Когда я был приглашен в Попельню на открытие памятника пограничникам нашего отряда, мне рассказали, что после боя с фашистскими танками колхозники села Голубятин, убирая просо, обнаружили в поле убитого командира-пограничника и похоронили его. Это сообщение меня заинтересовало, и я попросил моего друга Ивана Качелубу поехать со мной в Голубятин. Нам повезло. Мы быстро нашли очевидца тех событий, Константина Ильича Понтелемчука. Вот что он вспомнил:
- Прошло, наверное, недели три со дня боя. Передовая от нашего села была уже далеко. Мы решили убрать просо с поля, на котором 14 июля 1941 года пограничники вели бой с гитлеровцами. Большая часть посевов была уничтожена гусеницами танков, но все же кое-что сохранилось. Метрах в шестистах от дороги косил я и вдруг увидел убитого человека. На голове у него была зеленая фуражка, на петлицах гимнастерки по две шпалы, - значит, майор.
Фамилии майора К. И. Понтелемчук не помнил. Захоронили погибшего у дороги, вблизи братской могилы, в которую еще раньше сложили павших пограничников.
Среди командиров подразделений, которые вели здесь бой, никого не было в звании майора. Из Попельни я уехал с вопросом: "Кто же этот майор?" Однажды, просматривая документальный фонд Музея пограничных войск, я прочитал запись о бое 3-й и 4-й погранкомендатур под командованием майора Быстрецова. В штабе 3-й и 4-й пограничных комендатур майора Быетрецова не было. Значит, это был, видимо, представитель штаба нашего или сводного отряда, о котором я мог по каким-либо причинам не знать. Чтобы проверить это предположение, написал в Ленинград бывшему коменданту 4-й погранкомендатуры Андрианову. Андрей Леонтьевич ответил: "Теперь о майоре Быстрецове. Имени и отчества его не помню. Знаю, что появился он в расположении нашей обороны под Попельней или до боя, или в ходе боя. Я обращался к нему как к представителю командования за разрешением на отход с этого оборонительного рубежа. Погиб он под Попельней, потому что мне была передана его шинель со знаками различия майора - две шпалы".
Начальник штаба нашего отряда Ф. И. Врублевский уточнил, что "накануне войны из отряда убыл начальник 1-го отделения майор Лирцман. Вместо него на эту должность по приказу округа был назначен другой товарищ. Но прибыть к нам он не успел, началась война, возможно, он появился где-то позже".
И вот среди архивных дел удалось обнаружить приказ: "На должность начальника первого отделения штаба 94-го пограничного отряда назначить майора Быстрова Сергея Васильевича". Сопоставляя рассказы участников событий тех дней с текстом приказа, следует прийти к выводу, что майор Быстрецов и майор Быстров - одно лицо. Именно он прибыл из Киева в Сквиру накануне боя в Попельне и был представителем штаба сводного заградотряда у полковника Абызова. Только участники тех событий неточно запомнили его фамилию из-за недолгого общения с ним.
От имени командира сводного отряда майор Быстров отдал приказ капитану Середе прикрыть отход основных сил. Из села Парипсы на КП сводного отряда в Сквиру майор Быстров, видимо, шел пешком, так как транспортных средств уже в нашем распоряжении не было, и в пути его догнали пограничники первой комендатуры во главе со старшим политруком Колесниченко и начальником штаба комендатуры Сыпкиным. Они прошли километров восемь, когда их настигли немецкие танки. Пограничники приняли бой на небольшой возвышенности.
- Бросая под танки связки гранат, огнем из винтовок и пулеметов мы сдерживали врага, - вспоминал об этом бое начальник второй заставы Дмитрий Бурдюгов.
Бой становился все ожесточенней. Враг наращивал силы, а у пограничников на исходе были гранаты и патроны. Тогда майор Быстрое приказал оставить прикрытие, а остальным отойти в лес, что находился километрах в трех правее, на берегу реки. Но немногим это удалось. Не смог отойти и сам Быстров.
- Противник прорвал нашу оборону. Мы несли большие потери, - рассказывал Бурдюгов. - Погибли политрук Яков Нестерович Димур, политрук Тюрин, лейтенант Синокоп, заместитель коменданта старший политрук Колесниченко и многие другие наши боевые друзья. При отходе в лес были ранены начальник штаба комендатуры Сыпкин и политрук Тимошенко.
Да, большинство пограничников пало геройской смертью в том неравном бою. И все-таки они заставили врага топтаться на месте и дали возможность основным силам отряда выйти к новому оборонительному рубежу.
Группа, которую возглавлял майор Врублевский, достигла северной окраины села Строков. Там пограничники встретили артиллерийский полк, отходивший на Белую Церковь. Сообщив командиру о задаче, выполняемой отрядом, Врублевский попросил помочь. Командир полка согласился и немедленно развернул батарею 76-миллиметровых пушек. Пушки открыли огонь по танкам противника. Это дало возможность задержать еще на некоторое время продвижение врага.
Встретив огневое сопротивление на рубеже реки Ростовицы, немцы приостановили наступление и для выяснения обстановки вызвали самолет-разведчик. С его помощью им удалось установить огневые позиции батареи. На батарею обрушился сосредоточенный артиллерийско-минометный огонь. Одно за другим орудия замолчали. Фашисты заняли Строков. Однако пошел сильный дождь, и от дальнейшего наступления гитлеровцы отказались.
Неожиданный дождь и наступившая темнота позволили пограничникам отряда отойти к Белой Церкви, где находился штаб 6-го стрелкового корпуса 26-й армии. Туда же направлялись и мы вместе с батальонным комиссаром Авдюхиным.
Рассказ об этом дне можно закончить выдержкой из документов. В одном из них говорится: "Потери отряда в бою под Попельней - свыше 100 человек убитыми и ранеными. Потери противника не менее 200 человек". Думается, однако, что немцы оплатили тот день более дорогой ценой. Никто не считал, сколько было выведено из строя гитлеровской техники, уложено фашистов от высоты Кругляк до села Строков, нам было не до подсчетов. Перед нами стояла иная задача. И потому, что мы выполнили ее, там, в Святошине и Голосеевке, киевляне получили еще один день для возведения оборонительных рубежей, строительства баррикад, формирования бронепоездов, а командование 26-й армии - для подтягивания своих резервов.
Лишь те, кто побывал в этом пекле, знают, что это было. Нет, мы не разбили танковую дивизию врага. Мы лишь задержали движение вражеской группировки на один день. Но из таких отвоеванных у противника дней складывалось то, что сперва заставило топтаться, а потом забуксовать на месте гитлеровскую военную машину. 14 июля 1941 года пограничники, пришедшие с Карпатских гор, закрыли своей грудью путь фашистским танкам к столице Украины, заставив приостановиться 9-ю танковую дивизию Клейста.
С такой же самоотверженностью и бесстрашием дрались 14 июля 1941 года и пограничники 92-го и 93-го погранотрядов, также вставшие на пути танков генерала Клейста из 48-го моторизованного корпуса. Начальник сводного отряда полковник Абызов приказал командирам 92-го погранотряда и 16-го мотострелкового полка НКВД к исходу 13 июля занять рубеж Казатин - Ружин Комсомольское и организовать службу по охране тыла 5-й армии. Однако утром 13 июля противник внезапно повернул свои танковые и моторизованные дивизии на юго-восток из района Житомира на Казатин и попытался обойти его восточнее. 16-й мотострелковый полк внутренних войск НКВД западнее села Котлярка был атакован танками противника и подвергся мощной бомбежке с воздуха. Воины полка дрались с врагом бесстрашно и даже наступали, но понесли большие потери и вынуждены были отойти вместе со своим командиром капитаном Бабичем в Фастов.
На поддержку полка полковник Абызов направил в Погребище 1-ю пограничную комендатуру 93-го отряда под командованием капитана Зиновия Осиповича Блюмина, 2-ю - во Вчерайше и 5-ю - в Ружин. Эти комендатуры ввязались в бой с противником. Затем они были переподчинены начальнику 92-го Перемышльского пограничного отряда подполковнику Тарутину и продолжали сражаться совместно с этим отрядом.
3-я и 4-я комендатуры 93-го пограничного отряда прикрывали переправы через реку Ростовицу в Строкове и Поволоче, а затем их перебросили в Фурсы, где они приостановили продвижение противника. В дальнейшем 93-й погранотряд составлял резерв командира 6-го стрелкового корпуса и обеспечивал стык между 159-м полком и 41-й стрелковой дивизией, оборонявшими Белую Церковь.
