========== Поймай меня, если сможешь… ==========

Наблюдая за балом, Гермиона стояла немножко в стороне, в тени массивной колонны из темного мрамора. На бал прийти пришлось, выбора у нее не было: всех сотрудников Министерства магии просто обязали посетить это мероприятие.

С тех пор как она покинула Хогвартс (а случилось это уже более пяти лет назад), ее карьера неспешно, но упорно поднималась наверх. Что поделать… Гермиона пользовалась любой возможностью, чтобы доказать всем, что ее не зря называют «ярчайшей ведьмой своего поколения». Теперь, став ведущим куратором Отдела Тайн, она могла позволить себе немного расслабиться. И даже повеселиться на балу.

Нет, не сказать, чтоб ей безумно нравились балы… Иногда она по-прежнему ощущала себя маленькой гриффиндорской заучкой. Она всегда чувствовала себя комфортней в компании книг, тишины и одиночества, и с радостью находила их в тихих и пыльных залах Отдела тайн.

Отношения с Роном Уизли после Хогвартса как-то само собой сошли на нет. И они даже сумели остаться друзьями, хотя порой и ощущалась меж ними какая-то легкая напряженность. Гарри женился на Джинни, и скоро у них появился ребенок.

Как ни печально, но долгое время Гермиона оставалась совершенно одна, занимаясь исключительно работой. Отношения тогда казались ей чем-то ненужным и отвлекающим. Настоящих мужчин вокруг было немного, а ей совсем не хотелось во второй раз стать еще одной «мамочкой»… Уже тогда Гермиона хотела видеть рядом кого-то более зрелого, более мудрого и опытного. Того, кто мог бы справиться с такой женщиной, как она, не подавляя ее при этом.

Услышав поблизости знакомый голос, она слегка повернула голову. Неподалеку стоял мужчина, всегда немного пугающий и волнующий ее, как женщину. Люциус Малфой, якобы исправившийся и почти реабилитированный Пожиратель смерти, богатый аристократ и вдовец грозно возвышался над маленьким министерским эльфом, сжавшимся от страха перед волшебником.

— Неужели ты думаешь, я поверю, что главный метрдотель не знает, при какой температуре следует подавать «Мерло»? Его абсолютно невозможно пить! Вернись на кухню и принеси мне еще один бокал. Надлежащей температуры подачи. Сейчас же, — приказал эльфу Люциус. И Гермиона подумала, что должна быть благодарна: Малфой все же не пнул беднягу и даже не ударил его тростью.

— Разве это не тяжело? — спросила она, все еще опираясь на черную колонну. Люциус поднял голову, и глаза его сузились, когда он приблизился к ней.

— Мисс Грейнджер? Это действительно вы? — спросил он, устремив на нее взгляд.

«О, какой же миленькой она стала», — невольно подумал он, взглядом пробегаясь по ее фигуре. Гермиона Грейнджер была среднего роста, едва доставая ему до плеча. Ее длинные волосы мягкими, пушистыми локонами кудряшек спадали почти до талии. Она была хорошо сложена: округлый изгиб бедер радовал глаз, плоский животик, узкая талия и небольшие, но аппетитные грудки, угрожающие выпрыгнуть из глубокого выреза бального платья — все это делало из нее почти красавицу.

— Будьте осторожны, мистер Малфой, вы долго смотрите на меня… Так, что можно подумать, будто вам нравится увиденное, — промурлыкала Гермиона.

— Хм, не буду отрицать, это действительно похоже на правду, — он растянул губы в давно знакомой ухмылке. — А что вы имели в виду, когда спрашивали: разве это не тяжело? Что мне должно быть тяжело? — поинтересовался он, надменно приподнимая бровь.

— Разве не тяжело столько лет носить с собой свое важное и самоуверенное «эго»? — пояснила она.

— Хм… Вижу, что годам не удалось притупить ваш острый язык, мисс Грейнджер, — Люциус подошел ближе. — Но уверен, что рано или поздно найдется мужчина, которому повезет с этим… — он провел рукояткой трости вдоль ее лица, и открытый рот змеи слегка обхватил ее подбородок. — Как мило было бы посмотреть на вас, когда вы окажетесь сломленной духом, — прошептал он.

— Ошибаетесь, Люциус Малфой. Никто и никогда не сможет сломить меня. Я не та женщина, с которой стоит так шутить, и вы меня ни капельки не пугаете, — глаза Люциуса вспыхнули, когда ее язык высунулся и облизнул змеиную головку между клыками. — Извините, мистер Малфой, — твердо сказала она, оттолкнувшись от колонны и обходя его.

Медленно удаляющаяся Гермиона знала, что он смотрит ей вслед, она кожей чувствовала жар его провожающего взгляда, глядящий на то, как она уходит. Скоро она подошла к кухне и остановила эльфа, который нес Люциусу свежий бокал вина.

— Это для мистера Малфоя? — тихо спросила она.

— Да, мисс, для него… Простите, мне нужно поторопиться, прежде чем вино опять нагреется и мистер Малфой снова разозлится, — маленькое существо задрожало и поклонилось.

— Я возьму вино и сама отнесу ему, а ты займись своими делами, — Гермиона ласково улыбнулась и взяла с подноса бокал. Дождавшись, когда эльф исчезнет, она вынула свою палочку, окунула ее кончик в рубиновое вино и пару секунду покрутила, что-то прошептав. Потом понесла бокал Малфою, уже сидевшему в одиночестве за небольшим столиком. Она приблизилась к нему сзади, положила одну руку на плечо и, наклонившись, прошептала на ухо:

— Я подумала, что сама принесу вам вино, чтобы убедиться, что на этот раз оно идеально… — она протянула руку и поднесла стакан к его губам. Серые глаза Люциуса подернулись дымкой, когда он почувствовал на своей шее ее дыхание. Он сделал нерешительный глоток, наблюдая, как она ставит бокал на стол и усаживается рядом.

— Смотрю, вам нравится играть в опасные игры, мисс Грейнджер? — спросил он, нарочито не отводя глаз от танцующих.

— О-о-о… вы и понятия не имеете как… — она издала мягкий смешок.

Люциус удивленно покачал головой: вокруг все поплыло…

— Ч-что происходит?

— Чувствуешь себя сонным, Люциус? — тихо спросила она, обнимая его за плечи, и за мгновение до того, как чернота поглотила напрочь, Люциус почувствовал легкий рывок аппарации.

______________________________________________________________________________

В себя он приходил медленно. Поначалу стряхнул с себя волну головокружения, потом оглядел комнату. Он находился в какой-то спальне, но не в своей. Люциус пошевелился, чтобы убрать с лица прилипшую прядь волос и в этот момент понял, что запястья связаны. Он сидел в небольшом мягком кресле, а его руки были скованы сзади. Обувь и носки исчезли, как и рубашка вместе с остальной одеждой. На нем оставались лишь брюки, да и те были расстегнуты.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — гневно прорычал он, пытаясь освободиться, и почувствовал, как по плечам скользит пара прохладных мягких рук.

— Я рада, что ты наконец проснулся… — Гермиона медленно обошла вокруг, чтобы он мог видеть ее. На ней была короткая красная шелковая сорочка с бретельками, напоминающими спагетти, а волосы были распущенны и дикими вьющимися волнами спадали вниз. Она несколько надменно посмотрела на него, хотя руки и принялись массировать его напряженные плечи.

— Сейчас же развяжите меня, мисс Грейнджер. Это похищение! — Малфой начал вырываться еще сильней.

— Не сейчас, Люциус, и еще… я б не стала сыпать угрозами, если бы была на твоем месте, — она взобралась к нему на колени, и сорочка завернулась на ногах так, что Люциус заметил: под ней ничего больше не надето. Он мог видеть, мог чувствовать ее возбуждение и чувствовал, как собственное тело начинает предавать его.

— Если хотели трахнуть меня, мисс Грейнджер, то все, что нужно было сделать, это просто сказать об этом прямо, — он ухмыльнулся, уставившись на розовую припухшую плоть между ее бедер. — Никогда не возражал против грязнокровных шлюх. В темноте, знаете ли, все женщины выглядят одинаково.

— Я тебе не шлюха, Люциус Малфой! — она скользнула на его коленях вперед, так что почти прижималась промежностью к уже поднявшемуся члену. Прижалась грудью и, положив локти на его плечи, начала поглаживать его волосы, убирая их с лица. — На самом деле, только один мужчина имел честь лежать между моими бедрами, и это было много лет назад, — она убрала одну шелковистую прядь волос за ухо, — так что… — провела языком по его нижней губе. — А вот я готова поспорить, что ты с удовольствием почувствуешь сегодня мягкость женщины… — слегка щипнула его. — Женщины, так нежно прижимающейся к тебе, — она снова дотронулась его губ. — Такой жаркой и гладкой, когда ты скользнешь внутрь.