Марушка попыталась встать, но тело не слушалось.

— Что это? — спросила она, когда звуки стихли, и над хутором повисла зловещая, мертвецкая тишина.

— Говорю же, валим отсюда! — принялся отвязывать коней Лис.

Где-то на отшибе, Марушка, как ни прислушивалась — не могла разобрать направления, снова завыло. Только теперь к первому — гортанному, полному отчаяния и боли присоединились еще голоса. Высокие, жалобные. «Такими только о покойниках плачут», — подумала Марушка и дернула Роланда а рукав:

— Помоги мне встать.

— Уходим? — с надеждой спросил Лис.

Марушка замотала головой, схватившись за протянутую руку воина.

— Там беда случилась, — уверенно заявила она, нетвердо становясь на ноги и опираясь на Роланда всем телом, — идём скорее.

Лис бросил коней и поспешил за Марушкой. Оттеснив от нее Роланда, он подставил плечо и побрел рядом, подстраиваясь под ее неуверенные шаги. Страшный вой звучал все ближе и отчетливее, гоняя мурашек по коже, а вторившие ему выкрики и всхлипы не предвещали ничего доброго.

Глава 17

— Может, вернемся, пока не поздно? — шепнул Лис, оглядывая дворы — ленивые волкодавы пускали слюни и предупредительно обнажали зубы, провожая взглядами незваных гостей, серые, еще в детском пуху, гуси вытягивали шеи сквозь прутья заборов, норовя ущипнуть путников за штаны, беспорядочно ковырялись в навозной куче жирные куры, а вот людей было не видать.

— Просто посмотрим, — коротко заверила Марушка, впиваясь ему в предплечье — оступилась, да запнулась о камень край дороги.

— И ты что, не станешь ввязываться? — изогнул бровь Лис, отпнув его. — Обещаешь?

Марушка задумчиво покачала головой. Лис закатил глаза, не дождавшись ответа:

— Э, слышь? — окликнул он Роланда, шедшего впереди.

Тот замедлил шаг.

— Чего тебе?

— Это богатый хутор, верно? — спросил Лис и, получив в ответ утвердительный кивок, продолжил: — Значит, и знахарка у них должна быть?

— Еще бы, — согласился Роланд. — Тут одна из учениц Веданы живет. Считай, что лекарка у них — лучшая из возможных.

— Вот видишь, — наклонился Лис к Марушке, — и чем ты собралась помогать людям, у которых всё есть?

Та засопела, отпустила Лисово плечо и дальше поковыляла, опираясь на ивовый плетень вдоль дороги. Вскоре, за жилыми домами показалось поле, простершееся до самого леса.

— Какое-то оно плешивое, — с напускной ехидцей подытожил Лис, завистливо разглядывая густо взошедшую пшеницу — колосок к колоску.

— Обычное, — пожал плечами Роланд.

Марушка прищурилась и дернула Лиса за рукав — за посадками, в нескольких аршинах от кромки леса, темнели высокие — в человеческий рост, а то и выше, тщательно уложенные груды поленьев и хвороста.

— Что за муравейники такие?

— Костры будут жечь, — отозвался Роланд, прислушиваясь к приближавшемуся гомону — теперь среди визга и беспорядочных выкриков стало можно разобрать приглушенные мужские голоса. — В честь праздника.

— В лесу, что ли, пригодной поляны не нашлось? — фыркнул Лис.

— Займется, погорит всё кругом — и лес, и пшеница! Жарко ведь как, — Марушка утерла пот со лба.

Поравнявшись с дровяными муравейниками, Роланд кивнул на землю — те были тщательно окопаны на сажень кругом:

— Не впервой жгут. Есть костровой, есть помощники его. А лес… — прищурился Роланд, оглядывая покачивающиеся без ветра сосны, — он мертвый давно. Не вздумай даже подходить близко, поняла? — тихо, но твердо приказал он, проследив за пытливым взглядом девочки.

Марушка спешно кивнула — злить Роланда, после того, как тот повез ее к желанному, пусть и отцветшему полю, ей хотелось гораздо меньше, чем блуждать по незнакомому лесу.

— Вон они все, — Лис указал пальцем на деревянную постройку с распахнутой настежь дверью, вокруг которой сгрудились растерянные мужики и крикливые бабы.

Вой ударил по ушам и едва не сбил с ног. Марушка, как ни приглядывалась, а понять, кто и почему кричит, не смогла — хуторские шептались в смятении, и до путников долетал только тихий гомон.

— Зверя дикого в этот сарай загнали? — предположила она.

— Это должен быть большой зверюга, — Лис потер уши и поежился: — Может, тут Чернав ваш проезжал?

— Не похоже, — покачал головой Роланд, — будь то зверь — в толпе бы хоть один с вилами или топором нашелся, — пробормотал он растерянно.

Лис покачал головой, приготовившись к неминуемым неприятностям, но опасения свои решил держать при себе — мужики, окружившие постройку, и впрямь были безоружны, и его грела мысль, что у Роланда на поясе покачивается меч — вдруг что, вдвоем отобьются.

Хуторские не обратили внимания на путников, только ухали, пригибаясь, будто от шквального ветра, когда из постройки вырывались всхлипы и крики.

— …Бегала, говорит, глазела… А потом как заорет — тот и сам не понял, что стряслось. Глаза не видать совсем, — нашептывал один соседям в толпе. — Фёкла носится, причитает, а сделать ничего не может — поди ж ты, силища у той взялась. Все раскидала, потрощила… Хоть бы станок не сломала… — добавил он взволнованно.

— Языка прикуси! — цыкнули на него, а после задумчиво отозвался женский голос спереди: — Как бы Фёкла топиться не удумала.

Согбенный старик с бельмом на глазу почесал бороду.

— Беда, — подытожил он и, заметив Марушку, окинул ее взглядом: — А ты кто такая? Не из нашенских.

— Знахарка. Помочь могу, — выпалила она, тщетно высматривая затерявшихся в толпе спутников. — Только… — кряжистые спины местных смыкались перед ней, преграждая путь, — пропустите меня к сараю.

— Так сарай, милая, в другой стороне, — развел руками седобородый. — Во-он там, — поплямкав задумчиво и потеребив бороду, указал он примерное направление.

— А это что? — нетерпеливо мотнула Марушка головой.

— Так мастерская, — пояснил старик.

— Какая разница? — возмутилась Марушка. — Вам помощь нужна?

— Помощь нам, конечно, не помешает, — наконец согласился тот, придирчиво разглядывая девочку, — но ты, девица, не мелковата ли для знахарки? Вот Любава наша…

Марушка скрипнула зубами и тщетно попыталась локтями растолкать мужиков, столпившихся у порога. Заметив, как зашевелил губами старик, хмуря белесые брови, девочка попятилась, поспешив обойти толпу и подобраться ко входу с другой стороны, чтобы притиснуться меж стеной и зеваками да проскользнуть незамеченной внутрь.

— Марь, — сзади ее грубо схватили за плечо. — Ну где ты ходишь? Сама ж ввязалась, и пропала, — с укоризной протянул Лис, волоча Марушку за собой.

Та не сопротивлялась, только рассматривала мелькавшие перед нею лица — люди расступались, образуя живой коридор, шептались, разглядывая ее, и девочка перевела недоуменный взгляд на Лиса — мгновение назад она не могла и силой пробиться к двери.

— Роланд уболтал, чтоб впустили поглядеть, — пояснил тот. — Чуйка у тебя на всяких покореженных, — вдруг с уважением добавил он. — Короче, местную знахарку отпустили на ярмарку, в город. А тут, как назло, какая-то чудь приключилась с дочерью Фёклы, — Лис пожал плечами, проталкивая Марушку в дверной проем, — я не вникал особо. Да и не слышно ничего…

Марушка растерянно кивнула. Вой оглушил ее, стоило переступить порог. Внутри уже ждал, опершись на стену, хмурый Роланд, а женщина в платке заламывала испещренные кровавыми трещинами руки.

— Лучше б Любаву… — простонала она, — Любава-то Грушу с рождения знает… А так, чужой-то, она может и не дастся.

Марушка остановилась, изумленно вперившись взглядом в огромный — в несколько локтей, не меньше, круглый точильный камень на крепком дубовом столе. Она шагнула неуверенно внутрь, стараясь не перецепиться через порожек, но споткнулась о мешок с камнями: темные, словно покрытые серой коркой, они рассыпались по щербатому полу.

— Лучик! — высокий голос тоненько взвизгнул, и вой прекратился — только всхлипы да ерзанье послышались за станком.

В просторной постройке кроме стола, туго набитых мешков да грубо сколоченных ящиков не было даже и лавки. Сквозь окно, выходившее на восток, ярко светило, заливая светом комнату, полуденное солнце. Марушка посмотрела под ноги и направилась к источнику звука, обходя рассыпанные камни.