Кто такой этот «гость», нам известно: это друг Торгаша Евсеев, рабочий военного завода. На следующий же день Евсеев познакомил Матвеева с водителем ЗИЛа Трепетом и ещё с некоторыми другими людьми. Дела усложнились. К работе были привлечены сотрудники службы безопасности Удмуртии. Из Казани прибыли дополнительные силы. Группу возглавил майор Кильдебеков сам. При отработке Матвеева Самигуллиным был осмотрен его гостиничный номер. С удивлением обнаружили в ящике стола пропахший пороховым дымом пистолет Макарова, в сумке какой-то кусок металла и свёрток с пятьюстами рублями денег. Местные сотрудники тут же определили, что за металл. Это был слиток урана, опасный товар.

– Матвеева в эту комнату пускать нельзя, – сказал полковник из Комитета госбезопасности. – Сейчас же берём всех. Общая картина ясна, объекты известны, тянуть нельзя, возможна беда.

Остальное, как говорится, дело техники. Взяли всех одновременно. Рабочие завода Евсеев, Суворов, Лихованов, Плюскин, шофёр Трепет, пользуясь огрехами охранной системы, долгое время выносили с завода радиоактивные металлы. Не принимая никаких мер защиты от заражения окружающих людей и местности, продавали их за бесценок всякому мафиозному сброду. Только ставшие известными сто пятьдесят килограммов урановой смеси – сила, способная испепелить пол-Европы. Об этом случае впоследствии писала газета «Известия», но сделанное уже было сделано. Матвеев, когда ему надевали наручники, высказал сильное неудовольствие, говоря, что не заслужил такого позора, что он ни в чём не виноват.

– Кто же виновен, Матвеев, кто вызвал вас из Казани? – поинтересовался Кильдебеков.

– Значит, сами знаете.

– Говорите яснее!

– Вызывать никто не вызывал, дали деньги и отправили выполнять поручение, – сказал Матвеев.

– Кто послал, какое это поручение?

– Через одного парня сделали это. Не знаю, кто он, не видал ни разу. Я просто попался на удочку, сейчас это уже не имеет значения. Здесь в Глазове сидит резидент казанской мафии. Живёт в тридцать седьмом номере гостиницы, кличка Торгаш. С этим паролем я и связался с ним. Кажется, он татарин. Жаль, что успел уехать в Казань. Через десять дней должен приехать забрать товар у этого холуя Трепета. А у меня свой путь, уеду, когда он приедет. Не буду лезть в такое грязное дело. Я только передал им указания того парня. Я, ничего не тая, ясно всё рассказал. Можете проверить, гражданин начальник. Прошу до суда оставить на свободе. Дам расписку. Зачем мне бежать, если не я виновен?

– Эта сумка ваша?

– Моя, не скрываю.

– Что в сумке?

– Какой-то кусок металла велел взять у Евсеева. Сколько положено денег, отдал. Остальное – моя доля. Это всё.

– Ещё что есть, договаривай, – продолжил копаться Кильдебеков.

– А, о пистолете говорите, это… тот парень из Казани просил передать Торгашу, забыл. Раз просили передать, взял. Ошибся, каюсь. Но не для использования, поэтому не ношу с собой чужую вещь. Я вам рассказал всю правду, гражданин начальник, сами видите, участие моё только такое. Получается, без вины виноватым становлюсь, если так.

– Ладно, Матвеев, это расскажешь судьям. Сейчас мы с вами поедем в свою Казань, про остальное там договорим, – закруглил беседу Кильдебеков.

– Вы из самой Казани?

– Так вот.

Исповедь Матвеева пригодилась: некоторые моменты прояснились. Значит, здесь сидит резидент Галиповых-Шомбытовых. Кто, интересно, этот Торгаш? С такими мыслями Кильдебеков заспешил в гостиницу. Там узнал, что в тридцать седьмом номере проживал некто Тараканов Иван Петрович. Стоп! Матвеев сказал, что вроде он татарин. Значит, он ходит по фальшивому паспорту. Снова должен приехать. Нет, в Казань нельзя спешить. Если коллеги из Удмуртии не будут против, Матвеева надо временно освободить. Пусть живёт в гостинице, никуда не денется.

Кильдебеков позвонил в Казань, чтобы выяснить, кто такой Тараканов Иван Петрович. Если таковой взял билет, то нужно срочно сообщить и поехать сопровождать его. Согласился отправить назад членов специальной бригады. Самигуллина оставил с собой.

У пути имеются как продолжение, так и остановка. Тимержана Сафаргалиева пугала эта остановка, не хотелось её, когда всё шло гладко. Торгаш, охваченный тревогой, с нетерпением ждал Мушку в Казани. Получив товар, тот должен был приехать немедля! Может быть, не всё он понял? Но в руках деньги, пароль известен, получил товар, расплатился и дуй. Хоть это должен был понять, если не дурак. Нет, что-то случилось: или те погорели, или он сам. Надо ждать, товар не убежит, сдерживал себя Тимержан, иначе можно влипнуть. Выход какой-нибудь найдётся. Может, соблюдая всякие предосторожности, двинулся бы, но беспокойства прибавляет исчезновение Кинжала, который был направлен в Москву и пропал, как в воду канул. Кто теперь расскажет Тимержану, что случилось с Кинжалом в Москве? Когда его провожал, дал наставление держать товар в нагрудном кармане, как это делал удмуртский мужик Евсеев, иначе могут украсть вместе с сумкой. Клиент из Балтики должен был встретить «посла» на станции метро «Цветной бульвар». Кинжал положил сумку на землю и ровно в пять часов начал глазами искать человека с дипломатом с наклеенным изображением головы лося. Ждать долго не пришлось, из вагона вышел длинный, как жердь, блондин. Пройдя немного, он поставил на платформу свой дипломат поперёк движения толпы с тем, чтобы можно было рассмотреть рисунок. Сам вынул из кармана газету и стал её просматривать.

– Этот, должно быть.

Кинжал нагнулся за сумкой, и в этот момент кусок металла со звоном выпал из нагрудного кармана на мраморный пол. Около Кинжала остановился проходящий мимо молодой милиционер.

– Что это, гражданин?

– Цирконий это, простой цирконий.

Милиционер взял его в руки и потёр об рукав кителя, будто желая с него стереть пыль, повертел в разные стороны и спросил:

– На что он годится?

– Проволоку ковать на нём хорошо, вместо наковальни, я это… инструменты ремонтирую.

– А-а, возьмите тогда.

От радости Кинжал, забыв о предосторожности, подошёл к клиенту, потянул его в сторону. Тот начал отмахиваться от него, произошла небольшая заминка.

– Вы что, я из Казани, от Торгаша, – начал объяснять Кинжал, но к ним подошёл тот милиционер.

– Всё-таки пойдём-ка со мной, – сказал он, взяв под козырёк.

Когда пришли туда, всё стало понятно.

– Какая бессмысленность, – пожалел Кинжал.

…Когда после долгого ожидания резидент не появился в районе Глазова, Кильдебеков уехал в Казань. Относительно металла с Виктором Матвеевым всё было понятно. Что говорил о Торгаше, похоже было на правду, но остальное вызывало недоверие. Магазин, смерть Галипова и Шомбытова, пистолет – всё это улики против Матвеева. На днях его доставят в Казань, он уже сидит на крючке и достаточно крепко.

В Глазове, наверное, есть ещё кое-кто, через которых он предупредил Торгаша об угрозе, иначе не мог тот не появиться. Ведь товар готов, клиенты ждут. Если это так, то его ноги здесь не будет.

Что не говори, а не найдя конца нитки, клубок не размотаешь. С середины начнёшь – нить потянется в разные стороны. Сильнее потянуть – порвётся. А надо не рвать, а размотать. Здесь один конец нити – Матвеев. Чтобы размотать клубок до конца, надо начинать с него. Но он в краже металла был только посредником и в Глазове других преступлений не совершал. А ведь в реальности трое убиты, один ранен – виновник до сих пор не найден. Во время допроса Матвеев держится твёрдо. Тюремные порядки, как отвечать на вопросы, знает, опытен. Лишнего слова не скажет, стремится убедить в правдивости своих показаний. Устроили очную ставку с продавщицей – безрезультатно. Девушка узнаёт, конечно, но говорит, что не видела такого человека. Боится связываться с сидевшим в тюрьме уголовником. Что поделаешь, не сажать же вместо одного другого. Самигуллин изложил весь маршрут Матвеева.

– Меня хотите взять на мушку, – говорит девушка.