— У тебя есть какие-то предпочтения? Между мужчинами и женщинами?

— Я чувствую себя комфортно и одним, и другим.

— Нет, я не имею в виду… не все из нас могут изменить пол по своему желанию.

— Я не меняю пол. Я существую как оба пола.

— Ты же не… В этом нет смысла.

— Для меня — есть.

— Ну, тогда… да здравствует Асгард!

Тео откинулся назад, прижал пальцы ко рту и снова уставился в огонь.

— Ты ведь не возьмешь меня туда, да? — спросил он через мгновение. — В Асгард?

— В качестве кого? — спросил Локи.

— Не знаю. — Тео пожал плечами. — Содержанца? — Он рассмеялся собственной шутке, а потом сказал: — Ничего страшного. Боже, все это так странно.

— Что именно? — спросил Локи.

— Что я говорю об Асгарде с Локи, братом Тора…

— Пожалуйста, — прервал его Локи. — Называй меня как угодно, только не братом Тора.

— … Богом зла, и он говорит мне, что есть место в этой вселенной, где никому нет дела до того, в кого ты влюбляешься, и это то, что я нахожу самым невероятным из всего этого. — Он вытер глаза тыльной стороной ладони, затем подцепил кочергой ручку котелка, висевшего над огнем, и вытащил его из пламени. — Уверен, что не хочешь чаю? Обещаю, он не такой прогорклый, как джин, который дала миссис С.

— Ладно. — Локи наблюдал, как Тео добавлял листья в два маленьких ситечка, балансировавших над расколотыми кружками, и поливал их горячей водой, пар лениво поднимался от поверхности. Он протянул чашку Локи, и некоторое время они сидели молча: Тео примостился на стопке книг, Локи прислонился к стене, оба прижались губами к краям чашек, ожидая, когда чай остынет, и можно будет пить.

— Так делают люди? — спросил Локи. — Ходят в музеи и клубы, пьют чай и спят на заплесневелых матрасах в промёрзших квартирах?

— Иногда, — ответил Тео. — Когда мы не воюем, не работаем и не умираем на фабриках. А что делают Асгардцы?

— То же самое, — ответил Локи. — Хотя у нас нет заводов. Мы чаще умираем на полях сражений.

— Мы тоже так делаем. Иногда. — Тео осторожно отхлебнул чаю, его глаза метнулись к Локи поверх края чашки. — Ты умираешь в Асгарде? Я имею в виду, не тебя лично. Но… люди умирают? Точнее… Как мне вас называть? Асгардцами?

— Мы умираем, — сказал Локи. — Асгардцы умирают. Но не так легко, как вы, люди. Наша жизнь намного длиннее.

— Насколько?

— Несколько тысяч лет, плюс-минус тысячелетие.

Тео выплюнул полный рот чая обратно в чашку.

— Да не может быть… Ты меня разыгрываешь.

— Вовсе нет. Правда! — Он рассмеялся, когда Тео все еще выглядел скептически настроенным. — Асгардец может жить дольше, чем люди могут понять. Хотя, возможно, помогает то, что мы не дышим ежедневно воздухом, который активно нас отравляет.

— Как ты смеешь дурно отзываться о Лондоне? — с притворным возмущением воскликнул Тео. — У него есть свои прелести.

— Я еще их не видел. Хотя я слышал, что собаки хороши.

Тео замолчал, поднеся чашку к губам.

— Значит, ты в самом расцвете сил? Для Асгардца.

— Я только начинаю. — Локи сделал глоток чая. Тот все еще был горячим, и он чувствовал жар больше, чем сам вкус чая, но пар пах пряно и горько, оставляя влажную пленку на его щеках. — Ты не будешь счастлив в Асгарде.

Тео пожал плечами.

— Всяко лучше, чем здесь.

— Тебе было бы одиноко, если бы ты был там единственным человеком.

— Тогда тебе придется составить мне компанию.

— Я очень занят.

— Я не возражаю. — Тео сделал глоток чая, потом вдруг сказал: — Это просто очень приятно.

— Что именно?

— Это очень приятно… — повторил Тео, скользя большим пальцем по краю чашки. — Знать, что где-то в космосе есть место, где люди вроде меня могут не бояться.

Глава 23

Локи проснулся от звука легкого дождя, стучащего в окно. По подоконнику.

Он заснул на полу рядом с грязным матрасом Тео, но где-то ночью, должно быть, передвинулся, потому что теперь они оба лежали на матрасе, зарывшись, как кролики, под свои одеяла. Тео все еще спал, прижав руки к лицу и слегка приоткрыв рот. Локи поднялся так тихо, как только мог, задержавшись лишь для того, чтобы взять черный зонтик, прислоненный к двери. Нет смысла тратить энергию на заклинание. Или поднимать вопросы, которые могут возникнуть, когда ты будешь единственным, кого не коснется дождь на оживленной городской улице. Тео наверняка знает, куда он пойдет, или, по крайней мере, догадается. Возможно, он расскажет миссис С, или просто последует за Локи сам. Какое это имеет значение? Хотя общество ШАРП не обладало самым внимательным слухом его отца, Локи был уверен, что если миссис С сообщит о его братании с Аморой, его засосут обратно через Бифрест и запрут во дворце, прежде чем он сможет подышать тем же воздухом, что и она.

Путь до клуба Инферно был недолгим, но воздух был горьким от ледяного дождя, и Локи почувствовал, что нервы его на пределе. Почему он нервничает? Это была Амора. Его друг. Они знали друг друга. Возможно, именно в этом и заключалась проблема. Он посмотрел на себя сверху вниз, все еще в своем черном костюме с прошлой ночи, и подумал о том, чтобы изменить цвет галстука на изумрудный, чтобы соответствовать зеленым прожилкам в ее глазах. Но если она заметит, он, скорее всего, умрет от смущения, а если она не заметит, он умрет от разочарования. В любом случае, умрет. Не идеально.

Он не был уверен, что Амора вообще будет в клубе, или что он сможет войти, но он послал записку в ее гримерную с одним из мужчин, подметавших туннель, и через несколько минут тот вернулся, чтобы сказать Локи, что Чародейка хочет видеть его на сцене. В пасмурном свете рассвета интерьер клуба выглядел глупо и кричаще. Столешницы были испачканы липкими остатками вчерашних напитков, пол усеян устричными и арахисовыми скорлупками, раздавленными ногами. Гипсовые демоны имели трещины, и куски отсутствовали на их телах. Локи узнал в мужчине, сидевшем на стойке и читавшем газету, вчерашнего билетера, выглядевшего странно и неуместно с закатанными рукавами рубашки и платком на шее. Заголовок на первой странице печатными буквами гласил: «ЖИВОЙ МЕРТВЕЦ-УБИЙЦА КРАДЕТСЯ ПО САУТУАРКУ; ЕЩЕ ОДИН ПОТРОШИТЕЛЬ?».

Он не поднял глаз, когда Локи пересек пустой бар и прошел через занавес, ведущий на сцену. В театре было так же темно, как и накануне, но горели газовые фонари, отбрасывая тонкие лучи, которые очерчивали силуэт Аморы на заднем плане. Она отодвинула стулья от стола с говорящей доской и стояла на коленях, вытянув одну руку, чтобы поправить что-то под ней.

Увидев его, она остановилась и замерла, длинная темная тень упала позади нее.

— Локи. Ты вернулся.

Он шагнул на сцену, в тот же столб света, освещающий ее. Это было похоже на маленькую вселенную, которую они делили вдвоем. Так близко, и в резком свете сцены, а не в мечтательном свете камина ее гримерной, ее лицо выглядело мягче, чем он помнил. Амора никогда не была из тех, кто ослабляет бдительность, позволяет увидеть щели между пластинами брони. Может быть, она думала, что темнота накрыла ее. Возможно, ей было все равно, если Локи видел ее такой. Может быть, у нее была причина показать свою мягкость.

Он не знал, что сказать, и вместо этого указал на стол.

— Я могу помочь? С…что бы ты ни делала.

— Придумала новый трюк.

— Хочешь сказать, что не используешь настоящую магию для контакта с настоящими духами?

Она закатила глаза.

— Какая пустая трата моей драгоценной жизни. Иди сюда, я тебе покажу. — Она придвинула к столу пару стульев, и он послушно сел на один из них. — Сейчас, — сказала она, садясь на другой стул. — Представь, что ты хочешь с кем-то связаться. Кто-то умер, и ты отчаянно хочешь сказать ему последнее.

— Ладно.

Она сунула руку под стол и вытащила колокольчик на подставке. Она положила его в центр, поверх нарисованного алфавита.