– Ты что-то сказал, хмырь? – улыбнулся Двуликий болезненной ухмылкой.

Луи не знал, что и сказать. У преступного босса была особая монетка, серебряный доллар, которую он любил подбрасывать. Монетка была особой, и на аверсе, и на реверсе было выгравировано изображение Свободы, но с одной стороны лицо было поцарапано ножом. Прямо сейчас эта монетка казалась копией своего хозяина.

– Прошу вас, мистер Двуликий… мистер Дент… я не имел в виду ничего такого. Я подумал, что вы коп. Я просто трепал языком.

– Тсс. – Двуликий приложил палец к губам. А затем поднял монетку и подбросил в воздух. И в этот момент имело значение лишь то, какой стороной она упадет. Упадет целой стороной – и ты останешься жив. Покореженной – и ты труп. Все твои просьбы, мольбы и уговоры тебя не спасут. Твоя жизнь и твое будущее целиком и полностью зависят от броска монетки.

Монетка перевернулась в воздухе, шесть раз вверх, шесть раз вниз, после чего приземлилась в руку Двуликому. Тот взглянул на монетку и улыбнулся. Инстинктивно Луи улыбнулся в ответ.

Не успел он опомниться, как человек, когда-то бывший Харви Дентом, достал пистолет, спустил крючок и выстрелил.

«Бах!»

Луи вздрогнул. Возможно, даже обмочил штаны. Он все ждал момента, когда пуля вышибет ему мозги и он умрет, но этот момент так и не наступил.

Луи У. Росс все еще был среди живых.

И все же не было ни единого шанса, что Харви Дент мог промахнуться. Только не с полутора метров. Луи озадаченно уставился на Двуликого, и тот лишь махнул головой куда-то за спину Луи, побуждая бандита оглянуться.

Позади полицейской машины лежал только что убитый коп, вероятно, владелец той самой машины, в которой сидел Луи.

Коп вернулся забрать свою тачку.

Двуликий спас его.

– Спасибо, сэр, – выдавил он, – благодарю вас.

Не произнеся ни единого слова, Двуликий повернулся к нему своей обожженной стороной, показывая обнажившуюся кость и свисающие с нее шматки плоти. Затем улыбнулся своей тошнотворной улыбкой. Он вообще не смотрел на Луи, его взгляд был обращен на водителя такси.

– Чего ты ждешь?

Двигатель машины ожил без предупреждения, такси сорвалось с места, завернуло за угол и скрылось из виду.

Луи понадобилась еще минута, чтобы успокоиться.

Монетка должна была упасть хорошей стороной. Он был в полуобороте от смерти. Но сейчас все в порядке. Больше чем просто в порядке. Луи был жив.

Но затем Луи вспомнил о дробовике в руках.

Ему по-прежнему предстояло разобраться с Ньютоном и его бандой. Ночь была еще далека от завершения. По правде, она только начиналась.

Харви Дент растянулся на заднем сидении такси, его рот расплылся в очередной тошнотворной гримасе. Двуликий знал, какой эффект он оказывает на других людей, и наслаждался этой игрой. Если вы ему понравились, он поворачивался к вам сожженой стороной лица, показывая свою демоническую натуру. Если вы ему не нравились, то вы видели перед собой красавчика с обложки журнала, каким он когда-то был. «Выбивайте их из равновесия, – любил говорить Двуликий, – никогда не позволяйте им понять, какой стороной вы обращены к ним на самом деле». Он рассмеялся, демонстрируя соседу по такси свою монструозную половину.

Пингвина едва не стошнило, но он знал, что едва ли рвота станет лучшей тактикой при работе с новым партнером.

– Когда ты спустил крючок, Росс штаны обмочил, как пить дать, – сказал Пингвин и рассмеялся. Его смех напоминал пронзительный, отталкивающий клекот птицы. – Он просто бесполезная груда мяса.

– Так зачем же ты его держишь, Освальд? – Пингвина при рождении звали Освальд Кобблпот, и никто еще ни разу не задался вопросом, с чего вдруг он решил сменить имя.

Пингвин рассмеялся.

– Всем нужно пушечное мясо.

Двуликий разразился очередным приступом хохота, и Пингвина снова начало мутить.

Гордон шел по крыше здания департамента полиции города к тому месту, где был установлен бэт-сигнал. На установку этого устройства потребовалось три года и многочисленные споры, но вот оно, наконец, установлено. Одно из двух, либо он вконец утомил администрацию своими бесчисленными служебными записками, либо же городской совет решил слегка побаловать его, теша себя надеждой, что рано или поздно преступный мир города расправится с Бэтменом, а может и с комиссаром Гордоном вместе с ним за компанию. Тогда бы они смогли назначить нового комиссара полиции… более сговорчивого.

«Только через мой труп». Гордон надеялся, что бэт-сигнал поможет им добиться нового будущего для Готэма, что он удовлетворит человеческую нужду знать своих героев в лицо. При Джиме Гордоне дела в городе не будут идти как обычно.

До Гордона пост комиссара полиции занимали Джиллиан Лоэб и Джек Гроган. Оба считали Бэтмена всего лишь опасным народным мстителем с неявными мотивами. Проблема была в том, что Бэтмен работал сам по себе, вне закона, и частенько нарушал основные права граждан.

Преступников, безусловно, но все равно граждан.

Гордон не хотел признавать, ни публично, ни хотя бы самому себе, что случались времена, когда и закон, и его неизбежные ограничения показывали свою неэффективность. Что полиция порой оказывалась беспомощной, даже перед лицом ада, грозившего сожрать город целиком. Многие копы в частных беседах выражали схожее мнение… по крайней мере, честные копы.

Опасность проявляла в людях их худшие черты. Слишком часто для решения проблем приходилось срезать углы, «во имя общественной безопасности», разумеется, но эти короткие пути лишь усложняли ситуацию. Именно поэтому, для избежания подобных перегибов были созданы правила. Ограничения, которые слишком часто мешали полиции делать свою работу.

Подобное противоречие нельзя было просто обойти, и именно это напрямую привело к появлению Бэтмена. Защищая Темного Рыцаря, Гордон лишь наживал себе новые проблемы, но в городе типа Готэма, где силы правопорядка были по рукам и ногам скованы давно купленными судьями, череда побед мстителя в плаще вызывала публичное одобрение публики.

Спаси одного или двух невинных – и тебя забудут к следующему выпуску новостей. Но спаси целый город, причем неоднократно, от самых безумных среди безумных, и вскоре люди уже начнут воспринимать тебя как единственный гарант безопасности, который им когда-либо светит. Мысль о существовании Бэтмена добавляла в жизнь людей ощутимую толику комфорта. Мысль о том, что есть как минимум один человек, который будет бороться за них, невзирая на риски.

По-прежнему существовали политики, которые требовали, чтобы полиция любыми способами остановила Бэтмена. Большая их часть была насквозь коррумпирована, но встречались и честные идеалисты, которые критиковали методы Бэтмена. Гордон не мог спорить с каждым, кто искренне верил в то, что закон превыше всего, но в душе он был счастлив, что у жителей Готэма был кто-то, кого они могли бы назвать своим спасителем. И что их герой всегда гнул свою линию.

«Дай-то бог, – мысленно взмолился комиссар, – чтобы так было и впредь».

– Джим, видал я тебя и в лучшей форме, – поздоровался Бэтмен, подходя к нему со спины. Гордон чуть не подпрыгнул от испуга. Как всегда, Темный рыцарь появился неслышно.

«Разве не должен его плащ издавать хоть какие-то звуки?» – раздраженно подумал он.

– Я на ногах тридцать часов подряд, – вслух ответил Гордон, – мне кажется, что я уже испражняюсь кофеином.

– Такую картину не скоро забудешь, – уставился на него Бэтмен, – как проходит эвакуация?

– А ты как думаешь? Всякий раз, как очередной битком набитый автобус отходит от вокзала, оставляя за бортом тысячи находящихся там людей, вспыхивают волнения. Час назад кто-то саботировал железнодорожную ветку с острова Блик, так что еще один путь к бегству отрезан. Полицейские продолжают дезертировать, так что, сдается мне, у меня осталось не больше восьмисот копов, плюс-минус. Этого количества не хватит на патрулирование одного района, чего уж говорить о целом городе. А у тебя как дела?