– Дима. – Не перестаёт болтать ногами Ева. – А регата скоро?
– Скоро… – задумчиво отвечает Дима.
– Возьмёшь меня матросом?
– Возьму. Если на тренировки ходить будешь.
– Ладно! – Ева вскакивает со скамейки. – Я пошла… Маму, всё-таки поздравь. – оборачивается она на ходу.
Ева спускается по обрывистому склону к камышовым зарослям. Рядом невидимый журчит ручей, сбегая к морю. Ева осторожно подбирается к озерцу, образованному ручьём, сквозь заросли камыша вглядывается в озеро, ища глазами птиц. Вот они, парами и поодиночке неторопливо плывут вдоль кромки озера, изредка что-то бормоча.
Ева, затаив дыхание, наблюдает за ними, затем тихонечко отступает назад и идёт вверх по склону…
По скрипучей лестнице Ева поднимается в дом. Из коридора видит комнату. Там за столом сидит, подвыпивший, Кот. Закрыв глаза, откинувшись на спинку стула, он что-то мурлычет себе под нос.
– Папа! – говорит, входя, Ева.
– Что? – отвечает Кот, не открывая глаз.
Ева, молча, подходит к столу, водит пальцем по контурам макетов, обойдя стол, кладёт руки на плечи отца.
– Папа… – Ещё раз говорит она.
Кот вопросительно открывает один глаз.
– Папа… А почему ты всё время читаешь одни и те же книжки?.. И все про войну?
Кот расслабленно улыбается.
– Не знаю, дружочек. Нравится…– Он опять закрывает глаза, что-то мурлычет. – Раньше читал много и разное, а сейчас… Знаешь, дружок, героики, должно быть, не хватает. Динамики много, напряжения – хоть отбавляй, но всё, как-то бескрыло, без полёта… Нет! – вздыхает он. – «Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята…»
– А мама?
– Мама? Мама – свет в окошке,.. «Мама, мама, это я дежурю, я дежурный по апрелю…» – напевая, Кот поднялся и, чуть качнувшись, пошёл к окну. Прислонившись к оконной раме и глядя куда-то в сторону моря, Кот улыбается…
… Промозглый зимний вечер конца пятидесятых. Два подростка в коротеньких полупальто с поднятыми воротниками бесцельно бредут по городу.
– Послушай, Кот!.. – поёживаясь от холода, говорит один. – Может по домам? Жрать охота, а денег ни копейки.
– Да, что дома!? «Юность» всю прочитал, а уроки… так гори они синим пламенем! Прошвырнёмся ещё чуток…
Они подходят к освещённому входу в театр. Видно как фойе толпятся зрители, двери на улицу полуоткрыты, несколько мужчин, несмотря на холод, вышли покурить.
– «Евгений Онегин» – читает афишу Кот – Антракт, должно быть… Слушай, Витёк! – неожиданно говорит он – Давай в театр проканаем? Там тепло, и музыка играет…
–Ну,.. давай… – соглашается Витёк.
Они подходят к дверям, снимают пальто, засовывают кепки в рукава и, прячась за спинами толпящихся у дверей зрителей, проскальзывают в фойе.
– Давай в буфет до конца антракта! – шепчет Витёк – Там билетёрши нас не заметят…
Дружки заскакивают в буфет. В нём очередь перед стойкой, у столиков торопливо дожевывают, допивают, обмениваются впечатлением… Взгляд Кота останавливается на стоящем в углу буфета штабеле ящиков с пустыми бутылками. Кот смотрит на Витька, тот, оглянувшись по сторонам, понимающе и согласно кивает. Они пробираются к штабелю, прикрывая друг друга, незаметно вынимают из ящиков по пустой бутылке из-под Шампанского и запихивают за пояса брюк, прикрыв полами пиджаков. Звенит третий звонок. Буфет стремительно пустеет. Кот и Витёк поднимаются по мраморной лестнице на галёрку. Там незанятые места ещё есть, но они опасливо садятся на ступеньки, сбегающие к первому ряду галёрки. Ступеньки крутые, с привинченной на их края бронзовой окантовкой.
Медленно убирается свет в зале, из оркестровой ямы показывается плешивая голова дирижёра. Её приветствуют аплодисментами. Взлетают руки с дирижёрской палочкой – вступает оркестр… Витёк приподнялся со ступеньки, нащупал в полутьме свободное место подле себя, пытается на него сесть. От неосторожного движения у него из-за пояса выскальзывает бутылка, падает на ступеньку и с грохотом устремляется вниз. Кот испугано вскакивает и у него из брюк выскальзывает бутылка, и скачет по окантованным ступенькам вслед за первой. В зале с прекрасной акустикой раздаётся неимоверный грохот от скачущих по ступенькам бутылок, несколько женщин испуганно кричат, дирижёрская голова вжалась в плечи и палочка безжизненно повисла в воздухе, звучание оркестра захлебнулось и поспешно стихло…
– Бежим!.. – сдавленным шёпотом крикнул Кот, и они понеслись вверх по ступенькам к дверям.
В коридоре с разных сторон к ним уже семенили пожилые билетёрши. Кот и Витёк прошмыгнули мимо них, выскочили в двери и помчались в нижнее фойе. Несясь вниз, они слышали возмущённый гул зала. В нижнем фойе бросились к входным дверям. Первые двери были открыты. Они уже в тамбуре между первыми и вторыми дверьми… Дружно навалились на вторую дверь, но… она была заперта. Позади раздались характерные щелчки, оглянувшись, они увидели сквозь стекло двери как рослая мясистая билетёрша поворачивает ключ в дверном замке. Они оказались запертыми в дверном тамбуре.
– Влипли… – косо усмехнулся Кот.
– Точно влипли. – тоскливо согласился Витёк – Надо было по домам идти…
Сквозь оконное стекло видно, как несколько билетёрш о чём-то переговариваются, оживлённо жестикулируя. К ним стремительно подошёл пожилой мужчина небольшого росточка. Он им дал, по-видимому, какое-то указание, повернулся и, размахивая полами пиджака, так же стремительно удалился. Билетёрши, во главе с мясистой, подошли к двери, за которой томились Кот с Витьком. Мясистая отперла дверь, билетёрши дружно ввалились в тамбур и, схватив Витька и Кота за шиворот, а Кота мясистая даже ухватила за ухо, и потащили из тамбура.
– Негодяи!.. Конченные негодяи!.. – ядовито шипела по дороге мясистая.
Дверь с надписью «Главный администратор» была открыта, в неё втолкнули Витька и Кота. В комнате нервно расхаживал недавно виденный ими мужчина. При виде нарушителей, он остановился, гневно взирая на потупившихся юнцов и покачиваясь с пятки на носок.
– Вот, Ефим Маркович! Привели негодяев… – выдохнула мясистая.
– Хорошо! – сверкнул глазами главный администратор – Идите на свои места, милицию я уже вызвал.
– Вдруг сбегут!? – засомневалась мясистая.
– Не сбегут! От меня ещё никто не сбегал! – закричал администратор – Тем более все двери заперты! Я им покажу!.. Пусть только попробуют!..
Билетерши поспешно удалились, закрыв за собой дверь. Администратор продолжал гневно смотреть на провинившихся.
– Вы мерзавцы!.. опять закричал он – Это я вам говорю! Вы форменные мерзавцы! Вы чуть не сорвали спектакль, вы понимаете, что это означает? Это означает, что вы мерзавцы! Вы пришли в театр! В наш театр! В храм! Вам дают Чайковского, а вы что?.. Для чего вы пришли? Я вас спрашиваю!? – взвизгнул администратор.
Кот и Витёк понуро молчали, не поднимая глаз.
– Зачем вы это сделали? – продолжал администратор – Что за пустые бутылки, где вы их взяли, зачем они вам?
– В буфете взяли… – угрюмо буркнул Витёк.
– Как в буфете? В нашем буфете!? Украли!? Вы воры!? Но почему пустые бутылки!?
– Хотели сдать и купить пирожки.
– Какие пирожки? Вы, что… голодные?
Ни Витёк, ни Кот не поднимают глаз.
– Боже! Они голодные! Голодные дети… – засуетился администратор – Какой кошмар!.. – он суетливо забегал по комнате, неожиданно сунул руку в карман брюк, вынул деньги.
– Вот! Возьмите и идите купите себе порожков… – опять закричал он – Идите к чёртовой матери, пока милиция не пришла!.. – Он вытолкал их из комнаты, засеменил к входной двери, открыл её своим ключом.
– Мерзавцы! Пошли вон! Только попробуйте ещё показаться мне на глаза!..
Кот и Витёк оказались на улице. Они оторопело посмотрели друг на друга.
– Быстро линяем, мусора на подходе… – сказал Кот, и они побежали, на ходу одевая пальто…
– Кот!.. – перешёл на шаг запыхавшийся Витёк – Он ненормальный,.. он конченный псих…
– Ты про этого чудика?
– Его самого. Погляди… – Витёк разжал ладонь и показал Коту пять рублей – Представляешь!? Пятушок! Это ж нам хватит и хватит!..
