Приятель, ты хотел по-простому – что ж, пожалуйста.

Я высвобождаю запястье. Но почему-то, вместо того чтобы уйти, замираю на мгновение и снова касаюсь рукой его лица, мягко провожу ладонью по щеке, рисую круги указательным пальцем на его подбородке.

И говорю ему:

– Бедняжка.

Трис проходит мимо, и мир словно теряет глубину. Третье измерение пропадает, а за ним и второе, и мне остается только одно – ее измерение.

Но, конечно, есть и другое измерение – время, и оно движется вперед неумолимо. Трис уходит, и все измерения возвращаются, и, хотя теперь их стало больше, кажется, что мир уменьшился.

И все, что мне остается, – эта девочка, полная двусмысленности и загадочности, эта Нора. Она чертовски хорошо целуется, но явно какая-то непоследовательная. Я спрашиваю ее, откуда она, на хрен, знает Трис, потому что это повергает меня в полную растерянность, и сначала она смотрит на меня, словно это не меня она начала не пойми с чего целовать, а потом касается моей руки так, что я внезапно отчетливо осознаю, что у меня есть рука, и одновременно смотрит на меня, как на больного раком ребенка. Потом я хватаю ее за руку, и она сопротивляется, не сопротивляясь по-настоящему. Наконец, она отстраняется, но только для того, чтобы коснуться моего лица так нежно, что я тут же вспоминаю про тот поцелуй.

А потом она называет меня «бедняжкой».

И, словно последний бедняжка, я такой спрашиваю:

– Почему?

Я вижу, что она что-то знает, но не говорит. Вместо этого она произносит:

– Мне нужно найти подругу.

– Я с тобой, – вызываюсь я. Уверен, Трис где-то за спиной, может, она смотрит. К тому же вряд ли я сейчас найду лучшее занятие, чем пойти следом за девушкой, которая чертовски хорошо целуется, куда бы она ни собралась. Дэв тем временем забирается на сцену, чтобы изобразить подтанцовку для Хантера. Тома со Скоттом вообще нигде не видно.

– Вот что я тебе скажу, – произносит Нора. – Ты нас подвезешь, а я продлю твое исходное предложение на две минуты.

– Семь – мое счастливое число, – сообщаю я.

А она просто смотрит на меня. Бедняжечка.

– Но в самом деле, – повторяю я. – Откуда ты знаешь Трис?

– Я разломала ее Барби, когда мы учились в пятом классе, – объясняет она. – Дальше мы продолжали в том же духе.

– Ты из Энглвуда?

– Из Энглвуд-Клифс. В Энглвуде цены на жилье еще приемлемые.

Теперь она проталкивается сквозь толпу, а я двигаюсь следом.

– Она была здесь секунду назад, – говорит девушка.

– Кто?

– Никто. Кэролайн. Слушай, просто заткнись на секунду, чтобы я могла подумать, ладно?

Можно подумать, если я помолчу, она сможет услышать звук шагов в этом чертовом клубе.

Пока она осматривается, я, как дурак, оглядываюсь и замечаю, что Трис и ее новое приобретение страстно обнимаются. Она выглядит такой горячей в своей футболке с Ramones и золотистых чулках – я всегда просил ее надеть их, потому что в них она выглядит как персонаж из комиксов Marvel. Я помню, как снимал с нее эту футболку, снимал с нее эти чулки – она вскрикнула «осторожней!», когда я подобрался к ее бедрам. А теперь руки какого-то другого парня касаются лица Джоуи, скользят по подбородку Ди-Ди и – о, черт подери – спускаются между буквами A и M, направляясь как раз к букве V, под ее мини-юбку, которая выглядит как нечто среднее между H&M и S&M.

И все это время она смотрит на меня. Готов поклясться, она смотрит на меня.

Я отворачиваюсь – Норы уже нет рядом, но, к счастью, она обнаруживается в паре метров от меня. А девушка, к которой она проталкивается, кажется мне смутно знакомой. Не в смысле «эй, может, мы ездили вместе в летний лагерь в Валла-Валла», нет – скорее «эй, кажется, вчера я перешагнул через тебя, когда шел в туалет». Конкретно сейчас она вешается на парня из Are You Randy? словно проходит кастинг на роль кармана на его куртке. И, судя по всему, он вполне готов ее принять. Единственное препятствие – моя «девушка на пять минут». Она произносит имя Кэролайн с интонациями старшей сестры. Cудя по сожалению, которое мелькает во взгляде Кэролайн, я решил бы, что они и правда сестры, если бы Нора раньше не назвала ее своей подругой. На миллисекунду мне кажется, что они – влюбленная парочка, но что-то в выражении лица Норы выдает, что просто подруги.

Кэролайн явно собирается сказать что-то резкое, но внезапно Хантер и Дэв принимаются играть чертов кавер на песню Green Day, и всем нам снова становится по семь лет, и мы танцуем, словно выплюнули риталин, пока мамочка не смотрела. Мы превращаемся в единую массу парамеций, размахивающих жгутиками, погружаемся в общую лихорадку, в электричество, которое извергает гитарист. Даже Трис неизбежно становится частью этого единства, а если мы оба – его часть, значит, мы в каком-то смысле связаны. Все в этой комнате связаны, кроме Норы – она похожа на статую, которую им никогда не воссоздать, статую человека, потерпевшего поражение. Кэролайн танцует рядом с парнем из Are You Randy? как будто именно для этого ее создал бог или Билли Джо Армстронг. Я пытаюсь забыться, погрузившись в песню, но какая-то часть меня попросту не хочет гореть. Думаю, моя «девушка на семь минут» наступила на запал и затоптала огонь.

– В чем дело? – кричу я. А она отвечает мне таким взглядом, словно забыла о моем существовании. Значит, она забыла и о том, чтобы защищаться от меня, так что на мгновение мне открываются слова, таящиеся в ее взгляде. «Я на это не способна. К дьяволу, это слишком сложно».

Я меняю вопрос:

– В чем проблема? – И тут же ее взгляд словно скрывается за непроницаемым заслоном. Но мне любопытно. Да, чертовски любопытно.

– Ни в чем, на хрен, – отвечает она. – Думаю, нам пора.

– Тебя больше не нужно подвозить? – спрашиваю я. Не то чтобы мне очень хотелось использовать свою тачку, чтобы провести немного больше времени с девушкой со сложным характером.

– Блин, – песня заканчивается, и все разражаются радостными выкриками. Я едва различаю ее слова:

– Подожди минутку.

Дэв и Хантер раскланиваются с таким видом, будто они без ума друг от друга. Дэв перегибается через спину Хантера, и они синхронно отвешивают поклоны. Пока руки парня из Are You Randy? заняты аплодисментами, Нора кладет руку на плечо Кэролайн, наклоняется к ней и кричит что-то ей в ухо. Кэролайн отодвигается в сторону сантиметр за сантиметром. Я ничего не могу разобрать, а потом наконец слышу, как Кэролайн орет: «Я не под кайфом!» – а значит, на самом деле, конечно, так и есть, потому что разве станет кто-то в трезвом уме вопить такое? Парень из Are You Randy? начинает врубаться в происходящее, так что он пытается удержать ее, схватив покрепче. Но инстинкты абсолютно подводят его, потому что его рука соскальзывает куда-то к ее груди, а это явно не та территория, которая поможет ему закрепиться. Нора резким движением отмахивается от его волосатой лапы, и вот Кэролайн уже тащится в мою сторону.

Я едва успеваю понять, что происходит. Кэролайн наклоняется в мою сторону, а я ее ловлю. Потом ее клонит вниз, и я почти уверен, что ее вот-вот стошнит на меня, но вместо этого она распрямляется, смотрит на меня и говорит:

– У тебя реально отвратные ботинки.

Нора появляется рядом со мной. Она произносит:

– Пойдем.

Она предоставляет мне тащить Кэролайн, которая между делом кричит всем, кто попадается на пути: «Уберитесь на хрен с дороги», – разгоняя толпу своим ревом. Я сердцем чувствую, в какую сторону мы идем, потому что оно начинает колотиться, словно я и правда хочу сказать что-то важное. К тому моменту, когда я оказываюсь способен сосредоточиться до такой степени, чтобы понимать, что происходит вокруг, я осознаю, что кто-то заслоняет нам путь. Это девушка, которая забрала ключ от моего сердца и с улыбкой проглотила его.

– Мне нужна твоя машина, – говорит она.

И я будто забыл, как произносится слово «Что?», потому что я просто стою на месте, глядя на Трис, и думаю: «Она говорит со мной». И почему-то эта мысль превращается в «она дает мне шанс».