- Матиас, теперь Дэрион под твоим присмотром, - обратился к сыну альфа.

Ободряюще улыбнувшись омежке, Матиас повел своего подопечного по каменной дороге к дверям поместья, по пути рассказывая, как Дэриону понравится его новая жизнь.

***

- Матиас, что же ты делаешь? - жарко и смущенно прошептал Дэрион, прижавшись спиной к фруктовому дереву в саду на заднем дворе летнего домика семейства Ликонов.

Из маленького и затравленного мальчишки омега превратился в статного и красивого юношу, способного пленить кого угодно своей красотой и внутренним светом. И Матиас не оказался исключением. Повзрослевший альфа, всегда относящийся к Дэриону как к близкому другу, неожиданно для самого себя по-настоящему влюбился в огненноволосого демоненка, который столь безнравственно украл его сердце, позабыв вернуть хоть маленькую частичку души назад. Матиас с искренним наслаждением любовался своим сокровищем в виде любимого омеги, который превратился в гибкого и целеустремленного мужчину. Огненные волосы омеги, спадающие чуть ниже плеч, всегда пахли апельсинами и кардамоном. Глаза зелено-желтой расцветки на солнце переливались изумрудами. А румянец, так мило орошающий щеки, когда Дэрион смущался, восхищал и порождал совсем не невинные мысли.

- Хочу целовать тебя, - почти промурлыкал блондин, притягивая омегу к себе, целуя его сладкие податливые губы.

Дэрион, простонав и закинув руки за шею альфы, притянул молодого мужчину к себе. Чувства Матиаса не были безответными. Дэрион тоже влюбился. Так сильно и безумно любить, как полюбил своего альфу Дэрион, просто невозможно. Страдая от того, что не может быть с любимым, что не может стать его мужем, омега корил лишь себя в том, что позволил своим чувствам из братской привязанности перерасти во что-то большее.

Они встречались в саду. По вечерам, когда закатное солнце касалось кромки горизонта, омега, выскакивая из поместья, бежал в любимый сад родителей Матиаса, чтобы упасть в объятия любимого. Пока что двум возлюбленным удавалось оставаться незамеченными, ведь недавно папа Матиаса родил альфочку. Поэтому не было дела отцу семейства до того, чем занят старший сын и с кем он проводит вечера.

- Я люблю тебя, Дэрион, - признался в который раз в своих чувствах альфа, прерывая поцелуй и утыкаясь носом в сладко пахнущую шейку любимого. - Я хочу, чтобы ты стал моим супругом.

- Твои родители будут против, - вздрогнув, произнес с сожалением в голосе огненноволосый, как можно сильнее прижимаясь к возлюбленному, как будто бы боясь потерять связь между ними.

- Мои родители не будут жить вечно, - качнул головой блондин, сверкая безупречными серыми глазами из-под блондинистой челки. - Альфорд будет занимать у них слишком много времени, а я являюсь наследником всей нашей семьи. Я хочу, чтобы ты всю жизнь провел рядом со мной.

- Я люблю тебя, - шепнул Дэрион, вновь целуя любимые губы, скользнув ладонями по груди альфы.

***

Дэрион с восторгом несся по коридорам, радостно смеясь. Румянец сверкал на нежном лице омеги, а глаза блестели шальным счастьем. Только что молодой супруг Матиаса был у лекаря, получив от старика чудесную новость. С самого утра омеге было не очень хорошо, но лекарь пояснил, почему огненноволосого поразил недуг.

- Матиас! - ворвался в личный кабинет мужа омега, смеясь и почти пританцовывая на месте.

Оторвав удивленный взгляд от бумаг, которые разбирал, альфа с улыбкой посмотрел на мужа, отметив неимоверное счастье на любимом лице.

- Что случилось, Дэри? - встав из-за стола и обойдя его, блондин подошел к супругу, ласково протянув к нему руки.

Но Дэрион кинулся обнимать мужа, заливисто смеясь.

- У нас будет малыш, Матиас! - почти пищал от счастья омега. - У нас будет ребенок.

Слезы наполнили глаза альфы. До самого конца Матиас сомневался, что Дэрион сможет забеременеть, ведь у них так долго не получалось зачать дитя. Альфа старел, его годы утекали словно песок сквозь пальцы. Родители Матиаса давно отошли на покой, а его брат жил в совсем другом городе, почти не навещая нынешнего главу семьи. Альфа больше не был столь пылким и крепким мужчиной. Его года шли. Он был человеком в отличие от Дэриона, поэтому не мог похвастаться тем, что остался прежним двадцатилетним юношей. А вот его единственный и ненаглядный супруг внешне не изменился совершенно. Он остался таким же спустя десять лет с их женитьбы. Это угнетало альфу, ведь время он остановить не мог, но новость, которую принес омега с собой, настолько поразила и обрадовала, что Матиас забыл обо всех горестях, подхватив мужа на руки и закрутив его по комнате, слушая его переливчатый смех.

- Спасибо вам, боги, - хохотал Матиас, не выпуская мужа из объятий. - Как же я люблю тебя, счастье мое.

***

Дэриона лихорадило и трясло. Омега знал, что что-то не так. Состояние пугало. Такое повторялось уже не в первый раз, но когда такое происходило, хотелось думать, что все это страшный сон.

Распахнув глаза и с трудом приподнявшись на локтях, Дэрион в полной темноте, стараясь отогнать от себя остатки дремы, потянулся рукой между ног, ощутив на пальцах что-то липкое и мокрое. Холодный пот прошиб омегу насквозь, а слезы потекли из глаз.

- Нет, нет, пожалуйста, - повторял словно молитву огненноволосый, стараясь разбудить рядом спящего мужа.

Спросонья Матиас не понял, что происходит, но увидев заплаканные глаза супруга, обо всем тут же догадался, прижимая любимого к своей груди.

- Ребенок… - всхлипывая, трясущимися руками скребя себя по животу Дэрион, как будто бы стараясь вернуть к жизни свое погибшее дитя. - Снова… Почему опять, Матиас?! Почему снова выкидыш?!

Оба родителя оплакивали своего нерождённого малыша. Это был уже четвертый ребенок, который так и не смог прижиться в чреве омеги.

***

- Послушай, хватит устраивать истерики, - хмуро и устало посмотрел на мужа Матиас, сидя в кресле и попивая вино из бокала.

Дэрион, расположившийся на мягкой софе напротив, с отчаянием рассматривал мужа, который за последние несколько лет очень сильно изменился не только характером, но и внешним видом. В этом году Матиасу исполнилось сорок пять лет. Вокруг серых глаз собрались паутинки морщин. Губы, некогда вечно улыбающиеся, позабыли, что значит улыбка. Между бровей пролегла глубокая морщина, а в волосах появились первые признаки седины. Супруг Дэриона старел не по часам, а по минутам. Тяжелое бремя, что нес на себе глава Ликонов, лишь усугубляло ситуацию. Дэриону так жаль было любимого мужчину. В отличие от него омегу время почти не подчинило себе. Естественно, огненноволосый повзрослел и стал намного умнее, как можно больше стараясь помогать мужу по мере возможности. Но этого не было достаточно. Матиас все равно уставал настолько сильно, что порой забывал о том, что его супруг тоже требует к себе внимание. Дэрион так и не смог родить наследника Матиасу, но когда произошел очередной выкидыш, альфа поставил на вопросе деторождения жирную точку, не предполагая, что для омеги это почти приговор в том, что он никчёмный и неспособный.

- Послушай меня, Матиас, - спокойно, без всяких истерик продолжил разговор омега, наблюдая, как его муж неизбежно напивается. - Ты уже не молод, а я хочу, чтобы у тебя… Нет, у нас родился малыш. Разве я многого прошу? - Дэрион, прикрыв веки, закинул ногу на ногу, скрестив руки на груди. - Ты хоть помнишь, когда у нас в последний раз был секс?

- К черту, - равнодушно махнул рукой альфа, не желая слушать доводы мужа, вновь делая глоток дорого вина.

- Что ж, - Дэрион чересчур медленно встал с места, кинув уничтожающий взгляд в сторону супруга, - отлично. Ты сам решил все за нас обоих.

***

Дэрион, напевая под нос знакомый мотив мелодии, сидел в саду на скамейке, любуясь заходящим солнцем. У омеги было приподнятое настроение, что было довольно редко. В последнее время постоянные ссоры с мужем забирали все силы, но сегодня Матиас отправился на конную прогулку с самого утра, оставив поместье на супруга. Огненноволосый наслаждался одиночеством, которое стало его вечным спутником несколько лет подряд. Первое время омега надеялся, что ребенок сможет наладить отношения между ним и мужем, но забеременеть Дэриону так и не удалось после многочисленных выкидышей. Лекарь поставил полное бесплодие. Омега бы заплакал, если бы не выплакал все слезы давным-давно. Он уже успел забыть, что такое улыбка, смех и блеск радости в глазах. Дэрион стал нелюдимым, хмурым и хладнокровным, пугая своей переменчивостью всех обитателей дома Ликонов. Омега мог улыбаться, оставаясь лишь наедине с самим собой.