Летние работы в садах совпадали по времени с уборкой зерновых, разговорились и коммунисты других, иеплодовых отделений, или, как их в шутку называли в совхозе, сухопутных. Попросил слова и Игонькин. Притомившиеся от внимания люди оживились, как если бы перекур объявили.
Все выступали с места, - Игонькин, представительный и сосредоточенно-нахмуренный, вышел к столу президиума, налил в стакан воды и с видимым удовольствием выпил. Тарас Константинович посмотрел на него с легкой неприязнью и завистью одновременно. У самого у него давно во рту пересохло, а вот не догадался, не до того было...
- В дни, когда наша страна... - как всегда торжественно, с запева, начал Игонькин.
Кто-то вроде бы по необходимости выразительно кашлянул; Тарас Константинович не без интереса покосился на Быкова - они сидели плечом к плечу: по выбритой скуле секретаря катился, взбухая, желвак.
Тарас Константинович в этом отношении был закаленным. За долгие годы на больших и малых заседаниях он научился мгновенно отключаться, едва становилось ясно, что кто-то попусту балабонит, думал в это время о чем-то своем, и так же натренированно при первой же дельной фразе подключался снова. Игонькин поговорить был мастак, - Тарас Константинович глубокомысленно прикрыл ладонью глаза, усмехнулся. Брось, как говорят, этого Игонькиыа на масло - он так же бойко, заглянув в книжечку, будет докладывать: "Первым сортом выпущено столько-то, вологодским - столько-то, все в ажуре..."
Порассуждав на общие темы - о текущем моменте и ответственности, о задачах и долге, Игонькин меж тем перешел на конкретные дела своего отделения, чутко - на какую-то минуту - опередив неизбежные возгласы:
"покороче". "Ловок мужик!" - восхитился Тарас Константинович, как и все, теперь внимательно слушая.
Управляющий толково рассказал о том, как отделение подготовилось к страде, напомнил о своевременной подвозке горючего и заверил, что уборку астафьевцы проведут организованно, в лучшие сроки. Последнее его критическое замечание вызвало даже общее одобрение.
. - Я откровенно должен сказать, товарищи, - чувствуя внимание и вдохновляясь им, воскликнул он, - с такой связью, как у нас, оперативно работать нельзя! То линия на повреждении, то еще какая-то чертовщина, простите за выражение! Два часа сегодня не мог до конторы дозвониться. Пора ставить вопрос о выделении всем руководителям отделений легкового транспорта. И ставить его нужно понастойчивее, Тарас Константинович, - не бедняки! А начать можно хоть сейчас. Скоро выйдет из капиталки второй "газик" - отдайте его в любое крупное отделение. И будет в ажуре!..
На место Игонькин вернулся с неторопливым достоинством человека, выполнившего свой долг, сдержанным кивком отвечая на одобрительные улыбки своих коллег - заведующих отделений. В принципе его замечание было совершенно правильным - Тарас Константинович понимал это не хуже других, но с предложением отдать второй "газик" наиболее крупному отделению сиречь в Астафьевку же, - намек был слишком прозрачен, - согласиться не мог. Передать машину он давно уже решил главному агроному.
Кончили поздненько. Когда Тарас Константинович, Забнев и Быков вышли из столовой, в лицо им сыпанули густые высокие звезды; где-то у садов, в теплой фиолетовой мгле, вздохнула гармошка, звонкий девичий голос дробно и беспечально выговорил:
...Я домой, и ои домой.
Зарастайте, наши тропочки, Зеленою травой...
Тарас Константинович выждал - новой частушки не последовало, довольно сказал:
- А ничего нам подкинули, а? В область, друзья, завтра еду.
На крыльце кто-то уже сидел - Тарас Константинович подосадовал: больше всего хотелось сейчас сполоснуться да поужинать, а не разговоры разговаривать.
Э, да это вроде москвичка!..
Морозова, в белом платочке, проворно поднялась навстречу, оставив на ступеньках какую-то корзинку.
- Здравствуй, Константиныч. А я, видишь, - сижуподжидаю.
- С приездом, Анна Павловна! - Тарас Константинович от души тряхнул ее руку. - Ну, как путешествовала?
- И не говори! Белый свет повидала. Уж такое тебе спасибо! Утром прибыла, а к вечеру, видишь, сюда уж подалась. Как молоденькая!
- Ну, так пойдем ко мне, чего мы тут - на улице?
Чайку попьем, расскажешь, как да что.
- Нет, Константпныч, ты уж отдыхай. - Морозова энергично затрясла головой. - Я и ела и пила, не чуешь разве - винцом от меня попахивает? У своих загостила.
И тебе вот подарочек принесла.
Она наклонилась, достала из корзинки кулек.
- Это чего ж такое?
- Вишенка тебе, черешня.
- Да зачем, Анна Павловна? У нас ее скоро у самих видимо-невидимо будет.
- То своя, а это дальняя. Ты уж не обижай, и так чуть довезла.
- Ладно тогда. Понравилось, значит, там?
- Говорю, и сейчас ровно с крылышками бегаю!
- Лучше, чем у нас?
- А вот это ты не скажи! - весело не согласилась Морозова. - Места-то у нас не хуже, нет! Иду я это утром со станции и не нагляжусь...
- Погоди, погоди - ты что ж это, пешком?
- Ясное дело. А что ж такого?
- Неужели позвонить не могла? Меня нет - Забневу. Или уж Игонышну ведь восемь километров.
- Да ну еще! Ноги-то свои, не купленные. И терпежу, сказать тебе, - не хватило. - Морозова тихонько и почему-то смущенно засмеялась. - Ты уж помянул его, Игонькина-то. Так попрошу тебя, Константиныч: скажи ему, шалопуту, - пускай меня опять на работу возьмет.
- Неужели пойдешь? - ахнул Тарас Константинович.
- Пойду, Константиныч, ей-богу, пойду. Ровно я десяток годов скинула, веришь? Нагляделась там всяких - да что я, всех немощнее, что ли? Отдохнула - чего это годок еще не поработать? А он, Игонькин твой самый, по легкости своей на смех еще при людях поднимет - оконфузит.
"Ай да старая!" - покрутил головой Тарас Константинович. Долгого суматошного дня позади как не было.
7
Директор треста встретил Тараса Константиновича как всегда, радушно, усадил в глубокое кресло, устроившись в таком же напротив, расспросил о здоровье и только после этого полушутя, полусерьезно упрекнул:
- Как же так, Тарас Константинович? Сначала к секретарю обкома идете, а потом уж сюда - в родной дом, можно сказать. Не по инстанции вроде.
