Когда я всё это высказал, то выдохнул с облегчением, как будто только что решил очень сложную непосильную задачу.

Но юноша категорично мне ответил, повысив голос:

– Я этому не верю. Вы – это вы, а я – это я.

И тут в комнате раздался смех, но ни я, ни юноша не смеялись. Рядом с нами находился в этом пространстве ещё кто-то невидимый.

– Кто здесь?! – воскликнул я, приходя в трепет.

В комнате тут же раздался голос:

– Не пугайтесь! Это – я, двойник Юрия. Можете называть меня полтергейстом, приведением или доппельгангером, как хотите. Но суть вы поняли правильно, а вот ваш двойник ни в чём не разбирается в этом мире. У нас с вами схожая ситуация, только, всё наоборот, мой хозяин никак не мог понять простых вещей, когда я ему объяснил, кем я являюсь ему, и мне пришлось устроить разгром в его квартире, так он меня тогда вывел из себя. А вот вы проницательны, а вас двойник – дурачок, к тому же, не поверил истинному положению дел, которое вы ему изложили. Извините, что я не сдержался и вмешался в ваш разговор.

– А мы можем вас видеть? – спросил я его, немного отойдя от испуга. – А то как-то неуютно говорить с неопределённостью.

– Конечно же, вы правы, – отозвался голос, – в этом мире вы можете видеть меня. Так как я в нём наличествую телесно.

Скрипнула дверца шкафа, и из него вышел тоже юноша, но намного моложе моего двойника. Сходства с Юрием не очень было заметно.

– Вас зовут Юрием? – спросил я его.

– Да, – ответил он, – также, как и вас обоих зовут Алексанрами.

Мы с юношей пожали ему руку.

– Хотите выпить? – спросил я его.

– Вино моего хозяина? – спросил он, рассмеявшись. – Не откажусь.

Я налил ему в пластмассовый стаканчик немного вина, и он его выпил.

– Как вы догадались, что встретили своего доппельгангера? – спросил он меня после того, как мы некоторое время посидели молча.

– Я даже не знаю, кем он мне является: доппельгангером или моим вторым «я», отделившимся от меня в его возрасте, – сказал я, подумав, – вопрос этот сложный. Все люди имеют своих фантомов, которых могут видеть только ясновидцы, погружённые в транс. Говорят, что местонахождение незримого для всех прочих людей призрака можно установить с помощью приборов; и если нанести ему удар ногой в бедро, то у двойника сразу появляется там синяк. Так что на физическом уровне я связан со своим фантомом телесной связью.

– Вот поэтому я и не дрался с Юрием, когда мы ссорились, – рассмеявшись, сказал его двойник, – нанести удар ему в скулу было равносильно тому же, что треснуть себя по челюсти. Когда Юрий был в расстроенных чувствах, то и моё настроение портилось. Я старался ему помогать в жизни, обладая чувством предвидения, но он меня не слушался. Тогда я ему поставил условие, чтобы он определился и решил, какой дорогой ему идти. Но он и этого не захотел сделать. И вот только потом я чудным образом открыл перед ним все дороги, чтобы он хоть как-то чем-то заинтересовался, и он пустился во все тяжкие грехи, решил побывать и тем, и этим, что его и привело в психушку. Я этого совсем не хотел, но с его строптивым характером и упрямством ему внушить что-либо было сложно, и, тем более уж, повлиять на него. Так вот мы и ссорились друг с другом. Ведь если бы мы объединились в наших усилиях, то он давно бы уже стал сверхчеловеком и от его головы бы исходил сияющий ореол, как у святого. Этот ореол бы стал его обиталищем мысли и воли и кристаллом бы его человеческой души. Этот ореол бы соединял нас тонкой связью, и все его человеческие возможности и способности усилились бы многократно. Как не могут понять люди, что их физическое тело – это ничто, а вот их духовная составляющая, которой я и являюсь, это – всё, потому что только в связке с ним я могу воссиять до яркости нимба. В каком-то смысле я и живу в теле Юрия, но он постоянно меня изгоняет из себя. А вот когда его физическое тело умрёт, я освобожусь от его плоти полностью и сохраню самость Юрия на вечные времена. Потому что я – его энергетическая копия.

– И что же вы будете делать после смерти Юрия, – полюбопытствовал я.

– Я являюсь как бы энергетическим каркасом Юрия, – пояснил он мне, – без такого энергетического каркаса не рождается ни один живой человек. Я всегда, даже рождаясь в других телах, буду нести его самость. Человеческое тело может исчезнуть, исчерпав свои жизненные ресурсы, я же, как вечное энергетическое поле, всегда буде кочевать из одного тела в другое, неся с собой одни и те же особенности психики, характера и воли, сменяя имена, национальности, места и времена. Я буду жить всегда, потому что я вечен. Сейчас я разделён с Юрием, но надеюсь, что в скором времени мы соединимся и будем всегда с ним вместе до его смерти, и для этого я приложу все свои старания. Юрий не понимает одного преимущества тесной связи со мной, а зря, потому что у меня огромный жизненный опыт и неисчерпаемые знания, так как я живу вечно и уже накопил многие совершенные знания за время предыдущих моих жизней. Если бы он хотя бы установил со мной спиритическую связь, то я помог бы решить ему многие его жизненные проблемы. Нас иногда принимают за ангелов, но люди даже не знают, кто такие ангелы. А мы и есть эти самые ангелы и личные хранители людей. Если бы к нам люди прислушивались, то не наделали бы многих глупостей.

Двойник Юрия перестал говорить, а я сидел, задумавшись, и смотрел на своего двойника-фантома Александра, думая о том, что Юрию повезло с его умным ангелом-хранителем. Вот если бы он и моего ангела обучил всем своим премудростям. Тогда бы я получил отличного помощника в своей жизни.

Мне нужно было возвращаться в общежитие, так как меня уже должна была ждать Агнесса, чтобы пойти со мной вместе в гости к Луиджи. Я посмотрел на свой фантом, юношу, который когда-то доставил меня на велосипеде домой, и улыбнувшись ему, спросил:

– Если у вас нет постоянного пристанища, то вы могли бы пожить на квартире моего друга Юрия, если, конечно, его двойник не возражает.

– Нет, что вы, как я могу возражать, – воскликнул ангел Юрия, – ведь сам Юрий предложил вам пожить на его квартире, пока он лежит в больнице. Ведь так? К тому же, мне было бы не скучно находиться здесь одному, мы бы познакомились и подружились, если вы не против.

Юноша Александр кивнул головой и улыбнулся.

– Вот и прекрасно, – сказал я, поднимаясь со стула, – а мне нужно вернуться в общежитие, так как там меня ждёт одна девушка, которую я люблю, и которая может подвергнуться опасности, так как один не очень добропорядочный господин собирается её обесчестить.

– Да, конечно, идите, – тут же откликнулся ангел Юрия, – если понадобиться наша помощь, то можете обратится к нам, и мы вам поможем.

– Как же я с вами свяжусь? – спросил я озабоченно.

– Просто, подумайте о нас, и мы тут же к вам явимся.

Я поблагодарил ангела Юрия и пожал руку своему ангелу– хранителю Александру.

Когда я вышел из квартиры Юрия, то было уже темно и горел свет фонарей, морозный воздух ударил мне в нос, и я закашлялся. Мир был таким же, как и этим утром, когда я выходил из общежития для прогулки по площади.

Я сел в трамвай и поехал по направлению к общежитию. Народу было немного, и опять я смотрел на отражения пассажиров в стёклах окон, думая о том, что их двойники и ангелы-хранители, вероятно, тоже едут с ними, отвечая за их сохранность и безопасность, а вот мой ангел-хранитель остался на квартире Юрия, чтобы набраться ума-разума.

За этот день многое перевернулось в моём сознании, я яснее стал понимать не только свой физический мир, но и духовный.

Наконец-то, я вырвался из цепких объятий опьяняющей иллюзии, и мне нужно было взглянуть на реальность трезвым и отстранённым взглядом, чтобы понять, где – действительность, а где – плод моей собственной фантазии. Ведь действительность мне только казалась обычной, из-за чего и рождались во мне стереотипы обыденности всего общепризнанного. Но эта общепризнанность и была началом моего стадного заблуждения, и это заблуждение, вероятно, не только наследовал я, но другие обычные люди переносили его из поколения в поколение. Но ведь у всех нас есть и свои собственные чаяния, и мы каждый раз ожидаем от будущего нечто такое, что полностью способно поменять нашу жизнь, сделав нас счастливыми и совершенными, благодаря нашим мыслительным способностям. Мы создаём свои идеалы, которые постепенно преобразуются в некую неотразимо-пленительную магию в нашей жизни, и мы живём этими идеалами, которые реализуются в своеобразные формы выражения наших мыслей, и становятся искусством нашей жизненной правды.