Почти.

Аккуратно приоткрыв дверь, Элизабет прислушалась. Никакого шума, никаких разговоров, никаких голосов. Не слышно вообще ничего. Это было странно и даже немного устрашающе. Но с другой стороны — она одна дома. Это значительно облегчало ее существование этим утром.

Вдруг внизу послышался резкий звук чего-то разбивающегося, и девушка поспешила спуститься.

На кухне находилась Тони, сидящая на корточках и смачно матерящаяся. Она собирала осколки разбитого стакана.

— Помочь? — несмело поинтересовалась Бетти, поеживаясь от холодка, пробежавшего по спине — окно было открыто почти полностью.

— О, ты уже проснулась? — пробормотала Топаз, вставая с пола и складывая осколки в коробку. Всячески старалась не смотреть на подругу, но все же успела заметить ее состояние. Как будто не было всей этой поездки в Ривердейл, как будто несколько дней назад она не улыбалась. Как будто Тед погиб вчера, и она даже не успела полностью осознать произошедшее.

Такая же разбитая. И глаза. Какие же у нее стеклянные глаза.

— Давно. Ты так замотала меня, что я потратила немало времени, прежде чем выбралась, — попыталась пошутить Элизабет, но вышло слишком жалко. Впрочем, как всегда. Не хватило сил и желания выдавить подобие улыбки, поэтому она просто продолжила стоять, хмуря брови.

— Это было сложно, потому что ты постоянно пиналась, — фыркнула Тони, решив не добавлять то, что во сне девушка плакала и звала Теда, заставив ее просидеть рядом с кроватью добрые полтора часа.

Бетти не хотела добавлять близким забот, делала вид, что справляется сама и переживала, когда на нее тратили лишнее время, которое могло быть потрачено не впустую. У других людей жизнь продолжается, и она не в праве мешать им.

А еще — она видела в их глазах жалость и сочувствие, от которых тошнило. Ей не нужна помощь лишь из-за жалости.

Неужели она выглядит так ужасно, что даже самые строгие преподаватели в университете понимающе кивают и выражают свои соболезнования?

«Идите вы все со своими соболезнованиями куда подальше.»

— Ты собираешься в бар?

— Ага. Сегодня твоя смена, но в таком виде я тебя никуда не пущу. Всех посетителей распугаешь, — издала смешок Тони, пытаясь не сболтнуть лишнего. Говорить о том, что не пустит ее, потому что боится, слишком рискованно, зная вспыльчивый характер Купер. Ведь тогда она пойдет в бар специально, назло всему миру, доказывая, что с ней все в порядке. Конечно, все с ней в порядке. Особенно заметно то, что у нее все в порядке, было вчера. Бетти мотнула головой в знак протеста и собралась возразить, но Топаз хлопнула ее по ладони. — Это было не предложение и не вопрос, а утверждение. Сегодня посидишь дома.

— Ты просто хочешь, чтобы я тухла в четырех стенах, а сама будешь работать за меня и получать мои деньги. Я раскусила тебя, признавайся? — спорить с подругой и портить ей настроение с утра было бы по-свински со стороны Бетти, поэтому она не стала отпираться, переводя тему.

— Хм, как ты догадалась? Накоплю деньги и уеду на Мальдивы, а ты останешься тут.

— Упс, придется придумывать новый план.

— Если без всяких шуток, то я очень прошу тебя — отдохни сегодня, — в голосе Тони слышалось настоящая мольба, отчего Элизабет непроизвольно вздрогнула.

— Я и так наотдыхалась на сто лет вперед.

— Купер, заканчивай весь этот цирк!

— Не кипятись. Отдохну я, не переживай, — с трудом, но все же улыбнулась Бетти, и Топаз облегченно выдохнула. На одну проблему меньше.

Хотя где-то в подсознании у нее пряталась страшная мысль: вдруг Бетти решится сделать с собой что-то…снова? Но подобные мысли были не по душе Антуанетте, и она постаралась не придавать им значения.

А внутри до сих пор все сжималось при одном лишь воспоминании звонка Элис, когда женщина сообщила про неудачную попытку самоубийства дочери. К счастью, неудачную.

Что было бы, если они тогда бы не успели ее спасти? Знать ответ совсем не хотелось.

***

Джагхед проснулся в подозрительно хорошем настроении. Улыбка сама расцвела на губах, а руки потянулись к колонке, чтобы включить какую-нибудь песню из своего любимого рождественского плейлиста. Натянув первые попавшиеся домашние штаны (они как раз были красными в белую полоску, точно в тон Рождеству), Джаг принялся варить кофе. За окном были пушистые сугробы, солнце немного выглядывало из-за туч, и настроение парня поднималось все выше и выше.

Прошла буквально пара секунд, и приятная мелодия разлилась по всей комнате. Не подпевать было невозможно, хотя Джонс никогда не славился своим голосом или любовью к пению, но этим утром он позволил себе даже это.

I don’t want a lot for Christmas

Я не хочу многого на Рождество,

There’s just one thing I need

Мне нужно лишь одно.

I don’t care about the presents

И подарки меня не волнуют

Underneath the Christmas tree

Под рождественской елкой.

Аромат свежесваренного кофе распространялся по дому, наполняя кухню уютом. Вдохнув чарующий аромат полной грудью, Джагхед едва не зажмурился от наслаждения. Любимый эспрессо. Как же давно он не варил кофе, постоянно куда-то спеша и ограничиваясь глотком воды.

Но сегодня ему некуда спешить, потому что он уже определился с планами на день. И знает, куда пойдет. А вернее — к кому.

Глупо отрицать то, что становится очевидным. Его тянет к Бетти, как будто магнитом, и не то чтобы Джонс собирался останавливать это безумие. Она не просто нравится ему, это… влюбленность?

Какое-то слащавенькое словечко.

Но он хотел находиться рядом с этой девушкой несмотря на все ее стереотипы, заложенные в ее голове, местами грубое поведение и постоянное старание оттолкнуть его. Что ж, он готов вытерпеть любые шутки в его сторону и даже побои (у Купер был просто несносный характер, и, постоянно злясь, она вечно била его по плечу или кидалась снежками).

«Ох, дружище, в кого же ты превратился?» — усмехнулся своим мыслям, допивая кофе.

Раньше Джаг не чувствовал особого влечения к противоположному полу. У него была одна девушка, о которой не особо хотелось вспоминать. Рейчел была весьма меркантильной, жаль, что он осознал это так поздно. С тех пор Джагхеда не особо интересовали отношения, он ограничивался одной ночью, подцепляя какую-нибудь девицу в клубе.

Но Бетти определенно не была одной из таких. По крайнем мере, те были с нормальным характером, а Купер являлась настоящей бомбой замедленного действия. Никогда не знаешь, что будет дальше — улыбнется, обзовет дураком или бросит снежок. Но готовым надо быть ко всему.

И Джагхед был готов.

Oh I just want you for my own

О, для себя я хочу только тебя,

More than you could ever know

Больше, чем ты можешь представить.

Make my wish come true

Пусть мое желание сбудется,

Baby all I want for Christmas is… you

Малышка, все, что я хочу на Рождество — это… ты

Мелодия продолжалась, а слова всё ещё звенели в голове. Потому что все, чего сейчас хотел Джонс — увидеть Бетти Купер.

Кажется, его жизнь без этой вредины становится скучной.

***

Близился полдень. Желая отвлечься от дурных мыслей и воспоминаний, которые вновь залезали в голову, Элизабет щелкала пультом, пытаясь найти интересный фильм, но, как назло, шли одни передачи и шоу, совсем не привлекающие внимание. Скука смертная.

Положив пульт обратно, Бетти невольно заметила фотографии, лежащие на столе и заметно погрустнела. Она понятия не имела, зачем привезла их сюда. Они всегда были с ней, словно талисман, и от этой привычки сложно избавиться.

Четыре фотографии, греющие ее душу и в то же время заставляющие сердце болезненно сжиматься.

Первая — сделана, когда Бетти было четыре, а Теду девять. Они катались во дворе, и на этом фото они запечатлены с двумя клюшками в руках и красными от холода носами. Ещё совсем дети.

Вторая — сделана, когда Бетти пошла в школу. Радостная, с двумя маленькими косичками и пышными бантами, в черном платьице с милым белым воротничком, на плечах папы. Рядом стоит улыбающаяся мама, держащая розовый рюкзак. Тогда их фотографировал Тед, а Элис все переживала, что не очень вышла на фото.