— И как он еще держится, — покачал головой Лий. — Кремень. Не пихайся, встаю я, встаю.

Оставив в покое эльфа, я заметалась по комнате в поисках своей одежды и обуви. Которую унесли старательные горничные — чтобы утром госпожа невеста могла надеть чистое и отглаженное. А вот того, что мне приспичит выйти ночью, не предусмотрел никто.

Пришлось вытащить присланное матерью платье — нежно-голубое, с глубоким вырезом и двойным рукавом, часть которого спускалась до самого пола. Леди фон Сгольц выслала целый сундук, в очередной раз. А прислуга все привела в божеский вид и развесила в моем шкафу. Я, когда двери открыла, даже на Лия наехала — какого ракшаса он занял мой шкаф. Ушастик был до крайности возмущен и тряс передо мной ярко-розовым пеньюаром — спрашивал, когда он носил такие вещи. Ну а по мне — похоже. Пеньюар, к слову, достался Карисе — ее цвет.

— Да-а, не приведи Лес, мы кого-нибудь встретим, — заржал эльф. — Рыська, ты б хоть людей пожалела.

— А чего?

— Ничего, все в порядке, — пожал плечами Лий. — Идем, нам еще ювелира будить. Хотя, этот может и не спать.

Мне пришлось идти босиком. Лий, с тихим прочувствованным матом бросил мне на ступни какое-то заклятье — стало тепло, почти жарко.

— На пару часов хватит, — со смешком произнес Лий и вздохнул: — Только сквозь подол просвечивает.

Я опустила глаза вниз — и правда, ступни голубеньким светятся.

— Ну, не фиолетовый — и хорошо, — отмахнулась я. — Не хочется, чтобы меня приняли за неупокоенного духа.

— Конечно, у нас же все образованные и различают цвета магии, — саркастично отозвался Лий.

— Не вредничай, люди не так глупы, как тебе кажется!

Я дернула эльфа за кончик острого уха и вышла за дверь, пусть спокойно оденется.

Ночью жизнь на верхних этажах дворца замирает. Раньше, если верить Лию, можно было встретить молоденьких фрейлин, спешащих к своим кавалерам. Или юных гвардейцев, покидающих будуары дам постарше. Сейчас же царила сонная тишина. Конечно, на кухне время почти не замирало — повара работали в три смены, чтобы подать утром к столу невест разнообразные деликатесы — каждая стремилась показать себя гурманом. И только наша компания отличалась любовью к простой, вкусной и сытной пище.

А нет, я оказалась неправа. Крадется закутанная в шаль девчонка, оглядывается по сторонам.

— Ты глянь, как свечка в руке дрожит, — хмыкнул эльф. — Боится.

— Ага, но любиться хочется так, что и страх не останавливает, — отозвалась я и вышагнула гулене навстречу. — Окстись! Не блуди!

Свечка погасла, девица с диким криком бросилась бежать и, судя по звуку, сшибла рыцарские доспехи.

— Вот дурная, — выдавила я, — я же пошутила. Ну хочет она покувыркаться с кем, так мне-то что? Мы даже не знакомы.

— Ы-ы-ы!.. — выдал эльф. — Пошли, посмотрим, жива ли она еще. Только ты позади меня держись, героиня дешевого романа. Тебе только цепей не хватает.

Я оскорбленно отвернулась от эльфа и сама от ужаса захрипела — на меня шло нечто. Густая копна волос, белое лицо с темными впадинами глаз, белый саван и... светящиеся голубым светом ступни. Ракшас, бедная девочка, прости меня! Стыдно-то как...

— Ты чего там?

— Да так, — проблеяла я, — в пятку что-то впилось.

— Ерунду не городи, это заклинание я применяю уже восемьдесят лет — ни разу... А-а, зеркало увидела? Ну-ну, стыдно стало?

— Нет, теперь буду на полставки подрабатывать, нравственность блюсти.

Лий хохотнул и двинулся вперед. Но от девушки — или женщины, или, может быть, даже почтенной старушки — осталась только шаль да уроненный доспех.

— Резво улепетнула!

— Лий! Розы! Ты посмотри, — я подскочила к окну, — ломают, гады такие!

— Защиту обошли, — зашипел эльф, — за мной!

Мы неслись по узким коридорам для слуг, эльф резко сворачивал, открывал потайные двери, один раз мы даже пронеслись сквозь чью-то опочивальню. И выскочили в сад, где злостный нарушитель уже закончил свое гнусное дело.

— Ты посмотри, негодяй с ножницами пришел, — зарычал эльф. — Ну сейчас я его этими же ножницами!

— Нет, — дернула я Лия и азартно предложила: — Ты можешь проклясть его, гм, нестояньем?

— Неделя максимум, — кивнул эльф, — не моя специфика.

— Давай.

Проклятье легло хорошо, злодей даже ничего не заметил. Он, намурлыкивая популярную песенку о Котеретте, сбежавшей с пастухом, пытался красиво состряпать букет. Причем у него с собой была даже атласная лента.

Я подождала, пока он перейдет ко второму куплету, где воспеваются физические данные пастуха, и щелкнула пальцами. Оскверненный розовый куст задрожал, дохнуло холодом, и я вышла к ловеласу-экономисту.

— Пастух может похвастаться отменным мужским здоровьем, а ты больше нет, — ровно и четко произнесла я. — Цветочная фея проклинает тебя.

Лий втащил меня обратно в кусты и прикрыл нас обоих невидимостью. Таинственный кавалер обалдело хлопал глазами и судорожно шарил у себя в штанах. Нащупав, что надо, он спокойно пожал плечами — мол, все на месте. Подобрал цветы и ушел.

— Есть проблема, Рысь...

— М?

— Это был ювелир! — заржал эльф.

— Ракшас!..

— Выждем время, — сказал Лий, успокоившись, — и ты постоишь в стороне, пока я договорюсь. Вот ведь, а? У него доход чуть ли не больше, чем императорская казна, а все туда же.

Чтобы убить время, мы прогулялись по саду, я восстановила провисшие плетения, Лий вырастил новые ветви кустов взамен обломанных. Причем пострадал не только тот куст, что мы заметили, но и другие.

— Что за ракшас? Мы ведь старались, — возмутилась я.

— Сляпали на скорую руку, это во-первых, — тут же поправил меня эльф. — А во-вторых, готов поспорить, что здесь каждый год студенты заклинают парк. Так что все возможные вариации уже испробованы, и на все найден ответ.

— Ты же понимаешь, что это вызов? — нахмурилась я.

— Калечить никого нельзя, — вздохнул Лий.

— Да, — я кивнула, — нельзя. Физически.

— Есть мысль?

— Я должна ее подумать, очень хорошо подумать... — Я прикусила ноготь. — Завтра к вечеру начнем.

— Ты уверена, — хитро прищурился эльф, — что справишься с настолько сложной задачей за такой короткий промежуток времени?

— Ты о чем? — Я уже настолько углубилась в свои мысли, что дала эльфу прекрасную возможность подкусить меня.

— Ну как о чем, о думанье, Рысь, о думанье!

Проигнорировав веселящегося друга, я полностью погрузилась в себя. Только покорно следовала за эльфом и старательно смотрела под ноги.

Ведь правда, нельзя напугать людей, стремящихся к халяве. Особенно если они знают — ничего смертельного или болезненного их не ждет. А штраф за слом веток в два раза ниже, чем цена среднего букета. Чем ближе к дворцу — тем дороже цветы.

Значит, воздействовать нужно не на сами кусты и даже не на экономных, но любвеобильных мужчин.

— Сиди здесь, я постараюсь побыстрее. — Лий втолкнул меня в глубокий простенок.

Побыстрее у эльфа не получилось. Под конец я даже начала думать — а друг ли мне Лий. Но вспомнила, что он именно для меня героически добывает агаты. И решительно запихнула свое раздражение подальше и поглубже.

— Ты еще жива? — робко спросил эльф, заглядывая в мой закуток.

— Заклинание выветрилось, — я улыбнулась, — но я жду тебя, мой герой! Ты убил дракона?

— И ограбил, — хохотнул эльф. — Лови! И пойдем спать, мои жизненные силы на исходе.

До комнаты я шла, крепко держась за жесткую, сильную ладошку друга, — глаза слипались.

Уже в комнате эльф внимательно посмотрел, как я зажимаю в левой руке агаты и закрываю глаза. Но ничего не сказал.

Дед мне так и не приснился. Но утром я проснулась с ожогами на ладонях — агаты пропали. Лий молча взял меня за руки, внимательно рассмотрел отметины и коротко произнес:

— Носи перчатки, иначе даже я не смогу тебя прикрыть. А Данкварт тем более — именно его отчим, герцог Рихтер Данкварт, начал восстановление некромантии как науки. И то, что невеста его пасынка первым делом воскресила Кигнуса... Этого не простят.