землей обетованной или же настоящим адом, а потому к миру я не испытываю никаких определенных эмоций.
Наступила тишина. Мифа и Рахма не знали, что можно сказать и как вообще можно разбавить эту тишину. Но в особенности делать им ничего не пришлось. Выпрямившись, Одри улыбнулась и, как ни в чем не бывало, начала решать проблемы насущные.
— Я взяла задание на покорение лабиринта. Он и вправду появился на территории империи Рем.
— Серьезно? — удивленно спросила Мифа. — Тебе мало приключений?
— Я слышала, туда отправится много воинов. Сама империя отправляет целую армию, правда, — Одри приложила пальцы к подбородку. — Проход в лабиринт не запрещен даже иностранцам. Он абсолютно не контролируется и не охраняется, а потому войти может любой желающий.
