Иной выгоды она не видела. Ирэйн, как верно заметил Дин-Таль, в политической жизни риората веса не имела. Кто подпустит женщину к такой тонкой материи?.. Не подпустили бы и Альвию, родись она вторым или третьим ребенком лиора. Но если лиори Эли-Борг ее отец и Боги начертали на роду управлять риоратом, то лейре Ирэйн Борг к власти дорога была заказана. Значит, надеяться наладить через нее связи с нужными людьми, было бы глупостью со стороны Тайрада. К тому же кара за мздоимство в Эли-Борге испокон веков не менялась. Корыстолюбцам рубили руки. Взял один раз и был пойман – кисть правой руки. Брал часто, но урон казне не нанес – кисти обеих рук. Влез в государственную казну – ополовинивали обе руки по локоть. Ну, а если уж в краже и взятках был усерден, тут уже руки не трогали, сразу рубили голову. Альвия старые законы чтила, приговор выносила быстро, и своих решений не меняла, так что высокородные риоры, обитавшие в Борге старались избегать сторонних сделок. Впрочем, лиори умела и награждать, когда была довольна службой, потому дружить с ней было интересней и безопасней, чем ссориться.

– Нет, сплести паутину за моей спиной при помощи Ирэйн Тайрад не сможет, – еще подумав, пришла к выводу Альвия. – Хотя для этого ему кузина и не нужна…

Выходило, что Эли-Харта интересовали рать или медь, возможно, и то, и другое. Оставалось понять, какие существенные выгоды от этого союза может получить Эли-Борг, а вот их Перворожденная пока не видела…

– Перворожденная, – в дверях появился лит. – Глава замковой стражи.

– Пусть войдет, – кивнула лиори и вернулась за стол.

Риор Дин-Лориг вошел в кабинет… осторожно. Он встретился взглядом с госпожой, выдохнул и стремительно приблизился к столу, после резко склонил голову, и у Альвии появились опасения, что высокородный прямо сейчас расстанется с головой от собственного усердия.

– Итак, – многозначительно начала лиори после продолжительного молчания. – Что вы имеете мне доложить, мой дорогой риор?

– Я имею всё, – выпалил Дин-Лориг, преданно глядя на Альвию.

– Вот как, – Перворожденная поставила локти на стол и сложила пальцы домиком. – Стало быть, вы уже всё имеете. А что же тогда вам мешает, риор Дин-Лориг?

– Мне что-то мешает? – переспросил глава замковой стражи.

– Именно, высокородный, именно, – кивнула Альвия, откидываясь на спинку кресла. – Если вы имеете всё, стало быть, стремиться уже не к чему. А когда исчезает цель, появляется опасная леность. Вы со мной согласны, риор Дин-Лориг?

– Я всегда согласен с вами, лиори, – истово кивнул риор. – Ибо мудрость моей госпожи велика и неоспорима.

– Я рада, что мы думаем одинаково, – усмехнулась Альвия. – А раз так, значит, вы не станете возражать, если я кое-что у вас заберу.

В этот раз глава стражи соглашаться не спешил, он настороженно ждал, что еще скажет Перворожденная. Однако она тоже молчала, и риор все-таки спросил:

– Что хочет забрать у меня госпожа?

– Мелочь, – отмахнулась лиори. – Сущий пустяк, вам он всё равно без надобности, – и рявкнула Альвия, подаваясь вперед: – Вашу голову!

– Моя госпожа… – риор побледнел и бухнулся на колени. – Помилуйте!

– Пусть пожрут вас твари Архона, риор, если я желаю вас миловать! – Перворожденная поднялась на ноги и обошла стол. После ухватила Дин-Лорига за подбородок и вздернула его голову. – Как вы можете занимать свой пост, если ваши люди творят, что им вздумается?! Отвечать!

Высокородный гулко сглотнул и на мгновение зажмурился, чтобы избежать взгляда, обжигавшего холодной яростью.

– Виновные… – начал он, но лиори оборвала мужчину гневным возгласом:

– Молчать! Вы не в силах дать мне толкового ответа, тогда ни к чему засорять воздух невразумительным блеянием, – она оттолкнула голову риора и отошла к окну. – Как посланник Эли-Харта мог спокойно передвигаться по моему замку и остаться незамеченным?! Как он смог выбраться из своих покоев, и не был остановлен стражей? За каким Архоном вы ставите на этот ответственный пост пустоголовых баранов? Впрочем, я даже благодарна горцу, теперь я вижу в своей охране огромные бреши. Если бы ему вздумалось, посол мог бы добраться и до моих покоев.

– Мою госпожу охраняют литы, – ляпнул Дин-Лориг, и Альвия стремительно развернулась, испепелив его взглядом.

Она нарочито медленно приблизилась к главе замковой стражи, склонилась к его лицу и угрожающе тихо спросила:

– Так в Борге можно положиться только на литов?

– Нет…

– Да-а, – протянула лиори. – Только на моих телохранителей, риор. И знаете почему? – Дин-Лориг снова сглотнул. – Потому что я занимаюсь своими людьми!

– Я всё исправлю, госпожа, – дрогнувшим голосом ответил глава стражи. – Я займусь…

– Очень на это надеюсь, риор, иначе я займусь вами, – отчеканила Альвия и вернулась к креслу. Усевшись, бросила взгляд на Дин-Лорига и закончила: – Тех, кто проспал посланника Эли-Харта, выпороть, чтобы разогнать их кровь. Слишком застоялась, раз засыпают там, где должно смотреть за десятерых. И прочь из Борга. Отправьте их в Харигар, в Черную крепость, пусть поспят на болотах.

– Заключенными?

– Заключенным туда отправитесь вы, если еще раз вызовите мое недовольство, – холодно ответила Перворожденная. – Стражники теперь будут там нести свою службу. – После поморщилась: – А теперь встаньте с колен и проваливайте прочь с моих глаз.

Дин-Лориг вскочил на ноги. Он в очередной раз попытался в поклоне лишиться своей головы, но она опять удержалась на плечах высокородного риора. Мужчина поспешил покинуть лиори, стирая с лица пот и вознося благодарственную молитву Богам. Впрочем, слова Альвии запомнил, она ими впустую никогда не сорила. И раз пообещала заточение на болотах Харигара, значит, туда и отправит, если вновь будет недовольна главой замковой стражи. Риор Дин-Лориг еще никогда так истово не желал угодить своей госпоже…

Перворожденная откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и сжала подлокотники. Нужно было поскорей заканчивать с этим посольством. Присутствие в замке предателя и невозможность дотянуться до него выматывали душу лиори. Она устало вздохнула и медленно подняла веки. Взгляд уперся в портрет отца, который повесили в кабинете по приказу госпожи еще восемь лет назад. Лиор смотрел на дочь спокойным, чуть надменным взглядом, таких же серых глаз, как у нее. Его губы были плотно сжаты, и Альвии почудились неудовольствие и укор покойного родителя.

– Он умрет, – сказала женщина, глядя в глаза лиору. – Я поклялась в этом, отец, стоя перед твоим гробом, и клятвы не нарушу. Рано или поздно кровь предателя прольется во имя твое. И когда ты будешь отомщен, я, наконец, вздохну полной грудью.

В дверь постучали. Лиори порывисто обернулась, гневно сверкнув глазами.

– Кто?

В дверях появился лит.

– Моя госпожа, высокородный риор Тиен Дин-Таль привел чародея Ферима и просит позволения войти.

– Позволяю, – кивнула Перворожденная.

Бросив еще один взгляд на портрет, лиори выпрямилась в кресле, отбрасывая прочь всякие переживания. Она вновь была собрана, и даже в обычном рабочем кресле казалась сидящей на троне. Взор Перворожденной остановился на двух мужчинах перешагнувших порог ее кабинета. Лицо Дин-Таля было непроницаемым. Нет, это была не обида, просто высокородный риор решил больше не соваться туда, где выставлен заслон из щитов. В кабинет лиори вернулся ее верноподданный и адер.

– Благодеяния Богов, Перворожденная, – склонился чародей.

– Проходи, Ферим, – скупо улыбнулась Альвия. – Тебе есть чем меня порадовать? Огорчений мне сегодня уже хватит. – Затем снова посмотрела на Дин-Таля: – Адер, присаживайтесь.

Риор занял тот же стул, на котором недавно сидел. Он лишь на мгновение задержал взгляд на лице лиори, но Альвия казалась совершенно спокойной. Она теперь глядела только на Ферима, ожидая, что он скажет.

– Моя госпожа, – заговорил чародей, возвращая Перворожденной послание Тайрада. – Я сделал, что вы велели. Писавший много думал, когда составлял послание, но его мысли… они непристойны…