– Повторяю вопрос, – между тем настаивал на своем придирчивый донельзя подполковник Бузьникин, – вы наговорились или как?

– Мы обсуждаем вчерашнюю политинформацию, – неожиданно в том числе и для себя самого выпалил Смолин.

– Это правильно, товарищи офицеры. Только в следующий раз я попросил бы вас делать это не в строю. Вы поняли?

– Так точно, – теперь уже не без оттенка облегчения выпалил Смолин.

– Сегодня, – продолжил между тем подполковник, обращаясь к заметно повеселевшему строю, – у нас знаменательный день – день отмены крепостного права на Руси. Попрошу вас, товарищи офицеры, проявить в этот день особую ответственность и внимание к выполнению задания. Никаких отлучек с мест несения боевого дежурства. В случае возникновения нештатных ситуаций – докладывать мне или командиру полка немедленно. А сейчас. Вольно. Можно разойтись.

– Нет я серьезно, Сергей, – ни ни шаг не отставая от своего боевого товарища, тараторил неугомонный Олег Смолин, – если ты мне ничего не расскажешь, чувствую, что случиться какая-нибудь хренота.

– Хренота уже случилась, – не сбавляя шага, парировал старший лейтенант.

– Ты что, – ужаснулся Смолин, – что-нибудь подцепил?

– А ты что, разве не видишь?

– Нет, – недоуменно пожимая плечами, пробормотал Олег.

– По-моему, я подцепил самую настоящую капиталистическую заразу.

– То есть иными словами, – воодушевился лейтенант, – она тебе дала и очень сильно понравилась?

– Она мне не дала, но понравилась действительно очень сильно.

– Больше Чикиты?

– Отстань, Олег. Я очень устал: через час боевое дежурство.

Приняв душ и переодевшись, старший лейтенант Смехов подошел к зеркалу и, осмотрев себя с ног до головы, удовлетворенно вздохнул. Действительно ему было чем гордиться: высокий, подтянутый, лучший из лучших, посланный сюда далекой холодной Родиной охранять ее мирный сон, он понравился наконец той самой женщине, о которой едва ли мог мечтать кто-либо из его друзей. Счастье, казалось, само шло к нему в руки. Надо было только пошире расставить их, чтобы оно не проскочило мимо. И он уже хотел было сделать это, как вдруг неожиданно взглянул на часы и понял, что время, отведенное на мечты, закончилось, и ему пора потарапливаться на дежурство.

Взяв с собой, как и было положено, трех солдат, старший лейтенант Смехов спустился в бункер. Принял смену у предыдущего командира, которым оказался его вечный соперник в боевой и политической подготовке капитал Малышев.

– Дежурство сдал, – отрапортавал громила Малышев.

– На дежурство заступил, – ответил старший лейтенант.

– Я слышал у тебя новое увлечение, – скрывшись уже было за дверью бункера, неожиданно повернувшись вполоборота, вкрадчивым голосом поинтересовался капитан, – впрочем, мне-то какое дело, верно?

“Вот черт, – внимательно глядя из-за спин солдат на экраны радаров, подумал Сергей, – не успел еще и глазом моргнуть, как каждая собака уже знает.”

– Смотрите, товарищ старший лейтенант, – не дал грустым мыслям полностью завладеть его существом рядовой Садов, – по-моему, два “Стелса” пошли.

– Их же на радарах не видно? – ухмыльнулся старший лейтенант.

– А у меня к тому же очень зрение хорошее, – сострил боец.

– Ладно. Продолжайте слежение. Пойду просмотрю записи предыдущей смены.

Войдя в комнату для командного состава, старший лейтенант Смехов сел в кресло, бегло пролистал предыдущие записи и, не найдя в них ничего примечательного, вновь погрузился в воспоминания о недавнем прошлом.

“Интересно, что за игру замыслила эта женщина? Кто она? На какую разведку или контрразведку она работает? Стоит ли прямо сейчас, ни в чем не разобравшись, доложить о случившемся командованию или?.. Пожалуй, я и сам в силах организовать неплохую контригру. Главное, чтобы кто-то из своих не застучал меня раньше времени. А если повезет, и я смогу вытянуть из нее какую-нибудь существенную информацию, то, возможно, вместо капитана смогу получить сразу майора, и тогда… Тогда этот вездесущий Малышев будет прилюдно посрамлен и опозорен. А впрочем, если разобраться, она чертовски хороша, умна и, вероятно, неплохо подготовлена. Что ж, это будет прелюбопытное соревнование.”

– Товарищ старший лейтенант, – в дверь просунулась вездесущая голова рядового Садова, – разрешите обратиться?

– Обращайтесь.

– “Стелсы” разделились: один из них отправился назад на базу, а второй…

– Что второй?

– В сторону нашей авиабазы.

– Вот черт, – выругался Смехов, – что-то последнее время везет мне на нестандартные ситуации. Пойдем посмотрим.

Войдя в наблюдательный пункт, старший лейтенант в сопровождении рядового склонились над экраном радара.

– Вот он, голубчик, – ткнул грязным пальцем в экран неутомимый Садов.

– Рядовой Садов, – ужаснулся Смехов не столько близости пресловутого “Стелса” к суверенным границам кубинской республики, сколько черному цвету ногтей своего подчиненного, – где это вы ими ковырялись, своими пальцами, у негра в попе?

– Виноват, товарищ старший лейтенант, цветы пересаживал. Сейчас закончим с этим, – и он снова ткнул пальцем в обнаглевший “Стелс”, – и я сразу же приведу себя в порядок.

– Хорошо. Куда же он, черт побери, направляется? Дразнит нас, сволочь. Если подойдет ближе, чем на пять киллометров к территории воздушного пространства Кубы – дадим знать перехватчикам, пусть разбираются.

– Товарищ старший лейтенант, а бывали ли случаи нарушения воздушного пространства американцами? – включился в разговор рыжеволосый рядовой Борисов.

– В мое дежурство нет, а вообще конечно.

– И что тогда делали?

– Поднимали вверх МИГи и вынуждали американцев отправиться восвояси.

– Они вообще наглые, – заметил третий рядовой Кушнарев, – их нужно мочить еще при рождении.

– Да и язык у них какой-то идиотский, – поддакнул коллеге все тот же грязнуля Садов, – я его уж и так учил и сяк и все равно: больше четверки так и не вытянул.

– А я вытянул, – съязвил Кушнарев.

– И я тоже, – откликнулся Борисов.

– Прекратить болтовню, – скомандовал Смехов, – смотрите: кажется, он разворачивается.

Взгляды четырех пар внимательных глаз устремились на экраны. “Стелс” нарочито медленно, как бы издеваясь над наблюдавшими, развернулся на сто восемьдесят градусов и лег на обратный курс.

– Сдрейфил, падла! – не выдержал Кушнарев.

Бойцы тихо дежурно засмеялись.

***

Проснувшись после дежурства, старший лейтенант Смехов не без удовольствия обнаружил, что в “касе”, как любовно на кубинский манер называли советские офицеры бунгало, в которых они были расквартированы, никого, кроме него, не было. Олег Смолин заступил на дежурство, а разделявшая с ними соседнюю половину дома семья майора Гречихина вместе с самим майором отправилась в Гавану за покупками.

“Хорошо все-таки, когда тебя никто не достает,” – подумал Сергей и, бойко вскочив в кровати, направился в душ.

Впереди был целый свободный день. Дежурство прошло без приключений. Можно было немного подумать и о себе. В последний раз, когда они вместе с Олегом Смолиным были у Чикиты, та обещала в следующий раз познакомить Сергея с очаровательной мулаткой из соседней деревни.

– Она сделает тебе все, что ты захочешь. Да и я тоже, – шептала в порыве страсти белозубая шоколадка Чикита.

“На хрен мне не нужны их капиталистические интриги, – подумал Смехов, – у Чикиты все гораздо проще и понятнее.”

Выйдя из душа и вытеревшись мягким махровым полотенцем с изображением кубинского флага, Сергей быстро позавтракал. Зашел в дежурную часть, где отметил увольнительную. Вышел за ворота поселка для иностранных специалистов, который ни при каких обстоятельствах нельзя было принять за воинскую часть, и направился к автобусной остановке.

По дороге он зашел в магазин. Грустным взглядом обвел полупустые полки.

– Две банки тушенки, банку сгущенки и бутылку рома, пожалуйста, – на ломаном испанском произнес он.