Все события, описываемые в книге, являются вымыслом, любое совпадение с реальными событиями – чистая случайность.

Огромный мерцающий корабль появился из ниоткуда. Только что здесь была пустота, и, в одно мгновение, на её месте образовался боевой фрегат. Бортовые огни, задачей которых было обозначить габариты и принадлежность корабля к определённому флоту, не функционировали. Он висел в чёрной безмолвной пустоте пугающей громадиной инженерного сооружения. Через три с половиной часа корабль вздрогнул, оживая, налился красками и двинулся малым ходом по направлению к центру звёздной системы, сканируя по пути планеты и астероиды. Казалось, корабль жил своей неспешной жизнью, но в его чреве происходили не совсем спокойные словесные баталии, где экипаж пытался определить своё местоположение в пространстве и времени. Около орбиты четвёртой планеты от центра корабль замедлил свой ход и остановился, видимо, изучая обстановку. Через полчаса движение продолжилось вновь, так же медленно и неспешно. Потом уверенно двинулся к единственной наблюдательной базе. Она находилась на длинной орбите Геи – третьей планеты от светила. Фрегат приблизился, завис ненадолго и направился к ремонтному доку, отмеченному пульсирующим сиянием причальных огней.

Пролог

– Серёга! – я постучал кулаком в закрытые наглухо ворота двора. – Серёга, давай уже открывай! Хорош спать!

Громоподобный грохот металлических ворот смолк, уступая место тишине вечерней улицы небольшого городка. Только залилась захлёбывающимся лаем собака. Я зло сплюнул.

В глубине двора скрипнула несмазанными петлями дверь, и заспанный голос, пославший пса куда подальше, возвестил, что Серый всё-таки сподобился проснуться и уверенно держит курс к воротам.

– Сейчас открою, – донёсся ворчливый голос. – Какого хрена притащило с утра пораньше?

– С утра?! – я усмехнулся. – Обрати свой взор к небесам и ты увидишь, что солнце уже высоко. Утро настолько позднее, что можно сказать наступил обед, а ты ещё не привёл себя в порядок.

– Мне всё равно, где находится солнце, – парировал он, открывая калитку. – Для меня утро начинается с той поры, когда я высплюсь.

– Ой! Простите меня, многоуважаемый сэр, что прервал ваш чудесный сон столь наглым образом. Но не затруднитесь ли вы ответить мне на один маленький вопрос: ты на работу собираешься? Сэр?

– Блин, Макс! Мне уже надоело каждый день работать. Может быть, возьмем один выходной? – он вяло пожал протянутую мной руку. – А то у меня от мешков цемента и лопаты скоро или отвалятся руки, или до земли вытянутся. Я еле-еле проснулся, тело трещит, будто по швам сейчас порвусь.

Серёга с удовольствием потянулся, хрустнув суставами, и разлохматил ещё больше свои и без того всклокоченные во время сна волосы. Честно сказать, видок у него был не очень. В свои сорок с хвостом лет, он на удивление хорошо сохранился, но каждый новый год добавлял на его лице морщин, отчего приходилось признаваться самому себе, что оставаться вечно молодыми у нас с ним вряд ли получится. Горбатая старость с болью в пояснице и натруженных коленях не за горами. Она ходит на соседней улице, коварно ожидая своего момента, когда сможет неожиданно наброситься на нас и скрутить.

– Да, я вообще рад не работать, – я сжал его кисть, отчего он болезненно скривился, – только вот есть одна загвоздка. Где ж деньги брать-то будем? Разве ты забыл, что нам ещё пару километров медного провода нужно? К тому же, ни магнитов, ни транзисторов за копейки я что-то в магазине не видел. Раз уж мы решили с тобой что-нибудь сварганить, придётся потерпеть несколько годков. Так что, давай, собирайся и поехали, а то моя ласточка заждалась тебя.

Он удивлённо уставил на меня свои зелёные глаза.

– Ты вот это корыто называешь своей ласточкой?! – спросил он с насмешкой. – Да ей самое место на свалке!

– Серёг, только не нужно так громко орать, – сказал я негромко, – а то она обидится и сломается в самый неподходящий момент! А нам ещё назад приехать нужно. – Я прикрыл за собой дверь.

– Ну, ладно, ладно, – сказал он примирительно, – не на свалке, а в музее! На это твое ржавое ведро не обидится?

– Пожалуй, нет.

Я оглядел, переживший свои лучшие времена, маленький захламлённый дворик, в углу которого приютился такой же маленький, но ещё крепкий дом, отстроенный отцом Серёги. Старые доски, сложенные в бесформенную кучу, какие-то ржавые железяки, непонятного назначения, и новый фонарь на высоком шесте. В общем, печальное зрелище.

– Давай шустрей, – поторопил я его, – нам ещё до черта раствора перемесить сегодня надо.

– Надоел твой раствор, целый месяц месим! – он пнул лежащее у тропинки, ведущей к дому, старое ведро, отозвавшееся в ответ протестующим дребезгом. – Когда расчет дадут-то?

– Сразу, как закончим. – Заверил я его. – Но если ты будешь так каждый день просыпаться ни свет ни заря и бухтеть, как старый дед, то это случится как раз к новому году. Думаешь, я рад такой работе и не хочу, как «нормальный человек» трудиться до шести? Или делать вид, что работаю, а после этого со спокойной душой, наплевав на всё, идти домой?

– Ага, как же! Прямо вижу, как ты сидишь на одном месте. – Скепсиса в его словах было хоть отбавляй.

– Ты закончил со мной препираться? – я прошёл за ним в дом. – Ноги в руки и живее, живее! Время нас не ждет. Не забудь, что мы сегодня вечером хотели еще немного поколдовать в гараже. – Я изобразил руками абракадабру.

– Девку тебе надо найти, Макс. – Серёга устало опустился на стул, провёл ладонью по лицу, прогоняя остатки сна. – Чтобы ты над ней колдовал каждый вечер.

– Мои девки – не твоя головная боль, ты на себя лучше посмотри. Сам-то чего всё время один? – я наблюдал, как он неспешно, со знанием дела, приступил к умыванию.

– Да ну их! Только проблемы одни. – Он с удовольствием отфыркивался, полоская своё чело в холодной воде. – То это надо, то другое. А если бы такая завелась, чёрта с два мы с тобой по вечерам в гараже крутились. Сидел бы я перед теликом, обсуждая очень важные последние новости соседской жизни со своей ненаглядной. Оно мне надо?

Здравое зерно в его рассуждениях, несомненно, было.

– И я того же мнения. Мне как-то хватило одной мегеры до конца жизни. Ну, не смог я с ней жить в мире и согласии, хоть тресни. А все от чего? Правильно, Серег! Кому нужен какой-то там мечтатель, тратящий все заработанные деньги чёрт знает на что? Когда нужно и машину купить, и мебель, и поплавать в море-акияне, и полетать на пляжи в самолётах, и остальную всякую чушь. Не, я конечно, не против всего этого, но, работая честно, за всем не угнаться. Не тот у меня фасон.

– Ага, ты прям ученый. – Он усмехнулся.

Разговор переходил в сферу предположений и догадок и, в скором времени, грозил вылиться в нешуточный диспут о месте личности в обществе, поэтому я встал со стула, хлопнув в ладоши, показывая всем своим видом, что продолжение разговора откладывается на неопределённый срок.

– Поехали уже! – я вышел за порог. – Нас ждут великие дела! Вот прям чувствую.

– А я чувствую, что ждет нас сегодня великая усталость. – Выкрикнул он мне вдогонку.

Несмотря на свой бурдежь, Серега собрался быстро. Драндулетка завелась с первого раза и я подумал, что в моей жизни хоть что-то меняется к лучшему. До работы добрались быстро. Отмахав до обеда лопатой, уселись перекусить.

– Макс, а ты что уже целый месяц на молоке и хлебе сидишь? – спросил Серёга, доставая свою нехитрую снедь. – От такого пайка ноги протянуть недолго.

– Ну, я же знаю, что ты с собой сальца возьмешь. Поэтому и не парюсь особо. Хлеб, молоко, сало, физический труд. Что может быть лучше? И работаем мы с тобой на свежем воздухе. Разве не красота? Я вот, между делом, подумал. Может стоит нам соорудить небольшой каскад и пропускать ток ритмами какими-нибудь? А то топчемся на месте.