В минуту горестных раздумий Джейн всегда помогали книги. Они служили утешением, советчиком и последним пристанищем отчаявшейся девочки, оставшейся совсем одной в этом чужом холодном мире. Джейн тихо закрыла дверь в комнату, стараясь не смотреть на пеньюар, и побрела по коридорам замка, по пути разглядывая гобелены и картины. Несмотря на свое двусмысленное положение в замке, она не хотела упустить случая рассмотреть здесь все так тщательно, чтобы хватило на воспоминания долгими зимними вечерами.

Каждая штора на окне, каждый кусок обивки кресла, каждый завиток комода вызывал благоговение и трепет - было видно сразу, что вещи в этом доме ценились и передавались из поколения в поколение. На портретах были изображены незнакомые дамы и господа, мрачные и темные из прошлых веков, нарядные и жизнерадостные из века нынешнего. Не все были похожи на герцога, но все как один имели вид величавый и горделивый, будь то военные в мундирах, или господа в камзолах и фраках.

Девушка уже прошла бесчисленное количество коридоров и залов, но так и не нашла бы самостоятельно библиотеки, если бы не один из лакеев, любезно проводивший ее туда. Очутившись в огромном зале, полном книг, Джейн забыла обо все на свете. Круглый зал, освещенный цветными сиянием солнца, пробивающегося сквозь большие витражи, большая галерея, идущая вторым этажом, узенькие винтовые лесенки, и масса скамеек, обитых плюшем - все манило к себе и вызывало восторг.

Джейн, забыв о времени и обстоятельствах, принуждающих ее быть несчастной, ощутила себя девочкой в комнате, полной подарков под елкой. Ей хотелось прочитать все и сразу, и на минуту она даже подумала, каково жить в этом замке и иметь возможность каждый день приходить в такое чудесное место!

Она как во сне бродила между полками, забиралась по маленьким лесенкам и спускалась в другом месте. Масса книг была на незнакомых Джейн языках, хотя она знала еще два, помимо брейтанского. Но и просто рассматривать солидные кожаные тома тисненые золотом ей доставляло удовольствие. Наконец, совершенно обессиленные, но абсолютно счастливая, она уселась на одну из многочисленных кушеток, и потянулась к ближайшему шкафчику из резного ореха.

Приглядевшись повнимательней к резьбе, покрывавшей створки, она покраснела - из под искусного резца мастера вышли обнаженные мужчины и женщины, прихотливо изогнувшиеся в разных позах, перевитые пышноцветущими растениями и ветвями деревьев. Что за книги хранились в этом книжном шкафу - не трудно было догадаться. Она почувствовала себе женой синей бороды, которой очень хочется открыть дверцу комнаты, но последствия этого могут быть ужасны.

Не то чтобы Джейн ничего не знала об отношениях между мужчиной и женщиной. Знала. Но этих отрывочных сведений было мало для ее пытливого и проницательного ума. Больше всего ей запомнилась фраза ее подруги по пансиону, выданной замуж за барона, вдвое старше ее. Та выходила замуж вся в слезах, а через месяц прислала Джейн письмо с загадочной народной пословицей «Пять минут терпежу - неделя балдежу». Какие пять минут и почему они обеспечивали неделю счастья, если перевести с просторечного на литературный язык, она узнала от другой своей подруги, которая была просватана за своего соседа, давно и взаимно любимого.

Оказывается, любовные игры у мужчин разнились по времени, и пока женщина испытывала неудобство и даже боль, они испытывали удовольствие. Но длилось это от пяти до пятнадцати минут, и как откровенничала ее одноклассница, если «долго-долго целоваться, то становилось даже приятно».

Что может быть приятного, в ерзании чужого мужского тела на себе, Джейн не понимала. Разве что давешний поцелуй, когда она почти потеряла сознание от нехватки воздуха, показывал, что ждет ее в случае неповиновения. Ее будут целовать до состояния безволия и опустошенности, а потом лишат невинности, а с ней - и надежд на счастливое семейное будущее.

Хватит. Предупрежден, значит вооружен. Джейн решительно открыла шкаф и выхватила с полки первую попавшуюся книгу, смело открыла ее... и чуть было не закрыла обратно. Картины, открывшиеся ей, были настолько неприличными и вопиюще безнравственными, что девушка могла лишь круглыми от удивления глазами смотреть на это все и жалеть о собственной участи.

Какие пять минут! И даже пятнадцать! Да тут всей ночи не хватит, чтобы изобразить все те позы, которые лицезрела Джейн. Слава богу, что все это она увидела сейчас, а не сегодня ночью, когда могла сглупить, и понадеявшись на свои скудные знания, уступить домогательствам герцога. Теперь она знала, попади к нему в кровать, она выберется оттуда падшей женщиной, утратившей всякие иллюзии.

Именно в этот момент ее и нашла леди Уотерхейт, взволнованная и возбужденная донельзя.

- Вас ждут в большой гостиной, - обратилась она к девушке, не обращая внимания на книгу в ее руках.

- Зачем я там понадобилась? - не скрыла своего удивления Джейн.

- Боюсь, что это я этому виной, - потупила глаза леди Агата, - я не удержалась и похвасталась, какая вы искусная певица, и теперь вас ждет самое изысканное общество, какое вы только могли себе представить.

- Насколько изысканное? - Джейн не хотела покидать полюбившееся ей место, даже ради друзей молодого герцога, но на всякий случай захлопнула книгу и вернула ее в шкаф.

- А вы ничего не знаете? - Леди Агата подсела к Джейн, развернула веер и заворковала в полголоса, хотя в библиотеке кроме них никого не было. - Утром к его светлости приехала с визитом ее высочество леди Изабелла Кастильерос- Винчигуэрра, сестра жены нашего короля.

Джейн вспомнила это имя и нашумевшую историю в связи с ним. Лет пять назад, девочки в пансионе, шушукаясь, передавали эту историю из уст в уста, когда молоденькую и своенравную свояченицу короля выдали замуж за такого же необузданного нравом ревница графа Винчигуэрру. Не прошло и года, как он стрелялся на дуэли из-за вольных нравов своей женушки и был убит, а веселую вдовушку сопроводили обратно, к брейтанскому двору.

- И если у вас были опасения насчет намерений герцога, то вы должны тотчас успокоиться, - добавила леди Агата, - принцесса ни на миг не отходит от его светлости, и выглядят они как влюбленные голубки.

У Джейн отлегло от сердца. Она помнила о разложенном пеньюаре на кровати, но точно также могла предполагать, что герцог уже передумал спасть с ней в одной постели. Ну что ж. В таком случае, можно и спеть.

Пока они шли в большую гостиную, леди Агата не замолкала ни на минуту.

- Видели бы вы, моя дорогая, на каком роскошном обеде мне довелось побывать. Гостей было человек пятьдесят, не меньше. У каждого за спиной лакей с подносом, не успеешь доесть одно, тебе уже несут другое. Я сидела далековато от герцога и принцессы, ведь я всего лишь вдова барона, но в просвете между вазой с оранжерейными фруктами и вазой с цветами могла наблюдать за ними. Они такая красивая пара!

Джейн шла рядом и думала, что не смогла бы есть спокойно, если бы за спиной стоял человек и внимательно следил за твоей тарелкой. И, слава богу, что она всего лишь дочка священника и внучка торговца шерстью. Ей ни к чему такие высокие отношения, когда последняя кухарка в замке знает, что сегодня ночью тебя уложит в постель их господин. Как там сказала одна из королев прошлого? «Лучше быть женой сапожника, чем любовницей короля».

Придя в гостиную, они привлекли всеобщее внимание. Она увидела герцога рядом с женщиной, и сама смогла оценить, какие они с принцессой Изабеллой красивая пара - оба черноволосые, темноглазые, высокие, с гибкостью и грацией пантер перед прыжком. Лорд Глейд как всегда был в безукоризненно сидящем фраке, с белоснежным, искусно завязанный шейным платком, а леди Изабелла сияла ослепительными драгоценностями и платьем по последней моде. Причем мода позволила ей оголить грудь до такой степени, что стоило ей вздохнуть поглубже, и все ее богатство вырвалось бы наружу.

Джейн в своем муслиновом белом платье в мелкий цветочек, закрытом наглухо под горло, почувствовала себя послушницей при монастыре и очень обрадовалась такому контрасту. Так герцог еще быстрее поймет, кто ему на самом деле нужен.