- Вот, пришел. Хочет убедиться, что я здесь живу.

- Зачем впустила? Ты о нас подумала? - Наташа не из пугливых, но лучше сразу бы оградиться от неприятностей.

- Что я сделаю? Ему мои деньги нужны. За ремонт машины. Я в аварию попала.

Толик хмыкнул:

- Все правильно говоришь. Она здесь живет?

- Здесь, - неприязненно ответила соседка.

- А комната?

- Вот.

Одну из трех дверей показали непрошенному гостю.

- Открой. Я заходить не буду, только посмотрю.

Разглядев комнату, фотографии, Толик удовлетворенно сказал:

- Не найдешь деньги - можешь расплатиться комнатой. Мы заедем к тебе. Сколько надо?

- Чего надо?

- Времени. Недели хватит?

- Да ты что, где я вообще такую уйму денег найду?

- Значит, неделя.

Ей бы сразу заявить о вымогательстве. Но растерялась. Захлопнув дверь за самонадеянным типом, позвонила Виталию.

- Можно Терентьева?

Долго не могла взять в толк, как это нет Виталия. Сказали, что направлен в командировку в Северную Осетию. На два месяца. Как? Почему? Что делает там петербургский сотрудник милиции?

- В составе оперативно-следственной группы работает. Больше ничего не могу сказать.

Что же делать? Кошмар какой-то. В обсуждении с Наташей этой страшной, волнующей истории протек остаток дня. Потом звонила знакомым, советовалась, рассказывала. На следующий день выговорившуюся до конца женщину посетило ощущение, что все пройдет само собой. Они одумаются. Да смешно же - она не виновата, надо ещё поговорить с ними как следует и сказать, что платить не будет, пошли они все подальше... А вдруг? Такие не отступаются.

Прошла неделя. Света прожила её как наколотая на иголку бабочка. Чуть крылышками шевельнешь - острая боль. Только развеселишься, только забудешь об угрозах, как что-нибудь напомнит о ДТП. Мелькнет ли кавказское лицо, "зеленые" в телевизоре или вживую - и пропало настроение. Красные автомобили вызывали бычье раздражение. Или коровье? А коровы вообще раздражаются? Какая она корова! Телка глупая. А эти гаишники... Что уж теперь. А может, не придут сегодня? А если и вправду заявятся?

- Наташка! Наталья! - засобиралась Света. - Я поехала к родственникам в Тверь. На пару недель.

- А если эти твои придут, я с ними буду разговаривать?!

- Ну и что? Скажешь, что меня нет. Чего такого?

- Они же злющие, мало ли что им в голову взбредет?

- Что взбредет? Ничего не взбредет! - не думая, убегая, лишь бы что-то говорить. - Зараза, молния заела. Ну, пока!

- Где хоть тебя искать, если что?

- Сама пока не знаю.

Перед выходом посмотрела в дверной глазок. Никого на площадке. Слава Богу! И в парадняке оказалось пусто. Осторожно открыла дверь на улицу. Красной "восьмерки" не видно. Юркнула под арку, пересекла двор и по параллельной улице поспешила к Большому проспекту. У военкомата оглянулась. Едут! Вырулили с улицы Ленина. Машина как машина - ни царапинки. А её "талбот" будет ещё стоять в гараже, пока не кончится эта история. Сколько унижений, терпела, крутилась, крутилась, подставляла одно время себя мужикам. Заработала машину, эту комнату купила, для дочери накопила немного. И в один день всего лишиться! Из-за каких-то приезжих! Да не пускали бы их в город без регистрации, и не было бы у неё этого кошмара! Куда власть смотрит, чем милиция занимается? Защиты не найти. Вон, едут, суки. Успела уйти... Ох, Наташка...

Вечером Светлана позвонила от подруги домой. Телефон занят. Звонила ещё и ещё - бесполезно. Передумала всякое. Вдруг вымогатели разъярились от её мнимого отъезда и Наташку... Не дай Бог... Из-за нее, из-за того, что за неделю так ничего и не решила, кроме банального побега.

На следующий день вернулась на Зеленина, ожидая худшего. Наталья была жива-здорова, но зла неимоверно.

- Они сказали, что если ты сегодня не придешь домой, возьмутся за меня, за других соседей. Один вынул нож. Я так перепугалась! А он телефонный провод искромсал, посмотри. Резал и на меня поглядывал.

- Зачем резал, телефон-то при чем?

- Чтобы ты поскорее явилась. По телефону не узнаешь итоги их визита, значит, сама придешь. Так и есть. Вот она - ты.

- Ушлые. Куда податься? - Светлана прошла в свою комнату. - Они же следить могут! - Вылетела снова в коридор. - Если телефон ликвидировали, значит, ждут, что я сама сюда приеду!

Наташа успокоила:

- Прозевали тебя, если следят. Иначе давно бы сюда ломились.

Как раз в этот момент за дверью послышалось сопенье, легкие постукивания и скрежет железа в замке. Кто-то пытался открыть.

Подруги перешли на шепот.

- Это они...

- Нет, они бы позвонили, такие наглые тишком свои дела не делают.

Светлана не выдержала:

- Кто там скребется?!

Из-за двери донеслось горловое бульканье, кряхтение и, наконец, фраза:

- С-сама ты... сыкырыбешься... Я тут живу... Отр... Откр...

- Фу, - вздохнула Светлана и отодвинула засов.

Это был Пал Иваныч, которого девушки в шутку звали Пал Секамыч.

Он жил в одной из комнат, самой большой в этой коммуналке, всю жизнь. Отсюда его впервые в молодости увез "воронок" за кражу швейной машинки, а потом ещё и еще... Трудно сказать, где дольше жил, в квартире этой или там, в бараках. На старости стал тихим пьяницей, хотя нет-нет и появлялись у него то рулоны фольги в немалом количестве, то совсем не свойственные ему вещи: косметика, вина дорогих сортов... Пенсиона государственного нет. Никогда не работал. А жил! Может, есть у старых воров пенсия, выплачиваемая из "общака", кто знает? Может, его подкармливали такие, как Ваня Харитоненко, бесшабашный парень и вроде как ученик Пал Иваныча по воровской линии. Но он исчез куда-то месяца четыре назад.

Сосед нормально жил с девчонками, в их личные дела не лез. Даже помогал. В молодости учился портняжному делу и преуспел в этом. У молодух времени меньше, вот и просили его то пришить, то прострочить что-нибудь на его стареньком "Зингере"... Только в последние дни Пал Иваныч загулял, реже бывал дома, чаще пил.

- Давай быстрее, заваливай! - впустила его Светлана. - Во назюзюкался! Десять утра! Осмелел! Чего материшься?

- Кто я? Ты ж меня знаешь! Пошутил. Это ты сказала "скребешься", а мне послышалось...

- Ладно тебе, иди, не шмони здесь.

Пал Иваныч всегда был покорен более сильным и смел, злорадно, безжалостно смел, если сила была на его стороне. У девок были парни. В случае чего и побить могли. А теперь и у него есть защитники. И нечего ему с этими бабами делить. Уедет он скоро в другую комнату. На улице Коммуны. Теперь он может показать этим заносчивым проституткам, кто он такой! У него скоро несколько миллионов будет! Разница в стоимости комнат. И сейчас у него есть деньжата, а водки - залейся! Дают бесплатно.

- Чего? Шмонит? Я могу такие духи купить, что твоим мужикам не потянуть!

- Ты глянь, расхрабрился стручок.

- А-а, - пьяно махнув рукой, рецидивист-портняжка пошел к себе. - Уеду скоро от вас.

Открывая дверь, он вспомнил вдруг, что ему наказывали благодетели. Светлана вернулась! Надо же сообщить!

Возвращаясь домой в тот день, когда соседка попала в аварию. Пал Иваныч встретил у дверей квартиры трех кавказцев.

- Ты здесь живешь? - спросил высокий.

Видал он таких! Недолюбливал. Отвечал им уклончиво и независимо, пока не предложили выпить. Внизу, в кафе, где Пал Иваныч никогда не сиживал из-за дороговизны. Просили приглядеть за соседкой. Светлана им деньги задолжала. Нет! Он стукачом никогда не был! И даже за стакан такое не сделает.

- У тебя одна комната в той квартире?

Кавказцы предложили ему обмен с доплатой.

- Мы со Светланой договариваемся, потом с той, другой девушкой. Ты остался. Нам нужна квартира в центре. Заплатим разницу стоимости комнат здесь и на окраине. И сверху по миллиону. Тебе все равно где жить. Можем тебе первому переоформить. Только молчи, чтобы девушки не обиделись.