Повисла молчаливая тишина. Каждый задумался о своем, но Гэбриэла тревожили смутные мысли. Он терялся, не зная, как разговаривать с Дэрионом.
- Ты говорил, что к тебе вернулась память, - вдруг произнес Дэрион, больше не пытающийся вытурнуть альфу из купальни и поместья в принципе.
Странно, но нахождение альфы рядом облегчило состояние омеги. Он перестал ощущать вечно грызущее внутри волнение. Вдруг все стало таким простым и легким, а надоедливое подташнивание из-за беременности пропало. Незаметно вдыхая густой ароматный запах аазимара, Дэрион расслаблялся все больше и больше. Единственное, что его беспокоило, так это собственные желания, направленные в сторону мужчины. Хотелось обнять его, как маленькому прижаться к чужой груди, вдыхая прекрасный запах морской соли. Омега не хотел привязываться к Гэбриэлу. Лишь недавно начало получаться переставать думать о нем. Если у них все снова закрутится, если омега позволит своим чувствам взять вверх, то…
- Вернулась, - кивнул Гэбриэл. – Я когда-то был пиратом. Но такое чувство, что все мое прошлое – это лишь далекий сон. Я знаю название любого каната на корабле, для чего предназначен каждый морской узел и прочее, но я не понимаю, нужно ли мне это до сих пор. Я знаю, как убивать, но почему-то кажется, что больше я не хочу заниматься грабежами. Моя жизнь изменилась, и от этого мне отчасти становится страшно.
Дэрион скосил взгляд на задумчивого Гэбриэла. Тот не сводил с него взгляд, и омега, вздрогнув, порывисто отвернулся. Альфа громко хмыкнул.
- Тогда к чему было то показательное выступление в поместье Лео?
- Я знал, что дроу так просто ни меня, ни тебя не отпустит. Плюс ко всему, я был обижен из-за того, что ты обменял меня на какую-то старую вещь.
- Памятную для меня вещь, - поправил Дэрион, проворчав это себе под нос.
- Допустим, - отмахнулся Гэбриэл. – Но это было обидно в любом случае.
Омега вздохнул. Он не привык просить прощения, да и не собирался. Альфа его об этом не просил вовсе. Вместо этого аазимар спрыгнул, как есть в одежде, в воду. Дэрион удивленно уставился на мужчину. Вода альфе доставала лишь по колено, и он протянул руку омеге, приглашая присоединиться к себе.
- Поплаваешь со мной? – улыбнулся Гэбриэл, словно пытаясь забыть все неурядицы, что были между ними в прошлом, ведь они только сейчас по-настоящему говорили по душам, и Гэбриэл явно пытался создать приятную атмосферу, но она совсем не нравилась Дэриону, который отлично осознавал, что вскоре альфе придется покинуть его.
- Нет, пожалуй, откажусь, - Дэрион встал с места. – Мне нельзя купаться в горячей воде. Я жду, когда она остынет до приемлемой температуры.
- И почему же тебе нельзя? – удивился аазимар, впервые слыша о подобном.
- Потому что я ношу под сердцем ребенка, - хмыкнул Дэри, видя, как изумленно вытягивается лицо аазимара, становясь совершенно глупым и по-детски смешным.
========== Глава восемнадцатая ==========
- Что… Ты… Сказал? – хрипло выдавил из себя Гэбриэл, находясь в состоянии полного оглушения после неожиданного известия.
Альфа беглым взглядом осмотрел статную фигуру омеги, закутанного в широкий халат. Ничто не говорило о его беременности. Появилась лишь болезненная бледность, и Дэрион немного осунулся, но больше ничего не указывало на изменения, происходящие с телом омеги. Аазимар перевел взгляд на лицо Ликона, вглядываясь в зелено-желтые глаза. Может быть, он врет? Но с какой целью? Подобное вызывает смех. Таким жестоким способом омега не стал бы издеваться. Гэбриэл неоднократно слышал истории о том, что Дэрион много раз пытался выносить ребенка от бывшего мужа, но все было безрезультатно, и попытки заканчивались выкидышами. Сам Дэрион утверждал, что бесплоден. Тогда… Как так вышло, что сейчас он говорит о том, что носит в своем чреве дитя? Это шутка? Издевательская с долей мазохизма подколка, чтобы не находиться рядом? Однако в серьезном взгляде омеги не читался подвох. Наоборот, появилась какая-то хрупкость, беззащитность, словно Дэрион боялся, что ему не поверят, что обсмеют. В его-то возрасте забеременеть…
Омега невольно коснулся живота, стиснув ткань шелкового халата. Мягкая округлость в области пупка только-только начала формироваться, и зная о своем плачевно-болезненном состоянии, омега чрезвычайно сильно волновался о ребенке. Он специально просил личного лекаря приезжать как можно чаще, чтобы проверять состояние плода. Нет, не плода. Язык не поворачивался назвать маленькое создание внутри бездушным названием. Это уже был ребенок: крошечное создание, которое в будущем будет похожим на своих родителей. Дэрион, пусть и храбрился, но все же переживал, что Гэбриэл обсмеет его. По хорошему счету, омега вообще не собирался говорить альфе о том, что понес от него. Это не его дело. У них все равно ничего не выйдет. Гэбриэл ничего не испытывает к нему помимо страсти и тривиальной похоти. О чем может вообще идти речь? И привязывать альфу к себе только наличием их общего дитя – это хуже, чем рассчитывать на какие-либо чувства. Дэрион сам не знал, что испытывает к аазимару, но его однозначно тянуло к нему.
- Ты слышал, - показушно спокойно произнес омега, старательно беря себя в руки, чтобы не выдать дрожь, пробирающую тело. – У меня будет ребенок, поэтому горячие ванны мне противопоказаны, чтобы не случился выкидыш.
- Ребенок? – тупо переспросил Гэбриэл, не двигаясь с места, во все глаза ошарашенно рассматривая Дэриона. – Чей? Я не… Я не понимаю.
Дэрион не знал, смеяться ему или плакать. Аазимар ко всему прочему посмел еще усомниться в том, чьего ребенка он носит под сердцем? Жесткая ухмылка расцвела на губах омеги, совсем расстроившегося от подобной реакции Гэбриэла. А что он ожидал? Что альфа кинется к нему с объятиями, что радостно улыбнется ему, как Матиас? Вместо этого на лице аазимара красовалось притупленное выражение лица, не верящие мазки сомнения плавали в красивом янтаре чужого взгляда. Омега обхватил себя руками, слыша собственный голос словно со стороны:
- Да вот, лег под первого встречного альфу после тебя. Не век же мне одному быть, - огненноволосый развернулся, чтобы уйти.
За своей спиной омега услышал громкий всплеск, и топот голых ног по плитке. Эхо разнеслось по помещению, и вскоре на запястье Дэриона сомкнулись пальцы Гэбриэла. Альфа, пока торопился, чуть не поскользнулся, настолько он торопился поймать Ликона, пока тот снова не сбежал. Аазимар удерживал на месте. Его пальцы, теплые и мокрые после купания, сомкнулись на чужом запястье мягко, ласково, но Дэрион все равно дернулся, словно через его предплечье прошли разряды молний. Ощерившись, омега повернул голову к нерадивому альфе.
- Отпусти меня, - прошипел мужчина, дернув руку, но альфа не отпустил, лишь сильней ухватил, но не причиняя боль. – Как ты смеешь…
- Ты врешь, - убедительно ответил аазимар, хмурясь и заглядывая в чужое лицо. – Ты врешь. Я знаю, насколько тяжело тебе сходиться с посторонними людьми, насколько ты не любишь прикосновения незнакомцев. Я никогда в жизни не поверю, что ты отдался первому встречному альфе.
- Ты плохо меня знаешь, - Дэрион оскалился, после чего вывернул руку и в ответ обхватил запястье Гэбриэла, вцепляясь когтями в его кожу, причиняя неприятную боль, из-за которой альфа поморщился. – Я не собираюсь с тобой церемониться. Ты забыл свое место, раб? Ты перестал быть невольником, но это не значит, что ты теперь на одной ступени со мной.
Эмоциональный водоворот вновь закружил Ликона в смене настроения. Он успел пожалеть, что вообще ляпнул про ребенка. На что вообще рассчитывал? На то, что Гэбриэл возьмет на себя ответственность? Ему никогда не стать отцом для малыша, никогда не быть ему тем, кто сможет быть мужем для Дэриона. Если альфа был аристократом, то он спокойно мог жениться на безродном омеге, потому что никто бы никогда не усомнился в высоком положении мужчины. Так было в случае Матиаса и Дэриона. Если же омега-аристократ, что в данном случае были единичные прецеденты, положит глаз на альфу без рода, еще и забеременеет от него, пожелает стать его мужем, то… Это будет позор на все Острова. Таков закон этих чертовых мест. Дэрион может лишиться всего: звания, достатка, уважения и страха, как подчиненных, так и тех, с кем он вел дипломатические отношения. Его будут считать за продажную шлюху, раздвинувшей ноги перед низкородным. Омега с трудом добился того, что имел, и терять свою власть он не собирался даже ради эфемерных чувств. Ребенка скрыть получится. Дэрион вел достаточно аскетический образ жизни, так что никто бы не заподозрил, что аристократ растит свое дитя в поместье. Возможно, в дальнейшем возникли бы трудности объяснения, откуда появился ребенок, но Дэрион принял решение со всем разбираться постепенно. Что тогда ему способен дать Гэбриэл?
