Вот и тащилась уставший доктор, едва за собственные ноги не запинаясь. Лелея дурное настроение и тихо ненавидя весь мир, а, заодно, и свою, совсем пропащую, жизнь. Тут-то её детектив Эйнер и окликнул – негромко так, но настойчиво, не оставляя ни единого шанса призыв проигнорировать.

Следователь, стоящий рядом с потрёпанным, видимо, служебным экипажем пребывал в полном согласии с выбранным амплуа. То есть, был брутален, устал, небрит и ироничен.

– А я вас поджидаю, доктор Кассел, – сообщил сыщик, двумя пальцами приподняв полу мягкой шляпы – приветствие обозначил. – По делам тут был, ну и заметил светило современной хирургии в коридорах богоугодного заведения. Спросил у сестрички, когда ваша смена заканчивается. И вот, дождаться решил.

Уже только за эту шляпу Дира простила ему всё: и то, что дожидался, и то, что остановил, и то, что с ним ещё разговаривать придётся. А за светло-серый пыльник врач даже улыбкой детектива наградила. Уж слишком ей хотелось увидеть его именно таким – в мягкой фетровой шляпе и плаще. Без них образ инспектора всегда казался незавершённым. Зато сейчас хоть в иллюзионе снимай!

А вот велеречивость и словоблудие не шли Эйнеру совершенно.

– Когда вы изображаете деревенского дурачка, выглядите естественнее, – сообщила честная доктор Кассел.

– А сейчас я кого изображаю? – поинтересовался сыщик, небрежно прислонившись к не слишком чистому боку экипажа.

И прикуривая. Всё, Дира была поражена точнёхонько в сердце! Вот этого штришка – горящей в полумраке сигареты – для полноты картины и не хватало.

– Без понятия, – честно призналась врач. – Надеюсь, что не томимого желаниями поклонника.

– А если я того, – мерцающий, как глаз демона, огонёк, описал полукруг, – томим?

– Придётся справляться самому, – разочаровала его Кассел. – К сожалению, в данном случае медицина бессильна.

– Это бесчеловечно.

– Да идите вы с вашей человечностью! – зародыш благодушия испарился, оставив после себя только воняющую гарью злость. И, пожалуй, усталость. – Всего хорошего, инспектор.

Дира двинулась было к стоящим в сторонке таксистам. Но Эйнер её опередил – встал, загородив дорогу. Такого не сразу и обойдёшь.

– У вас что-то случилось? – спросил серьёзно.

Лицо в тени шляпы не разглядеть, но Кассел показалось, что сыщик нахмурился. А ещё руку с сигаретой далеко в сторону отвёл. Нет, доктор ничего против табачного дыма не имела, но полицейский-то этого не знал. Джентльмен, что ли? Такая предупредительность заслуживала вознаграждения.

– Ничего у меня не случилось. Устала просто, – ответила Дира спокойно, старательно утрамбовывая раздражение на самое дно души.

– Это я могу понять, – кивнул Эйнер. – Поэтому предлагаю…

– Нет, – отрезала Кассел.

– Что нет? – удивился сыщик.

– Всё нет. Ужинать, развлекаться, смотреть гравюры в вашей спальне – всё нет.

– Удачно, – хмыкнул детектив.

И замолчал, подлец. Пришлось-таки Дире, продолжения так и не дождавшейся, спрашивать. Развернуться бы да уйти, оставив его наедине с недоговорками. Но тогда всё происходящее слишком сильно на ссору походило. Обязательно ведь найдутся свидетели. Разгребай потом слухи.

– Ну и что удачно? – буркнула Кассел.

– Удачно, что в моей спальне нет гравюр, – охотно пояснил Эйнер. – Если, конечно, не считать пятна на обоях. Оно мне очень парусник в шторм напоминает. Хотя на самом деле просто стена в дождь мокнет. Но плесень в чашках на столе вполне может сойти за инсталляцию. Поедете смотреть?

– Нет!

– Почему-то я так и подумал, – ничуть не разочаровался сыщик. – Поэтому всё-таки предлагаю ужин и одну ночь на двоих. Но не так, как вы это представляете.

– Уже интересно.

Хмыкнула Дира, тихонько недоумевая, почему это она до сих пор тут торчит? По-хорошему, конечно, затрещины сыщик ещё не заслужил. Ничего такого Эйнер не сказал, да и Кассел не институтка, чтобы на откровенные предложения оскорбляться. Но вот развернуться и всё-таки уйти стоило. Зачем в мужчине будить нереализуемые надежды? Расстроится ещё потом.

– А я знаю, что это интересно, – по-прежнему смертельно серьёзно кивнул детектив. – Иначе бы и не предлагал. План таков. Сейчас мы садимся и едем за город. Недалеко, дорога примерно полтора часа займёт, так что вздремнуть вы успеете. Там у моего друга есть домик. Ничего роскошного – простая избушка на три комнаты, зато на берегу озера. И, главное, до ближайшего жилья не меньше получаса пешком. То есть тишина, полное уединение: только вы, я, лягушки и комары. Там мы жарим мясо на углях под бутылочку-другую неплохого вина.

– И что мы станем делать после того, как съедим мясо, выпьем вино и вдоволь насладимся комарами? – усмехнулась Дира.

– Мы будем молчать, – сообщил Эйнер. – Поверьте, средство проверенное. Когда всё достанет так, что первого встречного придавить хочется, только тишина, лес, озеро и костёр! А утром уже готов дальше жить. Правда, обычно я так один расслабляюсь, но, думаю, вы мне мешать не станете.

– А, может, это вы будете мне мешать?

– Не буду, – помотал головой детектив. – Я так за последнее время наговорился, что мозоль на языке набил. Кстати, спален там две. Так что даже повода не будет лечь с вами в одну постель. Ну что, едем?

– Вопрос: зачем так усердно меня уговаривать, если ездите туда один?

– О Боги, Дира! Да потому что на вас смотреть жалко! Легче драконам скормить, чтобы не мучилась. Что вы ломаетесь, как юная дева? Цену себе набивать никакого смысла нет, всё равно не куплю.

От возмущения Кассел не сразу и сообразила, чтобы такое ответить. Ну а дальше уже и смысла отвечать не было никакого. Впору: «Помогите!» – орать. Потому что Эйнер проворчав что-то похожее на: «Да иди ты в Хаос!», как-то на удивление сноровисто и ловко скрутил доктора и сунул в экипаж – Дира и понять толком ничего не успела, как ящер вперёд рванул.

– Ну вот, – облегчённо выдохнул сыщик. – Считайте, что это похищение. От вас больше ничего не зависит. Потому предлагаю расслабиться и получать удовольствие.

– Вас как хоть зовут-то, похититель? – проворчала Кассел, разглаживая юбки.

А что ещё делать? Даже на помощь звать поздно.

– А я уже представлялся, – безмятежно сообщил полицейский, – но вы, видимо, запамятовали. Маем матушка нарекла.

– Вы что, сговорились?!

– С кем?

– Так, ладно! – Дира благонравно сложила руки на коленях и даже глаза пучить перестала. – У вас брата, случайно, нет?

– Брата случайно нет. Две сестры подойдут? – предложил Эйнер. – А имя мне и самому не нравится. К сожалению, когда его выбирали, моим мнением почему-то поинтересоваться забыли. Приходиться жить с тем, что есть.

На это Кассел и возразить-то нечего было. Вот её мнением сейчас тоже не слишком интересовались, предлагая получать удовольствие от того, что есть. Может, к совету и прислушаться стоило?

[1] Золотой час – термин, используемый в реаниматологии для определения промежутка времени после получения травмы/резкого ухудшения состояния больного, который позволяет наиболее эффективно оказать первую помощь.

Глава восьмая

Глава восьмая

Пациент остро нуждается в уходе врача. И чем быстрее врач уйдёт, тем пациенту станет легче

Дира молчала. Правда, сказать хотелось многое. Но как известно, Кангар слезами не убедишь, а завотделением не разжалобишь стонами типа: «За что?!» и «Почему опять я?!». Материться врачу тоже вроде не пристало. Вот и приходилось сверлить яростными взорами любимого начальника в полной тишине. Хотя, конечно, шансов таким способом в нём совесть разбудить не много.

– А ты что хотела, дорогая моя? – хитровато усмехнулся Лангер, поигрывая очками – складывая-раскладывая роговые с серебряной инкрустацией дужки. – Думала, в палатах отсидишься, не работа, а молоко с мёдом? Ну уж нет! Привыкла в операционной мечом размахивать: всё с налёта, да с наскока, никто с тебя, кроме Близнецов, не спросит?!