Я не знал, что играть с песком это так весело. Я диктовал Анне, что ей нужно делать, и она следовала моим указаниям, слово за словом, ни разу не спросив, почему всю работу выполняет она.

– Ничего себе, Энни, спорю, что это самый большой песочный замок в мире! – воскликнул я, когда мы стояли позади и любовались нашей работой. – Я считаю, что ты самая крутая девчонка в мире!

Она широко улыбнулась, услышав мой комплимент.

– Это ты построила? – Те же девочки, которых мы видели вчера, смотрели на замок с недоверием.

– Да, мы с Адамом построили вместе. – Я съежился от ее слов, не желая, чтобы этот прекрасный день был разрушен.

– Кто такой Адам? – спросила злая девчонка.

Энни посмотрела на них, как на глупых.

 – Мальчик, который стоит возле меня.

Теперь уже они смотрели на нее, словно она сошла с ума.

– Какой мальчик?

Мое лицо омрачилось, когда Анна посмотрела на меня. Я не мог это больше скрывать.

– Энни, они не могут меня видеть.

– Что? – она смерила меня взглядом.

– Ты – единственный человек, который меня видит, – мне было тяжело говорить эти слова.

Ее глаза округлились, после чего она улыбнулась.

– Ха-ха, вы, наверное, шутите ребята. – Но Энни заметила, что девочка со светлыми волосами смотрит на нее странно. – Вы действительно его не видите?

– Ты хочешь сказать нам, что у тебя есть воображаемый друг? – спросила дерзкая девочка, едва сохраняя бесстрастное выражение лица. – Разве не так поступают маленькие дети? Хэйли, ты не говорила мне, что твоя двоюродная сестра сумасшедшая!

Вся краска сошла с лица Энни, и я был зол на себя из-за того, что она оказалась в такой ситуации.

– Я говорила тебе, Шарлотта. После того, как ее родители умерли, она стала странной, – ответила ее кузина так, словно Анна не стояла здесь прямо сейчас напротив них. Я наконец-то понял, почему она выглядела такой потерянной вчера. Оба ее родителя мертвы. Мне было очень тяжело это осознать.

– Развлекайся со своим единственным другом, Анна. Жаль только, что он выдуманный, – крикнула Шарлотта через плечо, и они с Хэйли ушли, весело смеясь.

Я знаю, что бить девочек нельзя, но, боже, как мне хотелось ударить их.

Все тело Энни дрожало, а личико покраснело.

– Как они смеют говорить мне подобное! Я сошла с ума! О, Господи, я сумасшедшая. Конечно, я была подавлена после смерти родителей, но ничего себе… – рассуждала она, шагая из стороны в сторону. – Не могу поверить, что я выдумала человека, – она начала нести чушь, и я не понимал ее.

– Энни, остановись. Энни, пожалуйста, хватит! – я был вынужден повысить на нее голос, чтобы она обратила на меня внимание. – Я существовал еще до того, как ты увидела меня. Не долго, но я помню, что был здесь, по меньшей мере, две недели. Я пытался заговорить с другими людьми, но они все игнорировали меня. Все, кроме тебя, – я отчаянно пытался объяснить ей, что не был плодом ее воображения.

– Ты привидение?

– Не знаю, я ничего не помню. Единственная вещь, которую я знаю – это то, что меня зовут Адам и мне восемь лет. Однажды я был прямо здесь, возле озера. Но больше я ничего не помню.

– Почему я могу тебя видеть? – на ее лице появилось замешательство, но, по крайней мере, она успокоилась.

– Не знаю, но я рад, что ты видишь меня, – я начал осознавать, что был очень счастлив тому, что она тоже была особенной. – Я бродил возле озера в смятении и одиночестве. Я не чувствовал на ощупь вещи. Когда увидел тебя, грустившую возле озера, решил подойти. Для меня самого стало полной неожиданностью то, что ты ответила мне.

– Ты спишь? Как все?

– Нет.

– Но ты помог мне построить песочный замок.

– Нет, – сказал я, мотнув головой, – Я только говорил тебе, что делать. Ты построила замок сама. Я все думал, что ты заметишь, но нет. Ты была очень увлечена процессом.

– О, – ее плечи опустились, и она задумалась. – Что теперь? Я не хочу, чтобы ты уходил. Мне нравится твоя компания.

– Я тоже не хочу уходить.

Какое-то время мы пробыли в тишине. Я боялся, что она испугается, найдет меня слишком странным и оставит вновь одного.

– Я решила, как нам с тобой поступить дальше, – у нее было серьезное выражение лица.

– Тебе некуда идти. А мне нравится, когда ты рядом. Ты можешь жить со мной. Согласен?

Я улыбнулся ей так широко, что мое лицо должно было разорваться пополам. И она улыбнулась мне точно также в ответ. Для наших восьмилетних умов такая логика вещей имела смысл.

Оставшуюся половину дня мы вместе веселились. Энни было безразлично, когда люди бросали в её сторону странные взгляды, замечая, как она разговаривает сама с собой.

Вечером я сидел на кухне, в то время как Энни ужинала со своими тетей, дядей, двоюродной сестрой и ее подружкой.

– Ты уверен, что ничего не хочешь, Адам? – Энни протягивала мне булочку.

– Я уже говорил тебе, что не могу есть.

– Ох, точно.

Хэйли и Шарлотта хихикали, и я знал, что они смеялись над Энни. И это очень злило меня.

– Милая, кто такой Адам? – спросила ее тетя.

– Ее воображаемый друг, – ответила Хэйли в перерывах между смехом. Тетя нахмурилась и посмотрела на мужа, пытаясь привлечь его внимание, но он был поглощен едой. Оставшуюся часть ужина она с беспокойством наблюдала за Энни.

Та ночь была первая из множества ночей, что я провел рядом с ней. Весь день меня беспокоил один вопрос и только к вечеру я набрался смелости задать его.

Свет уже был погашен. Энни лежала на кровати, а я сидел за столом на стуле, который она принесла.

– Когда умерли твои родители?

 Боль нахлынула на нее волной, отражаясь на лице, и я пожалел, что спросил ее об этом.

– Прошлой осенью, – Энни закрыла глаза, и мне показалось, что она уснула. – Шел дождь, и мы возвращались из кинотеатра. Что-то было на дороге, и машина, ехавшая перед нами, сделала резкий маневр. Остальное произошло так быстро, – она сделала паузу, чтобы успокоить свое неровное дыхание и плотно закрыла глаза.

– Та сторона машины, где сидела мама, была разбита автомобилем, который ехал впереди нас. Папа позвал меня, – Энни прохрипела эти слова, и было ясно, как много боли эта история вызвала у нее. – Я сказала ему, что со мной все в порядке. Мы осмотрели маму, но ее тело было вялым и безжизненным. Мой папа издал крик, который до сих пор преследует меня в кошмарах. Мама умерла, и он знал это. Я сидела в оцепенении на заднем сидении, когда почувствовала еще один удар по машине. Теперь удар пришелся по передней части с нашей стороны, и что-то врезалось в него очень сильно. Отец резко упал напротив своего сидения. Мертвый. Они оба умерли.

Когда она открыла глаза, я хотел забрать всю печаль, что была в них. Я хотел уберечь ее от любой боли и дарить только счастье.

Она начала плакать.

– Они погибли, а у меня осталось лишь несколько порезов и боль в шее. Все остальное размытое пятно. Скорая, больница, похороны, моя жизнь до этого момента. Почему они должны были умереть? Я так сильно любила их, Адам. Они были замечательными родителями, так почему же они должны были умереть? – она плакала в подушку, и мое сердце разбивалось на миллион осколков. Я поклялся себе с этого момента защищать её и сделать счастливой. Я наблюдал за ней, пока ее слезы не прекратились, и она не заснула, просидев так до рассвета.

К окончанию каникул Энни вела себя, как обычный, нормальный, счастливый ребенок восьми лет. Она даже сказала, что ее ночные кошмары прекратились, и я почувствовал гордость, потому что мое присутствие помогло ей.

Энни разговаривала со мной так, словно все могли видеть меня, и я заметил, что теперь и ее дядя начал беспокоиться. Стало ясно, что, если я хочу остаться с ней, мы должны придумать свою систему общения. Мне не хотелось, чтобы люди смотрели на нее, как на сумасшедшую. Энни пыталась доказать мне, что для нее это не имеет значения, что ее не беспокоит мнение других людей, но я настоял на своем.