И как – КАК? – это должно было соотноситься с тем простым и очевидным фактом, что Маруся сама по себе оказалась вполне милой и доброжелательной. Про помощь одноклассникам я уже упоминал, так? Как-то на перемене я видел, как она вела к мед-кабинету какую-то мелюзгу. Ну, то есть она увидела, что человеку плохо, и не осталась безучастной. В таком ключе она всё больше включалась в нашу школьную жизнь, преодолевая обычное для новеньких отчуждение, и уже к концу сентября на её прощание в классе слышались ответные «пока». Которые она, впрочем, по прежнему не слушала особо, вылетая в дверь, как пробка из бутылки шампанского.

За себя же скажу так: чем дольше я наблюдал за новенькой, тем больше проникался симпатией. Как бы восстанавливал то самое первое впечатление, которое странная девчонка испортила неудачным приветственным словом.

Начнём с внешности: хоть форма и не располагает к особым изыскам, Маруся попросту умела носить вещи и правильно комбинировать разные варианты. Особенно мне нравилось её форменное клетчатое платье: не слишком короткое, оно просто чудесно подчёркивало её осанку. К слову, такого же у других девчонок не было, и, подозреваю, платье ей сшили на заказ специально из ткани с нашей “фирменной” клеткой – чисто чтобы смотрелось по-форменному. Про всякие блузочки, юбочки, кардиганчики и пиджачки я вообще молчу. Ничего не утверждаю, но, возможно, она просто отнесла их в ателье, где всё подогнали по фигуре. Что же вышло? А вышло то, что Марина Светина смотрелась в своей форме, точно модель с рекламного плаката. Хочешь убедить девушку носить форму? Покажи ей Светину со словами: “Будешь выглядеть ШИКАРНО!” – и всё, она побежит закупать такие же шмотки впереди собственного визга!

Ещё Маруся нежданно-негаданно сыграла роль в жизни школы в целом. Как бы сказать?.. Она сломала лёд в плане косметики. Видите ли, в нашей школе девочкам вообще-то краситься не разрешали. Не то, чтобы Светина сделала что-то особое – просто ходила в школу накрашенной и всё. Такой, знаете, лёгкий еле-заметный макияж, что лишь подсвечивал естественную красоту. Помады спокойных тонов, там, светлые тени, вот это всё – она так ненавязчиво подчёркивала свою миловидность, что никто в школе не посмел возражать. Смотрели косо, может быть, ворчали в учительской – этого я не знаю, но публичной проработки, скандалов и ругани не было точно. Ну и скажем прямо, всё же косметику она использовала минимально. Маруся вполне выступала ходячим упрёком любительницам нарисовать себе новое лицо поверх тональника, впрочем, у нас таким не увлекался никто, и следом за Светиной некоторые девчата тоже принялись аккуратно наводить красоту на радость нам, парням. Всё же в цветнике из красивых барышень даже на скучных уроках сидеть приятнее.

С другой стороны, на эти их коленки всё равно отвлекаешься безотносительно макияжа.

Встречают по одёжке – провожают по уму, так что давайте теперь о внутреннем содержании поговорим.

Кто у нас поёт соловьём по-английски, и объясняет одноклассникам, как решаются задачки по физике? Кто без запинки называет любую столицу любого государства? Кто прочитал летнее задание по литературе полностью и снимает с языка учительницы всё, что касается драмы Островского “Гроза”?

Мери Сью в дурацких фанфиках!

Обознатушки. Нет, по инглишу Марина действительно выступала шикарно, да и с алгеброй была на “ты” – это истинная правда. Другое дело, что в начале сентября ещё не было такого материала, на котором можно было бы нахватать “двоек”. Я просто видел, как она работала, как отвечала у доски – и в этом чувствовался интерес. Она как будто училась не через силу, а с желанием. Ей, верное, попросту не составляло труда осваивать знания, и, мало того, без школьной учёбы она бы заскучала. И – да, на то была прямая, хоть и не вполне очевидная, причина, которую я довольно скоро узнал во Дворце Пионеров, и до которой рассказ дойдёт своим чередом. Терпения, пожалуйста.

Сначала были слухи.

Светина поссорилась с худруком джазового кружка. Заявила, что тот не умеет выбирать репертуар.

Светина показала класс в кружке бальных танцев, но отказалась от участия в ансамбле и ушла.

Пикантной историей поделились и ребята из кружка живописи. Дескать, Светина принялась возмущаться, мол, рисовать статуэтки, пейзажи и натюрморты слишком скучно, и потребовала обнажённую натуру. Преподаватель, не зная, на какие выходки эта сумасшедшая способна, в шутку предложил ей самой позировать остальным. Несчастный тут же пожалел о сказанном, ведь Маруся невозмутимо принялась стягивать с себя кофту. Остановили, конечно, но худрука потом вызвали к начальству и устроили головомойку. Само собой, в тот кружок она больше не ходила.

Мы в секции бокса даже, нервно хихикая, ждали, когда она прибежит на тренировку и нокаутирует всех нас по очереди, завершив тренером. Шутки шутками, конечно, но у неё и правда фигура была довольно спортивная, и на уроках физкультуры это прямо-таки бросалось в глаза. Она точно чем-то занималась в своём Севастополе или откуда там она к нам прибыла.

Нет, в самом деле, складывалось такое впечатление, будто наша Маруся бесподобна вообще в любой области и при этом полностью лишена тщеславия. Мери Сью! Как это возможно с живым человеком? Ну, я-то догадывался.

Как вариант, всё описанное вполне может быть игрой моего воображения. Нарушением памяти из-за розовых очков, что невесть откуда возникли на глазах Ярослав-Сергеича и не позволяли ему оценивать действия её высочества хоть сколько-то объективно. Кстати, упомянутые очки просто так не появляются и всегда идут в комплекте со всякими сложносочинёнными состояниями вроде влюблённости.

Но как подступиться?

Здесь уместно бы порассуждать вот о чём. Считается, что скромность – это хорошо, и оспаривать это глупо. Что важно – так это не путать скромность с нерешительностью. Если хочешь общаться с человеком, есть прямой смысл действовать, ведь от томных взглядов разговор сам собой не завяжется. Признаться, в шестнадцать лет я этого для себя ещё не уяснил. И пока я, образно выражаясь, «хлопал ушами» (а попросту говоря, терял время), Маруся осваивалась в классе (об этом я уже рассказал), обзаводилась подружками – и всё это абсолютно мимо меня.

Зато подружки подобрались – хоть стой, хоть падай!

Первой стала Рита. Тут никакого секрета нет: Вишневская всё же староста. Общение с нею было попросту необходимо для нормального учебного процесса. К тому же, согласитесь, старостами не становятся на ровном месте: у Риты была предрасположенность. Общительная, в меру болтливая, разворотливая, да ещё с какими-то шутками всё время, она была страшно харизматичной, и если бы не Светина, то, подозреваю, всё моё личное внимание привлекала бы именно Вишневская. С этими её “особенностями”, которые я заприметил в первый день.

Вот только не надо этих смешков! Я был пубертатным подростком, не забывайте!

С другой стороны, в окружении Маруси скоро обнаружились и куда более примечательные персонажи, нежели наша староста. Уже на третьей неделе в школе Марусю можно было видеть болтающей с двумя самым заметными девочками из 10–«В»: Катей Цурюпой и самой (уже восхвалённой мною на этих страницах) Милой Красновой.

О, эта парочка достойна отдельного рассказа! Помните чудесное явление огненной красавицы Красновой на линейке первого сентября? Здоровый молодой человек переходного возраста не может забыть такое. Но, как легко догадаться, помнил не только СлавСергеич, а ещё весь мужской – как бы это точнее – личный состав школы.

Почему я сказал «личный состав»?

Потому что вот-вот грозила разразиться война.

Фактически, новая битва за Трою: там, помнится, была Прекрасная Елена. А у нас – Прекрасная Милена. (Да-да, она не Людмила, а Милена, представляете?) Так вот, все словно с ума посходили. Мила Краснова идёт по коридору – мужчины молча следят за нею глазами, и сворачивают шеи. Мила в буфете – кто-то уже тащит ей вкусняшки. Ну а когда Мила на спортивной площадке, всё мужское население школы прилипает к окнам.