— Что ж в твоих словах есть смысл, — усмехнулся Тристан. — Мне действительно повезло. Мне попался не только самый красивый, но и самый крепкий алмаз. Что ж… Женщин надо завоёвывать, верно?

— Вы верно подметили, Тристан, — кивнула я, слегка польстив вампиру.

— Мне нравится как моё имя слетает с твоих губ. Хотелось бы почаще его слышать. — Затем резко выпрямившись, произнес: — Доброй ночи, моя прекрасная.

Я решила не отвечать, и когда он вышел из моей комнаты просто подбежала к двери и закрыла её на ключ. Прислонившись к оной, я скатилась вниз. Слезы, которые уже так давно застилали глаза наконец побежали, сквозь ресницы. Я не могла заставить себя открыть глаза, мне не хотелось видеть, где я сейчас находилась. Всхлипнув, я уткнулась носом в коленки, слегка вздрагивая от сотрясающей меня дрожи. Эта боль… Она разрушала меня изнутри, не давая вздохнуть спокойно вдохнуть. Каждый вдох отдавался острой болью в груди. Господи, как же мне всё надоело! Почему именно я? Почему именно я должна быть сильной? Так, нет! Я не раскисну! Я выживу! Историю пишут те, кто выжил, а я обязательно выживу…

Остервенело вытерев слезы, так, что и глаза и щёки запылали, я на ходу снимая платье и откинув с кровати приготовленный для меня белоснежный пеньюар легла под одеяло и тут же уснула глубоким сном. А снились мне пляшущие кресты…

***

Элайджа сидел в кафе напротив маленькой церквушки в центре Нового Орлеана. Солнце давно уже закатилось за линию горизонта, а сумерки опустились на город. Второй день был на исходе, так что теперь он пришёл за своим. Элайджа предупреждал Буан, а эта дерзкая девчонка поступила, как обычно, по-своему. Темные глаза с жадностью осматривали натянуто улыбающуюся девушку, одетую в черное обтягивающее платье. Де Мартель что-то сказал Бу. На её щеках выступил злой румянец, а в глазах зажегся яростный огонек, но она с милой улыбкой что-то ему ответила. На лице этого хорька расплылась довольная усмешка и тот резко притянув девушку за талию поцеловал её.

Хруст осколков Элайджа не сразу заметил, так же как и то что в руке он сжимал окровавленные осколки стакана, из которого пил виски.

Тем временем Тристан отпустил смущенную Буан и поцеловав её руку сел в машину. Дорогой черный мерседес лениво тронулся с места. Девушка постояв минуту на ступеньках церкви, пошла ко входу. Элайджа, не стал ждать, пока тот вампир, что отправил Тристан найдет себе удобную позицию, чтобы следить за Буан. Кинув пару купюр на стол, первородный проследив за вампиром, через пару секунд настиг его в немноголюдном углу, где не ожидавшему вампиру резко выдернул сердце из груди. Тот ничего даже не поняв замертво упал на асфальт.

Вытирая окровавленные руки белоснежным платком, Элайджа быстро зашёл в церковь, как раз к тому моменту, когда священник шёл к исповедальным кабинкам.

— Святой Отец, уделите мне одну минутку, — тихо окликнул Элайджа служителя Господа.

— Да, сын мой, вы хотели поговорить? — спросил подошедший священник. Элайджа подумал, что жена брата оценила бы высказывание Святого Отца.

— Да, но не с вами, — усмехнулся Элайджа. — Идите сходите в какой-нибудь бар. Развейтесь. Вам это сейчас нужно, — приказал он, гипнотизируя священника.

— Да, мне надо пойти развеяться, — завороженно сказал священник. — Но меня там девушка ждёт…

— Не беспокойтесь я о ней позабочусь. Вы можете идти.

Завороженный словами вампира мужчина ушёл в направление к выходу.

Элайджа открыл кабинку, в которой должен находиться священник и зайдя, вольготно устроился на кушетке.

— Святой Отец? — услышал он знакомый мягкий голос. Какое-то колющее предвкушение охватило Элайджу, от осознания того, что она здесь рядом. Что он может чувствовать легкий запах её духов, волос и тела. Стоит только открыть соседнюю кабинку и там сидит ужасно гордая девчонка, от нахождения которой рядом начинает кружится голова. Элайджа даже не думал, что так соскучился по ней. Её имя значило на ирландском «совершенство». Она была его совершенством. Только его.

— Угу, — кивнул Элайджа. Губы против воли сложились в торжественную улыбочку. Это чувство часто посещало его на охоте, когда Элайджа выслеживал добычу. Азарт пробежался по венам. Только его «добыча» была не в курсе, что он находился совершенно рядом.

— Я давно не исповедовалась, да и вообще не знаю стоит ли мне здесь находится, так как… Я пожалуй утаю подробности, так как вы меня сочтете сумасшедшей. Но мне скорее всего просто не с кем выговориться. Нет, у меня есть друзья и близкие, но некоторые вещи не поймут даже они. Весь следующий год, я пребывала в какой-то прострации и только и делала, что оборачивалась на каждый шорох, хотя это неправильно. Ведь за себя надо сражаться до конца. Это мой главный грех. Я отказалась от себя. Наверное, это потому что я словно бездомная. Понимаете? Я нигде не чувствую себя дома и в попытках его обрести, совершаю ошибки, одну чудовищнее следующей. Для меня дом — это не просто слово, а что-то большее.

— А что ещё кроме этого? — поинтересовался Элайджа.

— Кроме этого, я, как мне кажется, начинаю испытывать чувства к мужчине, с которым по велению греха пьянства потеряла свою невинность, что тоже грех. Но, это не особо важно. Главное, что я не должна этого чувствовать, да и он тоже…

Тут Элайджа, не выдержав вышел из кабинки священника и резко открыв следующую кабинку, гневно прошипел:

— Может не надо думать, что мне делать со своим сердцем, Бу?

***

— Ты… ты… — не находила слов я. — Ты вообще, что тут делаешь? — зазвенел от ярости мой голос.

— Это я хотел поинтересоваться, что за ахинею ты несешь, — усмехнулся Элайджа медленно приближаясь ко мне.

— Это, чёрт побери, тайна исповеди! — заорала я, пытаясь выйти, но меня быстро втолкнули обратно в кабинку, а дверцу прикрыли. Моё дыхание от злости только участилось. — Разве, вы вампиры исповедуетесь? — прошипела я, вжимаясь в деревянную стенку спиной. Здесь было темно, что можно было только рассмотреть только силуэт и лицо, все приближающегося ко мне вампира.

— Нет, мы предпочитаем их слушать, — мягко усмехнулся Элайджа. — Я как понимаю ты намеренно мне не давала знать о себе?

Моё сердце бешено забилось в груди, словно новостная строка по телеку в мозгу пробежались слова Элайджи:

— Два. Дня. Иначе. Ты. Станешь. Моей. Собственностью. До. Конца. Своих. Дней.

— Я думала, что это всё шутка! — просипела я, когда вампир подошел ко мне настолько близко, что мне теперь даже вздохнуть было проблематично.

— Я редко шучу по такому поводу, Бу, — прошептал он, практически касаясь моих губ. Пальцы первородного легко прошлись по моей шее, спускаясь дальше, заставляя меня судорожно сглотнуть.

— Ты не можешь решать за меня, Элайджа, — тихо сказала я. — А мне нужно будет вернуться обратно.

— Какая жалость, — усмехнулся вампир, слегка отходя от меня. Я тут же собиралась выскользнуть из кабинки. — Прости, Бу, но я уже всё решил, — вдруг угрожающе произнёс Элайджа, и в следующее мгновение меня изо всей силы швырнуло в деревянную стенку, послышался хруст ломающегося дерева, но мне как-то даже не давая опомниться вдавили в поломанную стенку с утроенной силой.

Алчные губы ловили каждый мой вдох, пресекая любую попытку хоть как-то осмыслить ситуацию, хоть как-то перехватить контроль. А мои руки вздернули у меня над головой, только из-за того что они попытались оттолкнуть напористого вампира, который покрывал мое лицо, шею, плечи опаляющими кожу поцелуями, срывая из моей груди стон. Но спустя минуту, это была даже не надо, так как ответная страсть поглотила меня. Я сама с ответной силой отвечала на поцелуи Элайджи.

— Тш-ш-ш, — вдруг оторвался от меня Элайджа. Я заметила, что он удерживает меня под бедра, при том вдавливая в стену. Мои ноги обивали его талию, а руки нежно обнимали его за шею.

— Что-то не так? — хриплым голосом спросила я, облизывая губы.

— Я хочу, чтобы ты сказала, что хочешь меня, Бу. Тогда ты ничего не помнила, и теперь я хочу убедиться, что это притяжение взаимно, — прошептал Элайджа, нежно проводя пальцем по моим губам.