ЮРИЙ ДМИТРИЕВИЧ ПЕТУХОВ
ЛОВУШКА
Сделав шаг вперед, Артем налетел на что-то и пребольно ударился сразу и лбом и носом. Испугаться он не успел, но на секунду опешил. Выручило врожденное самообладание. Он ощупал невидимую преграду - та шла от самого пола вверх насколько хватало рук. Он даже подпрыгнул, но края не достал. Не отрывая ладоней, прошелся вправо, потом влево - конца преграде не было. Силовой барьер, решил он. И уселся прямо на пол. Слабость не покидала тела. Влип!
Все здесь было совсем не похоже на то место, где он оставил нуль-капсулу. Там были какие-то мшистые валуны, подернутый рябью песок и темные лужицы через каждые семь-восемь шагов. А тут - только гладкий пол, не земля и не камень, а именно пол, искусственное покрытие, и больше ничего. Капсулы, конечно, не было видно, хотя просматривалась, вся плоскость. Обрывки воспоминаний вертелись в голове, но складываться в целое не хотели: вот он выходит, спускается по трапу, делает первые шаги, оглядывается... какая-то пыль, гонимая ветром, проносится над головой. Нет, стоп - ветра ведь не было? А может, был? Зацепиться памяти было не за что. Две-три минуты - и все!
Артем долго просидел с закрытыми глазами, пытался сосредоточиться, отгоняя смутные тревоги. Потом встал. И снова, как в нелепом сне, - ничего вокруг, прозрачность и пустота. Лишь призрачные тени мелькают где-то вверху, то ли это все кажется. Он задрал голову. Нет, с глазами что-то, наверное, от перенапряжения. Или от удара. Потер ноющую переносицу, провел ладонью по лбу и нащупал на нем внушительную шишку. Все объяснится, главное не паниковать - спокойствие, полное спокойствие! Он подошел к барьеру и, придерживаясь левой рукой, быстро зашагал вдоль него. Сначала напевал под нос какой-то бравурный мотивчик, потом бросил, закусил губу и принялся считать шаги. На второй тысяче окончательно сбился и оставил это бесполезное занятие. Шел долго, без отдыха, почти до полного изнеможения, забыв про время и все прочее на свете. Барьер не кончался. И ориентиров, хоть умри, никаких - тот же пол и та же пустота.
Догадка пришла неожиданно, но принять ее на веру Артем не захотел, все в нем восставало против. И все-таки деваться было некуда - он расстегнул нагрудный карман, вытащил тюбик с завтрашним обедом, бросил его под ноги, засек время и опять двинулся вдоль барьера. Нет, этого просто не может быть, нервы шалят! Откуда здесь, на дикой окраине Галактики... нет! Он начинал терять самообладание, мысли путались, дыхание сбивалось. Через два с половиной часа он пришел к брошенному тюбику с другой стороны. Сомнений быть не могло это ловушка. Но почему? Кто? С какой стати, черт побери?! Ничего глупее просто не могло произойти. Ведь в каких только переделках не бывал, на краю гибели, на золоске! Но там хоть понятно было, там можно было хоть увидеть что-то, пощупать, защититься, вывернуться, убежать, наконец! Артем был близок к отчаянию, огромным усилием воли он сдерживал себя, чтобы не наброситься на преграду с кулаками, не раскричаться, как истеричная баба. Хорошо, ловушка, допустим. Но значит, должен быть и тот, кто посадил в нее, а как же иначе! Артем включил на полную мощность переговорник, вшитый в плотную ткань комбинезона у левого плеча. Сказал тихо, почти прошептал. Но оглушительный рев отозвался острой болью в голове.
- Я гуманоид!!! - прогремело многократно усиленное из динамика.
Ответа не последовало. Артем знал, что если они входят в Звездную Федерацию, то должны понять эту общую для всех фразу. А если нет? Он включил переговорник на авторежим, теперь его слова будут повторяться каждые полминуты. Через некоторое время понял - бесполезно. Стало совсем тоскливо. Кричать без передышки не было смысла - раз он в ловушке, то за ним наблюдают. Раз наблюдают, то и слышат. И если не понимают... Он вспомнил прошлогоднее решение Совета об исключении лучеметов и вообще оружия из числа необходимых для любительских путешествий вещей и тяжело вздохнул. У него не было даже перочинного ножика. А запаса пищи хватит от силы на три дня. Он снова уселся на пол, скрестив ноги, обхватил руками голову. Даже если капсула через сутки, как и положено в случае невозвращения, подаст сигнал бедствия, то где его будут искать?! И где, черт побери, сама эта нуль-капсула?! Может, в километре, а может, и... Артем не стал додумывать, где она могла быть еще, - во Вселенной места много. Оставалось только ждать.
Он вспомнил Таню, и к тоске примешалась грусть. Она не провожала его, даже не обернулась, не посмотрела в его сторону, когда уходил, только рукой махнула. И нельзя было понять, что это означает: может, "пока, до встречи!", а может, и "не мешай, иди себе!". Она была занята - выкладывала в низкой многогранной вазе композицию из полевых ромашек и каких-то серо-желтых веточек. Артем не разбирался и не вмешивался никогда. У нее были свои причуды, у него свои. Их расставания стали привычными, даже скучноватыми. Артем почти каждый вечер после работы отправлялся на два-три часа в любительский поиск. Чего он искал, сам не знал точно. На его счету было уже несколько интересных планет, пригодных для колонизации, были и другие открытия. В Обществе любителей он дважды получал дипломы, кое-что пригодилось для практического освоения... Но какое это имело значение сейчас - Таня, наверное, с ума сходит! Нет, он одернул себя, пока еще спит, а вот утром... И утром она не будет поднимать паники, мало ли что, подумает, что задерживается, так надо, ведь завтра выходной. Уж лучше бы сразу! Сообщили бы - погиб, так и так. Он не знал, как принято говорить в таких случаях, но там бы нашли слова. Так было бы гораздо лучше. А теперь ее будет давить неизвестность - неделю, год, десять лет, долго, мучительно долго. И он ничем не сможет помочь: ни сообщить о себе, ни последний сигнал подать. И дернул же черт выйти из капсулы налегке, без передатчика, без аварийного запаса! Но все, хватит распускать нюни! Артем встряхнул головой. Рано еще хоронить себя.
Он ковырнул пальцем пол и чуть не сломал ноготь. Посмотрел вверх. Тени мелькали по-прежнему, еле уловимые, не похожие даже на самые легкие облачка. Дыхание постепенно выравнивалось, его шум перестал заглушать все остальное. И тогда Артем заметил, что забыл отключить переговорник, и тот чуть слышно, на грани ультразвука, пищит. Он машинально отжал кнопку. Но тут же снова включил устройство, для проверки ведь никаких шумов и помех быть просто не должно. До отказа вывернул регулятор громкости - писк понизился до уровня комариного. Принимать его за сигналы разумного существа было бы наивно. Артем выключил переговорник - придется ждать, пока сами не соблаговолят... Однако роль пассивного, наблюдаемого, может, и вовсе никому не нужного объекта его не устраивала. А время шло.
