Дэрион до боли сжал челюсти. Он потихоньку сдавался, ощущая, как внутренние устои содрогаются, ломаются под чужим напором. Судорожно выдохнув, наконец, омега кивнул, надеясь, что альфа понимает, что собирается делать. В его руках оказалось их общее будущее.
========== Глава двадцать первая ==========
Дэрион не любил прощаться. Уж тем более его язык не мог повернуться и сказать: «До встречи». Ему казалось подобное кощунством. По меньшей мере, ты даешь надежду, что встреча так или иначе состоится, но повороты Судьбы порой так изворотливы, что твое обещание может не сбыться. Поэтому омега, плотно сжимая губы, совершенно не собирался провожать в обратный путь альфу, который вернется к Леонэлю, однако все равно оставаться в стороне омега не мог. Из-за этого настроение и так постоянно пребывающего в эмоциональном раздрае омеги было ни к черту с самого утра. Он отлично понимал, что Гэбриэл старается для их общего будущего, что он также не хочет расставаться на неопределенный срок. Но выбора у них, увы, не было. Дэри решил впервые за долгое время позволить альфе взять руководство в свои руки, перенять ответственность, быть сильным за двоих, стать равными друг другу.
Прошлую ночь они провели вместе снова. Нет, они не занимались любовью или чем-то подобным. Они долго разговаривали. Дэрион, прикрыв глаза, шепотом рассказывал Гэбриэлу о себе: о прошлом, проведенным с любимым папой, о Матиасе и о том, как ему было больно все эти годы. Аазимар же, трепетно прижимая к себе омегу, поглаживая его слегка округляющийся постепенно живот, говорил о себе. Он помнил, возможно, не все, но достаточно многое, чтобы у Дэриона сложилась полная картина о жизни возлюбленного. Она не была сладкой, но и горькой ее назвать можно было с натяжкой. Аазимар вел веселую, разгульную, но интересную жизнь пирата. Однако, несмотря ни на что, альфа не жалел, что его Судьба изменилась. Единственное, о чем он сожалел, что не сможет встретиться с братом-близнецом.
- Кто знает, как распорядятся Боги, - пробормотал тогда Дэрион в шею Гэбриэла, глубоко втягивая в себя аромат его тела, стараясь запомнить на те дни, что его не будет рядом. – Возможно, что когда-нибудь ты сможешь увидеться с ним.
Гэбриэл лишь пожал плечами, улыбнувшись чему-то своему. Где-то глубоко внутри он знал, что с Ясоном все в порядке, и этого аазимару было достаточно, чтобы быть спокойным.
Дэрион, поправляя широкополую рубашку и накинутую сверху меховую накидку, невольно сжал губы, стараясь не выдавать свое беспокойство относительно того, что Гэбриэл уезжает. Тревога и дурные предчувствия бередили сердце. Однако высказывать ярко свои переживания Дэри не хотел по причине того, что попросту заражать своей тревожностью альфу перед долгой дорогой не стоило. Гэбриэл запретил Дэри выходить в холод на улицу, но тот все равно, заупрямившись, вышел из поместья, чтобы проводить возлюбленного.
- Я вернусь так быстро, что ты даже не заметишь, - Гэбриэл, ласково погладив приготовленного следовать до порта коня по холке, повернулся к омеге, стоящему на ступеньках лестницы, ведущей к главным дверям поместья.
Дэрион хмыкнул, посильней сжав отвороты накидки, которая, пусть и грела, но не могла уберечь от гуляющего прохладного ветра, принесшего сизые тучи, грозящие послать на землю снег. Огненноволосый мог бы сказать, что предугадать действия Леонэля невозможно. Он может, как отпустить, дать волю двум сплетенным Судьбой существам быть вместе, так и оказаться против отдавать свою собственность в лице аазимара. Да, Дэри мог сказать об этом, но не стал. Не потому, что не хотел волновать Гэбриэла перед долгой дорогой, а потому что понимал, что тот осознает сей факт сам. Но альфа храбрился, будучи готовым, как зверь, когтями и клыками вырывать свое будущее из чужих рук. Их предприятие по возвращению раба к лорду Ликону было заранее готовым стать провальным, но все же оба тешили слабую надежду на лучший исход.
Поправляя в последний раз подпругу коня, Гэбриэл словно оттягивал момент своего отъезда, однако медлить было нельзя. Следовало поспешить к Леонэлю с новостями, о которых аазимар узнал от Дэриона касательно пропадающих материалов. Альфа вздохнул, выдыхая в прохладный воздух облачко пара. Прикрыв глаза, мужчина взглянул на небо, с которого вот-вот готов был сорваться снег. Взгляд альфы медленно переместился на изящную фигуру раскрасневшегося от прохлады Дэриона. Тот, забавно укутанный в теплую одежду, казался хрупким, несмотря на настоящую силу, скрытую внутри. Слабо улыбнувшись, стараясь приободрить глядящего на него немигающим взглядом Дэриона, альфа подошел к нему, легко взбежав вверх по ступеням.
- Мне жаль, что я оставляю вас, - Гэбриэл бережно взял ладони Дэриона в свои руки, согревая, лаская похолодевшую кожу.
Омега сразу понял, что речь идет об их ребенке, к которому альфа начал сразу относиться, как к родному сердцу существу. Кто бы мог подумать, что пират, отнявший когда-то жизнь у многих людей, столь трепетно и нежно будет относиться к тому, кого еще даже ребенком назвать нельзя было, хоть Дэрион только так и называл. Плод, развивающийся в животе, рос, развивался, и омега, и альфа ждали появление чуда, как нечто желанное и долгожданное.
Дэрион прикрыл глаза. Он сделал шаг вперед, утыкаясь носом в шею альфы. Почти одинаковый рост имел некие преимущества, чем омега зачастую пользовался. Дэрион обнял альфу за талию. Теплые пальцы Гэбриэла зарылись в длинные огненные пряди на затылке, перебирая их, поглаживая.
- Ты справишься со всем, - спокойно, сдержанно проговорил омега, голос которого, тем не менее, дрогнул в самом конце, и он с силой сжал губы, радуясь, что аазимар не видит беспокойство на его лице.
- Я должен, - выдохнул альфа, потираясь носом о висок Дэриона, чуть отодвигаясь от него, чтобы заглянуть в яркие желто-зеленые глаза. - Тебе не стоит переживать сейчас обо мне, хорошо? Наш ребенок важней всего, - ладонь Гэбриэла забралась под накидку, касаясь живота омеги, и тот вздрогнул, хмыкнув.
- Мне любопытно, - Дэрион посмотрел на руку альфы, касающуюся его тела, - если сейчас нечто странное распространяется по моему телу, когда ты прикасаешься к животу, тогда что будет, когда малыш начнет толкаться?
Альфа засмеялся, улыбнувшись широко, довольно и ярко, как почти никогда не улыбался, и Дэрион невольно залюбовался видом мужчины, отмечая, насколько красив тот становится.
- Думаю, что ощущения будут куда острей, - ответил аазимар, убирая несколько прядок, упавших на лицо Дэриона. – Послушай меня внимательно, Дэри, хорошо? – вдруг посерьезнел альфа, обхватывая двумя руками лицо омеги, внимательно заглядывая в его глаза. – Береги себя, ладно? Ты – самое важное, что есть в моей жизни. Я больше не хочу просыпаться в этом мире от осознания, что ничего, кроме обрывков воспоминаний у меня больше нет. Я знаю, на что пошел, когда сказал, что готов вновь стать твоим рабом, лишь бы защитить тебя и ребенка. Мы справимся со всем.
Дэрион промолчал. А что он мог сказать? Он сам понимал, что подобный исход – лучший выбор для них обоих до того момента, как они смогут уладить все дела и покинуть Острова. Омега потянулся к губам альфы, без зазрения совести целуя его, не переживая, что такие нежности могут увидеть его слуги. Они, не будучи глупыми, и так все давно поняли, искренне радуясь за хозяина. Долгое время служа роду Ликонов, все, от мала до велика, видели, каким несчастным был их хозяин после смерти мужа. Но он преобразился: некая внутренняя изящность, дремлющая глубоко-глубоко, вышла наружу, расплываясь счастливым блеском в глазах необычного цвета, словно подсвечивая желто-зеленое марево.
Поцелуй продлился недолго, аазимару следовало поторопиться на корабль, но оторваться друг от друга было схоже с маленькой смертью. Альфа жадно ласкал полюбившиеся узкие губы Дэриона, обдавая нежную кожу горячим дыханием. Метка на плече омеги словно горела сладким огнем. Вскоре Гэбриэл отстранился, мягко поцеловав Дэриона в щеку, в последний раз проведя ладонью по его животу. Омега провожал взглядом аазимара до самых ворот, видя, как в густом лесном пролеске скрывается его вороной конь.
