– Сердце?

– Да. Сердце. Священное место, как для людей, так и для гномов. Это высокая одиноко стоящая гора. Имя ей Кайлас. С высотой ее вершины, могут поспорить только Высокие горы севера. Реки ее ледников наполняют озеро у ее подножия. Озеро тоже носит имя Кайлас. Оно имеет форму правильного круга. И никто. Запомни мой мальчик. Никто. Ни человек, ни гном не может пересечь это озеро и ступить на землю горы Кайлас.

– Как это никто?

– Вот так. – Старик посмотрел на мальчика с хитрым прищуром. – Многие пытались. Самые отчаянные смельчаки и самые искусные маги, но ни у кого не получалось. Ходит много легенд об этом озере и горе. Но суть остается в том, что гора никого к себе не пускает. Все кто пытался, погибали, и озеро возвращало их тела обратно на внешний берег.

– Ух ты.

– Вот тебе и ух ты. – Закачал головой старик. – Из Озера вытекает всего одна река. Она течет строго на восток. Река Кайлас, тоже считается священной. Нет, ее можно переплыть, в ней ловят рыбу, купаются. Но.

– Но…

– Это единственная река Реального Мира, которая течет на восток. Все реки в нашем мире текут либо на юг, как реки Ассури ,или высоких гор севера. Либо на запад как Уссури, или реки зеленых равнин. И лишь Кайлас течет на восток. Она разделяем мир пополам, а в ее дельте начинаются Топкие восточные болота. Южнее Кайлас зеленые равнины превращаются в пустоши. Пустоши в свою очередь разделяются на три части. Ближние, Среднеземные и Дальние. Ближние начинаются от зеленых равнин. Они еще достаточно полны воды и чаще зелены, чем сухи. На них пасутся тучные стада овец и быков, а также табуны гномьих скакунов. На среднеземных пустошах гномы выращивают тыквы. Из этих тыкв они варят свой сидор, который пьют, и по поводу и нет. Тыквы там вырастают огромные. Самая большая тыква, которую я видел, весила несколько тонн.

– Ого. Она была очень большая да?

– Да Адонай. Она была просто огромная и была больше похожа на маленькую гору, а не тыкву. Ну и наконец, дальние пустоши. Это очень опасные земли. Они граничат с болотами и сами иногда превращаются в них. Еще вчера ты шел по дороге, а сегодня эта дорога уже превратилась в трясину. Ну а завтра это опять дорога. Передвигаться там можно только с местным проводником. Ну, вот, пожалуй, и все мой мальчик.

– Все? – С грустью выдохнул Адонай, завороженный рассказом Аркина. – А что там дальше за Великим океаном?

– Этого никто не знает мой малыш. Говорят, что вдали от побережья, когда его уже не видно в самый сильный бинокль, начинается штормовой предел. Штормит там всегда и так сильно, что волны поднимаются до самого неба и способны раздавить даже самый крепкий корабль. Менди называют его частью Грозового пояса.

– Грозовой пояс?

– Да так его называют гномы-Менди. В океане он проявляется сильными штормами. В высоких горах это вечная метель и пурга. В бескрайних пустынях это песчаные бури, способные сдвигать с места величественные барханы. В восточных топях грозовой пояс поднимает в небо миллиарды кровососущих насекомых. Их поднимается так много, что становится нечем дышать. Пересечь грозовой пояс не возможно. Так же невозможно, как вступить на гору Кайлас. Так говорят гномы-Менди.

– А откуда ты все это знаешь?

– Я служил у них, но об этом я расскажу тебе потом. Уже темнеет пора возвращаться домой.

Мальчик кивнул и взял Аркина под руку. Так держась за руки они и побрели к пещере. Всю дорогу, и Адонай, и Аркин молчали. Один переваривал рассказ старца о Реальном Мире, другой размышлял о словах мальчика. Даже не о словах, а о той интонации, с которой он их говорил, когда учил перевоплощению. Хоть голос и принадлежал Адонаю, но слова были очень глубоки и полны мудрости взрослого человека. Нет, не мог пятилетний мальчик так говорить. Но он говорил. И Аркин слышал его. Подобные мысли раздражали старца. Быть может, он зря нервничает и это просто его старческое брюзжание, а может, и нет. Выйдя на берег озера, Аркин увидел сидящего с удочкой Харуза.

– Иди мой мальчик, а я хочу поговорить с твоим хранителем.

Адонай кивнул и побежал в пещеру.

– Отдыхаешь после службы?

Аркин присел рядом с Харузом.

– Да Аркин. Превращения в диких зверей забирают много сил.

– Это точно. – Потирая шею, прошептал Аркин. – Сегодня я в этом убедился.

– Да мы видели, как вы резвились среди облаков. Ну и как ощущения?

– Да что ты. До сих пор, как вспомню, так трясусь как подросток. – Улыбнулся Аркин. – Но кое-что меня встревожило мой друг.

– И что же это?

– Голос. Голос Адоная, когда он учил меня. Вы не замечали…

– Каждый раз. – Закинув удочку, пробормотал Харуз. – Первым заметил это Рез, потом и остальные. – Говорит вроде Адонай, но слова не его. Глубина мысли в них такова, что пятилетний мальчик на нее просто не способен.

– Да, но Адонай не простой мальчик. Он избранный.

– Ну да, избранный и все такое. Но когда он не творит чудеса, он такой же, как и все.

– И опять ты прав Харуз. Это-то меня и волнует. Не слишком ли мы давим на него. Ему ведь всего пять лет. А мы…

– Не переживай старец. Как бы там ни было, я знаю его лучше. Да ему всего пять лет, но он прекрасно понимает, что он делает и почему. В конце концов, перепады настроения бывают у всех. Даже у избранных, поэтому мы и перестали обращать на это внимание.

Каждый день Адонай и Аркин удалялись из лагеря и проводили время вдвоем. Они гуляли по острову, превращались в различных зверей и много общались. Однажды Адонай увидел, что Аркин не может раскурить трубку, из-за того, что огниво намокло. Тогда он подошел к старцу и провел рукой над трубкой. Табак тут же задымился.

– Как ты это делаешь?

– Просто делаю и все. – Пожал плечами Адонай. – Я хочу, что бы, что-то загорелось, и оно загорается.

– А меня можешь научить?

– Конечно.

Адонай подошел к Аркину и дотронулся до его плеча. Табак в трубке тут же потух, а голос Адоная вновь преобразился.

– Закрой глаза старец. Положи ладонь на трубку. Почувствуй холод древесины и табака. А теперь почувствуй тепло своей ладони. Представь жар внутри ее. Он увеличивается и становится все сильнее и сильнее. Но он не обжигает тебя, а наоборот ласкает своим теплом. Теперь представь огонек посреди ладони. Сперва один, потом второй, третий. Теперь из твоей ладони вырываются несколько языков пламени. Они обволакивают твою ладонь. Обжигают древесину трубки и поджигают табак, но не обжигают руку. Это чистый огонь твоей души, он не может обжечь тебя. А теперь открой глаза.

Аркин открыл глаза и увидел, как из под его ладони из трубки, валит густой табачный дым. Он перевернул руку и увидел, как на ладони горит небольшой огонек. Аркин встряхнул руку и огонек погас.

– Сделай такой у себя.

Мальчик пожал плечами и вытянул вперед руку и на ней тут же засиял огонек.

– Насколько сильным ты можешь его сделать?

– Не знаю. Сейчас попробую

Адонай всмотрелся в огонек и тот начал расти. Он рос и жар от него наполнял собой все вокруг. Вот уже борода Аркина начала опаляться от него и тот отошел подальше.

– Еще?

– Да, мой мальчик. Еще.

Адонай напрягся и огонь в его руке вырос выше могучих дубов. Это был уже не огонек, а настоящий столб живого огня. Начинаясь на ладони пятилетнего мальчика, он пронзал собой небеса, упираясь в облака. От его жара, все вокруг начало дымиться и загораться. Это напугало малыша, но Аркин, почувствовав его страх, тут же пришел на помощь.

– Не бойся. Успокойся. Вот так. Молодец. – Шептал Аркин, успокаивая Адоная. – А теперь, не отпуская огонь, потуши все то, что он поджег.

Адонай послушно кивнул и жар от огня тут же стал отступать. Деревья кустарники и трава потухли, а столб огня стал ровнее и еще ярче. Это очень понравилось Адонаю, и он поднял еще один столб из второй руки. Он закружился на месте, и вот уже в небе сияла спираль из чистого магического огня.

– Молодец, мой мальчик. – Обнял Аркин Адоная, когда тот потушил огонь. – Ты можешь контролировать столь мощный огонь. Я такого не видел даже в храме Менди. Ты величайший колдун среди всех живущих.