Сесили провела Гвинет в её покои, указала на стол, заваленный книгами, и исчезла быстрее, чем девочка успела сказать хотя бы слово.

Посмотрев на учебники – десять толстых книг и несколько не менее толстых тетрадей, – Гвинет стала недоумевать. Какие занятия летом, когда даже в самых суровых школах каникулы? Не будет она заниматься в такой чудесный день, а пойдёт погуляет. Или хотя бы изучит дом. Да, пожалуй, именно этим и стоит заняться в первую очередь, иначе все отведённое время ей придётся провести в своих комнатах, ведь проводник в лице Сесили не будет помогать ей все время.

С этой мыслью Гвинет отправилась в странствие по дому. Её целью стало отыскать столовую, гостиную и выход из дома. Сидеть взаперти она не желала.

Но дом упорно отказывался ей подчиняться. Даже если Гвинет поворачивала обратно, коридоры, комнаты и залы оказывались совсем иными, не такими, как те, которые девочка проходила прежде. Где – то спустя час Гвинет оказалась вынуждена признать: она заблудилась. Заблудилась в самом обыкновенном доме!

Пришлось идти наугад, надеясь найти хоть кого-нибудь. Двенадцать человек семьи, неизвестно сколько слуг – где-то же должны они все находиться. Столько народу не может потеряться даже в таком огромном доме.

В глубине души Гвинет была счастлива. Она всегда мечтала о чем – то подобном. Тайны, приключения, возможно даже магия, – все это манило Гвинет. И теперь она словно сама стала героиней восхитительной, пусть пока и скучноватой истории.

Открыв очередную дверь, ведущую в очередной же коридор, Гвинет услышала шум. Что – то жужжало и потрескивало, и девочка не смогла пройти мимо.

В этом коридоре оказалась только одна дверь, и Гвинет, открыв её, очутилась в мастерской. Часовой мастерской, в центре которой, почти под потолком, восседал в кресле сверкающий в свете ламп дядя Свентон.

Сколько здесь было часов! Гвинет, пожалуй, не смогла бы их сосчитать и за неделю. Словно заворожённая, девочка шагнула в комнату, разглядывая часы за часами.

Внезапно они начали бить. Не все, только одни, высокие напольные, украшенные золотистыми фигурками дам и кавалеров, спрятанных за стеклом. Но гулкий звон заставил Гвинет отшатнуться, а дядю Свентона – обнаружить присутствие племянницы.

– А, племяшка! – прокричал он, и цепи, удерживавшие кресло под потолком, стали с лёгким звоном разматываться, опуская его на пол. – Добро пожаловать, добро пожаловать. Ты любишь часы, Гвинет?

– Не знаю, – растерялась девочка. – Но ваши часы красивые. Вы их коллекционируете?

– Ничего подобного! Я их создаю. Ну и чиню, периодически. Вот эти, например, спешат на четыре минуты шестнадцать секунд! – он ткнул пальцем в пробившие часы. – И их надо починить. Хочешь посмотреть, да, Гвинет?

Гвинет не хотела. Она предпочла бы рассмотреть все часы – многие из них выглядели очень необычно, – но решила не обижать дядю.

– Да, я с удовольствием…

– Отлично, – перебил, не дослушав её, дядя Свентон. В руках его возникли непонятные инструменты: Гвинет могла поклясться, что они возникли из воздуха! – и дядюшка взмахом руки располовинил часы. Девочка испуганно ахнула, но часовщик уже возился с механизмом.

Шестерёнки, винтики, снова шестерёнки, снова винтики… У Гвинет все плыло перед глазами, когда дядя, наконец, закончил работу.

– Так – так – так, – он обошёл вокруг часов. – Стоит их проверить, да, Гвинет? Вдруг они не работают? Или работают неправильно?

Он повернул какой-то рычажок… и все вокруг переменилось.

Гвинет стояла на паркетном полу, а вокруг простирались зеркала. Они находились повсюду: сверху, справа, слева, впереди, сзади… И не было ни малейшего признака хоть каких-нибудь часов.

– Дядя Свентон? Дядя Свентон! – в её голосе против воли позвучала паника. Дядя, конечно, выглядел любителем повеселиться, но вряд ли он способен на такой впечатляющий розыгрыш. Значит, произошло что – то непредвиденное. И, возможно, опасное.

Дядя не отозвался. Гвинет находилась в зеркальном зале одна.

Девочка решила не сдаваться. Розыгрыш это или нет, она не будет стоять здесь и ждать, пока с ней что – то случится. Она найдёт выход, чего бы это ей не стоило!

И Гвинет решительно зашагала вперёд, туда, куда глядели глаза.

Она шла, шла и шла, а зал все не кончался. Казалось, он вмещает в себя некую бесконечность. Прошёл, наверное, час – впрочем, часы с руки Гвинет исчезли, хотя она и не заметила, когда это произошло, и приходилось полагаться на внутренние биоритмы, а ничего не менялось. Разноцветные плитки паркета под ногами и зеркала, в которых отражались тысячи Гвинет.

Может быть, стоило пойти в другую сторону. Но, минутку, только сейчас сообразила девочка, она никак не дойдёт до зеркальных стен! Куда бы она ни шла, она должна, обязана была в какой-то момент дотронуться до одного из зеркал, а там уже и дверь за одним из них нашлась бы. Она же словно стояла все это время на одном месте.

– Дядя Свентон! – прокричала она. – Мне страшно! Заберите меня отсюда, пожалуйста!

Тишина.

– Дядя Свентон!!! – на этот раз Гвинет уже не старалась скрыть панику. Где она? Что происходит?

На миг ей в голову пришло решение: разбить зеркало. Но чем? У неё не имелось ничего тяжёлого!

Гвинет бросилась бежать. Только бы дотронуться до зеркал, она бы их разбила – руками, ногами, неважно чем! Только бы достичь этих проклятых, похожих на наваждение, зеркал!

Девочка поскользнулась на намазанном чем-то паркете и упала. По её щекам покатились слезы злости и отчаяния. Что такого плохого она сделала дяде Свентону, почему он запер её в этом странном месте и не приходит на помощь?

Паркет оказался не только скользким, но и занозистым. Пытаясь встать, Гвинет поранила руку длинной тонкой щепкой, всадившей ей в ладонь острую занозу. Пытаясь выковырять деревяшку, Гвинет расцарапала руку до крови.

Девочка принялась зализывать ранку, но в какой – то момент капелька крови все же скользнула вниз и упала на паркет. Тот словно расползся, и под ним проявились… шестерёнки? Да, Гвинет теперь могла опознать детали часового механизма чуть ли не с первого взгляда!

Она с силой дёрнула ранку. Кровь капнула на пол, и тот принялся расползаться, обозначая все больше и больше механических деталей. Выдернув из пола злополучную щепку, Гвинет принялась с яростью расковыривать ранку так, чтобы кровь не останавливалась. Вот разноцветный паркет полностью сменился полом из шестерёнок и винтиков. Кровь заливала их так, что они не могли двигаться. И тут оказалось, что пространство, в котором находится Гвинет, очень мало. Теперь, когда шестерёнки стояли, она едва могла раскрыть руки. Наконец-то она могла достать до зеркал!

Гвинет со всей силы ударила кулаком по стеклу. Зазвенев, оно разбилось, и девочка вывалилась наружу – в гигантскую комнату с огромными, больше неё в десятки раз, часами.

– Хм – хм, – проворчал чей – то голос, больше похожий на гром. – Часы разбились. Это нехорошо. Это очень нехорошо.

– Оставь свои часы в покое! – этот голос явно принадлежал женщине. – Лучше подскажи, что делать! Теперь, когда появилась дочка этой безумной Гермионы, наследство уйдёт из рук Габриэлы!

– Положим, Габи и раньше не могла рассчитывать на него, дорогая. У неё практически нет магии. Как и у Генриетты. Сильная магия была только у Гермионы и теперь, наверное, принадлежит племяшке. Хе – хех.

Огромный человек – дядя Свентон??? – шагнул к разбитым часам и принялся возиться с ними.

– Генриетта бездарность! – женщина в зелёном – наверное, тётя Анна, его жена, – нервно принялась ходить по комнате. Гвинет быстро юркнула под огромный стол. Насколько же теперь малы её, Гвинет, размеры? Что с ней произошло? – Свентон. Я не позволю Габриэле остаться ни с чем. Это она наследница Грейс!

– Но она внучка моего папули, а не бабули Грейс.

– Генриетта тоже! Грета была твоей сестрой, а не дочерью Грейс! Гвинет – единственная прямая наследница старухи. Черт, это надо как – то изменить! Свентон! Сделай что-нибудь!