Квон отдавал себе отчёт, что для посторонних людей его отношение к ним не изменится. Джун точно так же будет холодно отвечать, кривить губы, иронично смотреть на навязчивых поклонников. Ничего не поменяется. Только для Лоуренса Хён Джун постарается стать более чутким, чтобы больше не терять мальчишку. Те дни, которые они проводили порознь, теперь уже казались такими далёкими. Честно признаться, Джун невыносимо скучал по Лоуренсу. И осознал это достаточно хорошо за прошедшие два дня. Ему не хватало яркой улыбки Малькольма, его неуёмной энергии, которая плескалась через край. А что уж говорить про способность мгновенно ощущать настроение Джуна? Да уж, Малькольм идеально подходил Квону. По всем параметрам.
Кино длилось уже почти полтора часа и плавно шло к концу, но из всего этого времени Джун почти ничего не слышал и не видел. Он погрузился в свои мысли, облокотившись на удобное кресло. Музыкант размышлял обо всём и ни о чём одновременно. Внезапно он понял, что мог бы написать песню. В любой момент, хоть даже прямо сейчас!
От мысли, что к нему вернулось утраченное вдохновение, Квон Хён Джун оказался настолько поражён, что ошарашенно уставился на Лоуренса широко распахнутыми глазами: этот мальчишка умудрился своим присутствием сыграть роль Музы или Муза, сам того не зная.
А Лори даже не подозревал о возведении себя в столь высокий ранг. Он просто получал удовольствие от замечательно проведённого дня и льнул к Хён Джуну, словно котёнок за лаской. Тело гудело от усталости, но Малькольм не собирался потакать ему. Он мысленно потирал ладошки в предвкушении страстной ночи… ну или некоторой её части. Сегодня он дорвётся до любовника и обласкает каждый миллиметр его великолепного тела, вырвет все вздохи и стоны, которые способен исторгнуть этот гордый азиат, заставит ощутить настоящее сексуальное безумие и ярчайшее удовлетворение до звёзд в глазах. И засыпать они будут, обнявшись, в неге и нежности, под мерный стук сердец друг друга.
Джун, пребывая в странном состоянии решимости, так и не смог досидеть до конца сеанса. Встав с места, он потянул изумленного Лоуренса за собой из зала, по пути рассыпав поп-корн. Естественно, Хён Джун этого не заметил, быстрым шагом направляясь на выход. Лори еле поспевал, ошарашенно хлопая ресницами. Музыкант запихнул любовника в машину, уселся сам и стартанул с места. Малькольм вопросов не задавал, явно шокированный странным поведением Джуна. А самому Квону было плевать, как всё выглядит со стороны — он утопал в чувствах и, из-за невозможности выразить их, творил всякие глупости. К примеру, едва не врезался в предупреждающий знак. Выматерившись, Джун, естественно, сбавил скорость, но объяснений не дал, ловя на себе испуганно-вопросительные взгляды любовника.
До дома Хён Джун доехал просто в рекордные сроки. Выскочив из автомобиля, опять схватил Лори за руку и повел к лифту. Поднимались на двадцатый этаж в полной тишине. Кажется. Хён Джун уловил краем глаза, что Лоуренса мелко трясет. Не придав этому никакого значения, брюнет втолкал Малькольма в квартиру и сразу прижал его к себе, обняв так крепко, насколько мог.
Отстранившись, Джун скинул обувь и, дождавшись, когда это сделает Лори, в кромешной темноте завел юношу в спальню. Благодаря панорамному окну, огни города создавали приятный полумрак, освещая две фигуры.
Тяжело дыша, словно после пробежки, Хён Джун скинул свою косуху и, усадив притихшего и испуганного Лори на край кровати, сел перед ним на колени, прикрыв глаза.
Лоуренс, который не знал, что и думать, судорожно выдохнул и робко дотронулся до волос любовника:
— Джун… Я что-то натворил?
— Нет, — натянуто ответил Квон.
Парень около минуты молчал, а затем вздохнул и медленно, взвешивая каждое слово, начал говорить:
— В общем… Я это говорю кому-либо первый раз в жизни… Когда мы встречались, я не очень-то ценил наше время. Считал, что ты такой же, как все. Ничего особенного… Так, моделька, кукла на один раз, чтобы повеселиться и выбросить, — Джун взял ладонь Лори в свою руку и переплёл с ним пальцы. — После нашего расставания я думал, что всё вернётся на свои места. Первое время не замечал каких-либо изменений в себе. Всё было попрежнему: клуб, песни, алкоголь, сигареты и любовники без разбору, но… — Квон облизал губы, немного нервно засмеявшись. — Со временем я стал замечать, что мне дико не хватает чего-то, начал скучать, — продолжил Квон. — Лори, я потерял интерес к музыке, песням и больше не мог сочинять. А когда узнал, что с тобой произошло… У меня снесло крышу. Я, не задумываясь, рванул к тебе. Считай, всё было сделано на автомате, но я не жалею об этом. Никогда не жалел и не буду…
Парень словно душу из себя выворачивал. Было невыносимо тяжело говорить, признаваться в своих чувствах и переживаниях. Джун ранее такого не делал, поэтому этот день стал для него особенным, наполненным не только романтикой, но и откровениями.
Лоуренс во все глаза смотрел на любовника, боясь даже шелохнуться, чтобы не спугнуть поток искренних слов. Он понимал, что сейчас происходит нечто невероятно важное, и настороженно молчал, лишь пальцы в руке Джуна сжал чуть сильнее.
— Послушай, — голос Хён Джуна сорвался, и ему потребовалось полминуты, чтобы собраться с духом и, глядя в глаза Лори, сказать: — Я… Знаешь, я думаю, что люблю тебя. Вот никогда прежде не боялся кого-то потерять так, как боюсь потерять тебя.
Малькольм молчал, и Хён Джуну начало это не нравиться.
— Ответь что-нибудь, детка, — обращение прозвучало нежно, ласково, а не как раньше, пошло и грубо.
Лоуренс моргнул раз, потом другой и внезапно всхлипнул. Из-под чёрных блестящих ресниц скатились прозрачные капли, ярко заметные даже в неверном свете фонарей со стороны окна. Он судорожно вцепился в Квона и потянул его на себя, крепко прижимая к груди.
— Джун… — сдавленно прошептал Лори и сглотнул. — Я так ждал этих слов… Мечтал, но не смел даже надеяться по-настоящему… И сейчас… Я счастлив, любимый!.. Безумно счастлив! — он хрипло засмеялся сквозь слёзы и поцеловал Джуна в щёку.
Квон обнял Лори в ответ и, забравшись на постель, сгреб юношу в охапку, что-то успокаивающе шепча ему на ухо на родном корейском языке. От смущения парень готов был на стенку лезть, но ради Лори, он знал, что вытерпит и не такое.
А Лоуренса постепенно окутывало глубокое спокойствие и уверенность — всё будет хорошо. И сейчас, когда упоительная нежность перетечёт в обжигающую страсть, чтобы достойно завершить этот день, наполненный такими важными для обоих событиями, и в будущем, обещавшим, как ни странно, твёрдую гарантию взаимопонимания.
Всё будет хорошо. И они оба постараются для этого.
========== The End ==========
Шеннон Мерфи сидел в своём удобном кресле собственного, дорого обставленного кабинета и оглушённо молчал. Несколько минут назад позвонила Элизабет, его новоиспечённая супруга, и тоном, не терпящим возражений, заявила, что подаёт на развод. О причине злополучная жена сказала только одно:
— Я не желаю связывать свою жизнь с продюссером низкопробной порнухи!
Шеннон похолодел. Он давно и всеми силами старался похоронить в памяти произошедшее с Лоуренсом Малькольмом. Удовлетворение от унижения мальчишки было странно горьким и недолгим — вскоре после этого Мерфи узнал, что Квон Хён Джун едва ли не официально объявил Лори своим парнем. В определённых кругах это вызвало шоковую оторопь: серьёзные отношения и гуляка-музыкант — вещи суть не совместимые. И, тем не менее, Квон, словно в насмешку над неверием некоторых индивидуумов, на всех мероприятиях появлялся со своей «куколкой», как прозвали за глаза хорошенького мальчишку, и налево даже не смотрел. И всё это было продиктовано вовсе не чувством вины или обязательствами, как надеялся Мерфи.
