Институт имени Сербского находится в Москве, неподалеку от Смоленской площади и Министерства иностранных дел. Он занимает почти целый квартал между Кропоткинским переулком, улицей Щукина, улицей Кропоткина и Садовым кольцом. Территория института отгорожена бетонной стеной, поверху которой натянута проволока. За стеной едва заметны сторожевые вышки. Вход охраняется военными.
К основному четырехэтажному корпусу сейчас пристраивается пятиэтажное здание. Рядом строится новый современный шестиэтажный корпус.
Четвертое отделение института, в котором содержатся политические обвиняемые, находится на втором этаже основного корпуса. В отделении три палаты в общей сложности приблизитель-но на 30 человек и специальный изолятор для подследственных КГБ на три-пять человек.
Режим не отличается особой строгостью. Есть журналы, книги, разрешены передачи. Бывают прогулки.
Подэкспертные в ЦНИИСП подвергаются не только общетерапевтическим, неврологичес-ким и другим анализам, но проходят часто и диагностическое лечение. Эта официальная установка свидетельствует о полном пренебрежении интересами и правами обвиняемых.
"В условиях судебно-психиатрической экспертизы должны быть шире использованы лечебные средства, применяемые в общей психиатрии. Активная терапия в целом ряде случаев помогает более точной оценке состояния испытуемого, так как почти при каждом психическом заболевании имеется типичная динамика исчезновения болезненных симптомов "при терапевти-ческом вмешательстве. Следовательно, лечебные мероприятия не могут мешать судебно-психиатрической оценке"*.
* Судебная психиатрия. М., изд-во "Юридическая литература", 1967 г., стр. 14.
А о том, что "лечебные мероприятия" могут отрицательно сказаться на здоровье подэксперт-ных, эти "врачи" почему-то умалчивают. Старая истина, что любое лекарство в то же время и яд, особенно для здоровых, "забыта" экспертами-психиатрами. Они назначают "лечение" подэкспер-тным, болезнь которых не признана даже ими самими. И не задумываются они над тем, какой вред причиняют здоровым. Не только тем, кто психически здоров с нашей точки зрения, но и тем, кого они сами впоследствии на комиссии признают здоровыми и вменяемыми.
Применяется в ЦНИИСП и амитал-кофеиновое растормаживание. По свидетельству В.Л. Гершуни, растормаживание применялось в институте еще в 1949 году (по-видимому, ингаляция закисью азота).
В соответствии с пунктом 26 Инструкции о производстве судебно-психиатрической экспертизы в СССР от 31.5.1954 г. и пунктом 23 аналогичной Инструкции от 27.Х.1970г., срок стационарного испытания не должен превышать 30 дней.
Среднее время пребывания в ЦНИИСП имени Сербского опрошенных бывших заключенных спецпсихбольниц составляет 44 дня, причем 72% из них находились там свыше 30 дней. И хотя "Инструкция..." предусматривает возможность продления срока стационарной экспертизы в исключительных случаях, столь высокий процент нарушения этого правила представляется нам явлением не случайным, а закономерным.
О заседании экспертной комиссии уже говорилось в главе "По дорогам принудительного лечения".
Чаще всех под экспертными заключениями ЦНИИСП в делах карательной медицины встречаются подписи Д.Р. Лунца, Г.В. Морозова, Я.Л. Ландау, Е.М. Холодковской, Н.М. Жарикова, Т.П. Печерниковой, М.Ф. Тальце.
Результаты комиссии не объявляются подэкспертному, и если он признан невменяемым, то отстраняется от дальнейшего участия в следственном и судебном производстве.
О порядках, царящих в Институте им. Сербского, хорошо написано в повести Виктора Некипелова "Институт дураков".
По нашим приблизительным подсчетам,число жертв карательной медицины, прошедших через ЦНИИСП им. Сербского, исчисляется как минимум четырехзначным числом.
----------------------------------------------------------------------#
Существует еще одна СПБ - Днепропетровская - Ред.
ПРИНЦИПЫ ОЦЕНКИ ПСИХИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ
В СОВЕТСКОЙ СУДЕБНОЙ ПСИХИАТРИИ
И КАРАТЕЛЬНОЙ МЕДИЦИНЕ
До сих пор, разбирая вопросы карательной медицины, мы не касались проблемы медицинской правомерности экскульпации диссидентов. Однако психиатры выставляют им диагнозы, претендуя на глубокую компетентность в психиатрии. Эти диагнозы для неспециалистов выглядят научными. На самом же деле они только наукообразны.
В советских учебниках психиатрии нет принципиального определения психических заболеваний. Возможно, его вообще не существует, ибо психиатрия пока носит описательный, эмпирический характер. Даже международная классификация психических болезней (Восьмого пересмотра) построена скорее по симптоматическому, чем патогенетическому принципу. В оценке теоретического уровня психиатрии мы согласны с проф. Дж. Б. Фурстом, проведшим аналогию между современной психиатрией и алхимией.*
Вопросы принципиального определения психических болезней обходятся молчанием советскими психиатрами, которые, очевидно, путают незнание с невежеством. С другой стороны, признав примитивизм теоретического фундамента психиатрии, есть риск получить обвинение в профессиональной безнравственности - ведь на основе этих примитивных представлений и недостаточных знаний решаются вопросы свободы и жизни людей.
Конечно, мы не считаем, что психиатрическая помощь должна прекратиться до тех пор, пока не будет построена безукоризненная теория патогенеза и лечения психозов. Однако психиатрия должна находиться хотя бы на достаточном современном уровне, а в СССР эта дисциплина, по-видимому, безнадежно отстала. Это объясняется, главным образом, давлением и проникновени-ем в психиатрию официальной идеологии и материалистического догматизма. В порядке подтверждения приведем несколько цитат.
"Как мы увидим в дальнейшем, и в настоящее время в мире капитала существуют в психиатрии различные теории, опирающиеся на идеалистические реакционные философские концепции"**.
* Дж. Б. Фурст. Невротик, его среда и внутренний мир. М., изд-во "Иностранная литература , 1975.
** А.А. Портнов, Д.Д. Федотов. Психиатрия. М., изд-во "Медицина", 1971, стр. 9.
"Советская психиатрия в отличие от некоторых теорий буржуазной психиатрии основывается на принципах диалектического материализма"*.
"Психоанализ - идеалистическое и по существу реакционное направление в психиатрии"**.
В советской психиатрической практике основным критерием психической патологии служит отсутствие социальной адаптации.
"Таким образом, психические болезни, или психозы, можно рассматривать как неадекват-ность субъективной отражательной деятельности и одновременно как нарушение произвольной адаптации человека к условиям внутренней и внешней среды"***.
* А.А. Портнов, Д.Д. Федотов. Психиатрия. М., изд-во "Медицина", 1971, стр. 24.
** В.Ф. Матвеев. Учебное пособие по психиатрии. М., изд-во "Медицина", 1975.
*** А.А. Портнов, Д.Д. Федотов. Психиатрия. М., изд-во "Медицина", 1971, стр. 5.
На наш взгляд это определение неверно.
Отсутствие адаптации - это следствие психической болезни, но вовсе не ее критерий. Адаптация может отсутствовать у психически здоровых людей. Например, человек, бросающий-ся в ледяную воду, чтобы спасти тонущего ребенка, лишен в этот момент адаптации, ибо он сознательно ставит под несомненную угрозу свою жизнь и здоровье. Донор, отдающий свою кровь больному... Солдат, жертвующий жизнью во имя независимости своей страны... Револю-ционер, положивший голову на плаху во имя своей идеи... Политзаключенный, объявивший голодовку... Бруно, Сервет, Везалий ... Наконец, диссидент, защищающий свободу и расплачивающийся за это тюрьмой и психбольницей. Их всех объединяет высокое нравственное начало, побеждающее инстинкт самосохранения и возможность социальной адаптации.
Неадаптированность к среде в данном случае является следствием духовно-нравственных противоречий с окружающей средой в сложившейся ситуации. Психически больной человек чаще всего тоже неадаптирован к среде, но не из-за нравственного конфликта, а вследствие болезненности психики, вследствие нарушения баланса психических функций.
