Я дал «кимринским» время на то, чтобы прийти в себя, и приказал приступать к завтраку и повседневным делам. Примерно через полтора часа корректировщица сообщила, что противники вылезли из укрытий и растаскивают обломки на дороге. Тогда танк дал ещё три выстрела. К сожалению, не попал, но зато после этого до самого полудня никакого движения в Кимрах не наблюдалось. А в полдень в рации раздался чужой незнакомый голос:

– Вот что, соседи. Если уж мы враги, давайте хотя бы с вами познакомимся. А то даже как-то неприлично воевать незнамо с кем.

– С кем имею честь общаться? – спросила стоявшая рядом со мной Лиза Святова, донельзя удивлённая, но старающаяся выглядеть уверенно.

– Говорит комендант восточного побережья волжского военного округа. Зовут меня Череп Виктор Юрьевич. Вы должны меня знать – это я писал вам ответ на предложение переговоров. Теперь ваша очередь представляться.

Я указал на себя стоящим рядом коллегам и показал руками крест-накрест. Мол, я пас, меня не называйте. Константин Иванович кивнул и взял инициативу в свои руки.

– Говорит руководитель обеспечения Полигона. Зовут меня Крутов Константин Иванович. Я же «Константа». Рядом со мной «Фурия», координатор специальных операций.

– Хорошо, Константа. Давай с тобой поговорим, как разумные люди. Я совершенно не знаю, почему мой дипломат напал на вас во время переговоров, поэтому мне непонятны причины этой войны. Пойми, я вас совершенно не боюсь, так как подавляющее преимущество на моей стороне. Но и воевать просто так непонятно ради чего мне тоже как-то кажется странным. Я сам военный офицер и неоднократно бывал на вашем полигоне в прошлые годы, поэтому хорошо представляю, что и где там расположено. Вы наверняка уже обратили внимание, что все наши снаряды были направлены на конец аэродрома, где нет ни построек, ни техники. Мы не хотели ненужных жертв, это было просто демонстрацией силы. Если бы нам действительно требовалось, то не две, а двадцать две пушки обработали бы вашу территорию так, что ни одного ангара и ни одного здания у вас бы уже не осталось. Ответного огня я, честно говоря, не ожидал. К счастью, ваши артиллеристы оказались криворукими. Но я всё равно оценил ваш ответ, поэтому делаю новое предложение: попробуем вернуться на день назад. Я сейчас отведу артиллерию за Волгу. Вы же прекращаете обстрел и убираете вашу корректировщицу. Да, мы уже вычислили её место. Мне просто по-человечески жалко молодую девчонку, которая сидит сейчас на вышке сотовой связи в Титово. Только из-за её юного возраста мои снайперы не стреляют по ней, хотя снять корректировщицу совсем легко. Вот прямо сейчас мой снайпер держит её голову в перекрестье прицела. И у вас, и у нас есть множество других дел, кроме как воевать друг с другом. Ну что, договорились?

– Договорились, – моментально ответила Лиза. – Кровавая Мэри, возвращайся на Полигон.

– Завтра я скажу, куда вернуть три наши машины и оружие, а также сообщу, какой должна быть компенсация за моих убитых людей. После этого будем считать конфликт улаженным.

После этого Череп отключился. Общение с противником оставило тяжкий осадок у всех. Стоящие рядом подчинённые молчали и переглядывались между собой. Каждый понимал, насколько соседи превосходят Полигон в военной мощи, раз уж «кимринские» даже не восприняли вчерашнее официальное объявление войны всерьёз и сегодня лишь играли в войну.

– Возвращайтесь к работе, – сказал я. – Пока ничего не изменилось, мы ещё в состоянии войны. И нам уже к вечеру нужны секреты и укрытия для разведчиков за периметром, а также перегораживающий ров через дорогу в лесу.

Когда все собравшиеся разошлись, Лиза Святова попросила меня прокомментировать последние события. Я посмотрел на свою помощницу и сказал честно:

– Мы не можем согласиться на эти требования. Они пытаются навязать нам унизительные условия капитуляции, как если бы мы проиграли войну. Но мы ведь не проиграли. Поэтому никакой компенсации им не будет.

Лиза посмотрела на меня долгим оценивающим взглядом я и сказала:

– Ты же понимаешь, что все мои девушки не стоят и пары опытных бойцов. В случае действительно серьёзной войны нас просто сомнут. Но я всё же соглашусь с твоими словами – если Полигон сейчас прогнётся, никто уже не будет считаться с нами. Лучше уж война, чем заранее соглашаться на поражение. Надеюсь, ты не ошибся.

Я стоял в своей комнате за столом с картой, нанося тонким карандашом места построенных сегодня в лесу укрытий. Просёлочную дорогу через лес тоже уже пересекала линия, обозначавшая выкопанный днём защитный ров. В углу на стуле молчаливой тенью сидела Лиза. Девушка была напряжена и молчала уже второй час. Молчала с тех пор, как я объявил обитателям Полигона, что компенсации «кимринским» не будет, и война продолжится.

В коридоре со стороны лестницы раздался топот множества ног. На этом этаже имелись лишь склады и моя комната, все остальные обитатели жили на первом и втором подземных этажах. Шаги снаружи означали, эти поздние вечерние посетители шли толпой именно ко мне. Я посмотрел на Лизу, та в ответ кивнула и кисло улыбнулась. Намечался бунт.

Первым в комнату, опираясь на костыль, вошёл капитан Колованов. Следом за ним в помещение просочились девушки группы Кристины, а также Татьяна Хмельницкая, Славик Першин и Константин Иванович. У капитана на поясе висела кобура с пистолетом, у других посетителей в руках имелись автоматы. Сильвер закрыл за последним вошедшим тяжелую дверь, отсекая комнату от всего остального подземелья.

– Одноногий Сильвер принёс мне чёрную метку? – усмехнулся я, стараясь выглядеть уверенным и спокойным.

– Вот что, Виктор, ты низложен с поста руководителя Полигона за некомпетентность! – громко объявил одноногий капитан, не обращая внимания на подначку. – Комитет, избранный из самых авторитетных граждан нашего Полигона, назначит нового руководителя. Ты волен остаться или покинуть территорию Полигона, никто тебя насильно удерживать не собирается.

Наступило молчание. Первой заговорила Лиза Святова, при этом демонстративно беспечно ровняя свои ногти косметической пилочкой.

– Сильвер, вот давай просто на миг представь, что Виктор послушается тебя и уйдёт. Скажи мне, что дальше случится?

Капитан задумался на пару секунд и твёрдо сказал:

– Будет только лучше. Выбранный новый руководитель договорится с Кимрами и остановит ненужную войну. Учитывая твой авторитет среди девушек, не исключаю, что этим новым руководителем можешь стать ты.

– Какой ты, оказывается, наивный… – Лиза рассмеялась. – Если Виктор уйдёт, я уйду вместе с ним. Вместе со мной уйдут все до единой ученицы интерната, а также многие из лояльных Виктору обитателей. Ты реально хочешь остаться на Полигоне всего лишь в компании двух-трёх человек? Могу тебе сказать, что тогда Кимры не станут с тобой разговаривать и возьмут всё силой.

Капитан лишь усмехнулся в ответ и указал рукой на собравшихся вокруг него людей.

– Как видишь, далеко не все девушки хотят тебе подчиняться, Елизавета. Как и многие обитатели Полигона никуда не уйдут, а останутся тут и будут сотрудничать с любым новым руководителем.

– Разве? – снова усмехнулась Лиза. – А ты не думал, капитан, что это я лично попросила всех этих людей составить тебе компанию? Ладно, прекратим этот бессмысленный цирк. Кристи, Константа, вы знаете, что нужно делать.

Девушки отошли в сторону, уходя с линии возможного огня, развернулись и направили на Колованова автоматы. Константин Иванович вынул из кобуры опешившего капитана пистолет и тоже отошёл в сторону. Славик, сперва замешкавшись на пару секунд, всё же тоже принял правильное решение и отошёл к стене. Возле одноногого капитана осталась только врач Татьяна Хмельницкая. Я попросил Славика открыть входную дверь, взял рацию и произнёс:

– Бунт успешно подавлен. Мы открываем дверь.

Тяжёлая дверь бесшумно отворилась. В коридоре с оружием наизготовку стояли практически все обитатели Полигона – три полных группы девушек, кроме оставшихся охранять Полигон дозорных, а также три десятка человек из команды Константина Ивановича – из тех, кто присоединился за последние месяцы. Все они были вооружены и настроены весьма решительно. Одноногий капитан тяжело обернулся и посмотрел на всё это воинство. Хмурое молчание собравшихся не предвещало ему ничего хорошего.