Капитан только покачал головой. Он не разделял оптимизма Кира. А Кир не верил своим словам. На собственной шкуре испытал: если ночью нагрянет гость – жди беды.

Они спустились вниз, и Кир прошел мимо взволнованных слуг. Женщины были закутаны в шали поверх ночных рубашек и даже не успели снять чепчики. Дворецкий нервно перетаптывался с ноги на ногу. Перед тем как войти в залу, Кир остановился:

– Пожалуйста, идите спать. Николай, проследи, чтобы двери были закрыты, и принеси горячий чай и плед. Кем бы ни была гостья, мы не должны вести себя как варвары.

На лицах слуг промелькнуло разочарование от неудовлетворенного любопытства, но он не собирался давать им пищу для сплетен. Его дом и без того полнится легендами. И Кир не горел желанием добавлять к ним еще одну.

Малая зала освещалась тусклым светом двух канделябров и поспешно разведенного огня в камине. Однако света вполне хватило, чтобы разглядеть незнакомку в грязном, но некогда дорогом плаще. Девушка лежала на диване, кисть безвольно свешивалась вниз. Темные ресницы трепетали на высоких скулах. Мокрые волосы, по цвету напоминающие спелую вишню, облепили худощавое лицо, на котором синели широкие губы. Даже без сознания незнакомку сотрясала дрожь.

– Куда пропал Николай? – процедил Кир и осторожно взял невесомую руку девушки. Пульс еле прощупывался.

– У меня возникло подозрение, что он испугался ее. Видимо, в сознании она не столь безобидна. – Август зажег еще один канделябр. – Посмотри на ее туфли. Кажется, девочка прошла долгий путь.

– И не очень приятный.

Кир вглядывался в бледное лицо девушки, стараясь погасить тревогу, осевшую на сердце. Но безуспешно. Юные девицы не гуляют в одиночку по ночам, когда на улице свирепствует гроза.

– Смотри, – Август нашел возле двери холщовый мешок, – тяжелый.

Кир подошел к другу:

– Это все, что при ней было?

Он взял мешок и развязал тесемки. Внутри валялась скрученная комом одежда и обмотанный тканью сверток. Протянул руку и коснулся его пальцами. Легкая пульсация прошлась по коже. А в голове зазвучал заунывный мотив, от которого становилось холодно. Кир отдернул руку. Плохая вещь. Очень плохая вещь.

– Положите. На. Место, – усталый охрипший голос отчеканил каждое слово, каждый звук, каждую букву.

Кир обернулся и встретился взглядом с яркими зелеными глазами необыкновенного оттенка. Рыжие брови сдвинулись к тонкой переносице. Морщинка пролегла на лбу. Только сейчас Кир заметил темные круги под глазами, которые старили девушку, хотя он подозревал, что ей было не больше восемнадцати лет.

– Простите. Вы были без сознания, и я надеялся найти хоть одну подсказку, кто вы, – извинился он.

Дверь отворилась, и в залу наконец вернулся Николай. Он нес поднос с горячим чаем, а следом экономка – стопку пледов.

– Николай, – Кир сдержался от желания отчитать медлительного старика, – боюсь, одного чая мало. Принеси вино и закуску. У нашей гостьи был долгий путь.

Она неуверенно приняла плед и тихо поблагодарила служанку. Но свирепый кашель тут же попытался разорвать легкие девушки.

– Боже, дитя, откуда ты? – Август присел на диван и оперся руками на колени.

Она опасливо оглядела мужчину, но постепенно ее взгляд просветлел, и дрожащий голос поведал:

– Я – дочь графа Росса. Вивьен. А вы – граф Маврос? – Девушка умоляюще воззрилась на капитана, и тот смущенно почесал затылок.

– Ну, вообще-то меня зовут Август Нагаев, девочка. А граф – это Кир.

Вивьен ошеломленно посмотрела на Кира, и он отчетливо прочитал на ее лице ужас.

– Нет! – Она вскочила, но пошатнулась и медленно осела на диван. Лицо стало бледнее, чем раньше. – Вы не можете быть графом Мавросом. Он был другом моего отца, а вы… вы слишком молоды.

Кир сел на подлокотник кресла и скрестил на груди руки:

– К вашему сожалению, я именно он. Но, видимо, вы искали моего отца. С прискорбием сообщаю, что он погиб на войне семь лет назад.

Кир ощутил неприятное покалывание вдоль позвоночника, когда прочел на лице Вивьен отчаяние и разочарование. Вино и сыр, которые на удивление быстро принес Николай, не привели ее в чувство. Девушка потерялась внутри своего сознания.

– Нет, – Вивьен обхватила себя за плечи и стала раскачиваться, – нет, – простонала она.

Кир стиснул зубы и вскочил. Присел перед ней на корточки:

– Чем я хуже отца?

Она пришла в его дом и не нашла то, что искала, а виноват он? Кир ненавидел несправедливость, и даже жалость к гостье не подавила злость.

– Вы не понимаете, – прошептала девушка. Вдруг схватила Кира за плечи и приблизилась к его лицу. Он замер. Какие-то миллиметры разделяли его и обезумевшую от горя Вивьен. – Они убили моих родителей. Обезглавили. Граф Маврос – единственная надежда. Только он поможет мне. Пожалуйста, вы должны верить. Отведите меня к графу. – Слезы брызнули из кошачьих зеленых глаз, которые больше не блестели. В них потухла жизнь.

Девушка не понимала, что цепляется за Кира, а ее губы шевелятся отдельно от нее. Она дрожала и тихо плакала. Горе, которое она тащила на хрупких плечах всю дорогу, оказалось сильнее, и рассудок перестал воспринимать реальность.

Кир услышал позади сдавленный возглас Августа.

– Я приехала из Франции, чтобы найти графа Мавроса! Вы должны отвести меня к нему! – закричала она и кинулась на Кира.

От неожиданности он повалился на пол, увлекая Вивьен за собой. Испуганно сжал в объятиях худенькое тело девушки, которая затихла, прижимаясь к нему в немом рыдании.

– Я и есть граф, – будто оправдываясь, произнес он.

Но Вивьен только сильнее обняла его за шею, чтобы не слышать. Они лежали на полу, словно давно потерянные половинки разбитого сердца. У каждого – свое горе. У Вивьен – свежее и острое, у Кира – старое и закостеневшее, но не менее болезненное.

В висках стучали дробные слова девушки. Обезглавили. Родителей.

Кир посмотрел на Августа и в его взгляде прочел собственные мысли. Сектанты. Во имя просветления они лишали людей голов.

– Это не моя игра. Слышишь, Август! Я не собираюсь впутываться в распри Ордена и Секты.

Кир метался по кабинету, чувствуя себя диким тигром, которого заперли в своем же доме. Он определил Вивьен в спальню для гостей. Распорядился предоставить горячую ванну и покормить. И оставил. Он больше не мог выносить ее опустошенных глаз. Потому что Кир слишком хорошо помнил, как это больно – терять любимых.

– Ты должен рассказать обо всем Совету. Кир, она пришла к тебе за помощью. Неужели ты открестишься от нее так легко? – Август опустошил очередной стакан коньяка в безнадежной попытке опьянеть.

– Не ко мне, а к моему отцу. Я даже никогда не слышал о графе Россе. Тебе знакомо это имя?

Август покачал головой.

– Возможно, он был из тайных членов Ордена. И о нем знал лишь Магистр.

– Тайных?

– Обычно они хранят старинные реликвии, чтобы до них не добралась Секта. И тщательно скрывают, что связаны с Орденом, – задумчиво пояснил Август. – Верно! – Он ударил кулаком по ладони. – Твой отец был Магистром. Поэтому девочка искала его.

– Граф Росс был настолько тайным, что даже не знал, что мой отец – мертв? – съязвил Кир и повернулся к окну.

Время давно потерялось посреди ночи. Гроза превратилась в мелкий, противный дождь. А луна раздвинула тучи, очищая пространство для гордого одиночества.

– Представь себе. Их заставляют даже страну сменить. Не говоря уже о знакомых. Кир, я понимаю твои чувства. Ты хотел оставить Орден в прошлом. Но ей нужна помощь…

Даже спиной Кир чувствовал проникновенный взгляд капитана. Внезапная усталость резко легла на плечи. Слишком много новостей за день. И воспоминаний. Он вцепился пальцами в подоконник.

– Ты поможешь ей, – упрямо пробормотал Август.

Кир вспомнил отчаяние на лице Вивьен. Запуганная, раздавленная горем и в то же время необычайно сильная девушка. Она приплыла из Франции. Шла пешком. И яростно охраняла свою ношу. Когда Кир предложил донести ее мешок, Вивьен ощетинилась, словно кошка, и выхватила у него из рук. Прижала к груди, будто дитя. А глаза опять потускнели.