– Ваш бифштекс, – экономка поставила перед Терсеновым широкое фарфоровое блюдо, с крупным куском мяса и разноцветными овощами. – Константин Сергеевич, что-нибудь еще? – мягко спросила она, преданно глядя на босса.

– Нет, Татьяна, ничего больше не нужно, – ответил тот, беря в руки приборы. – Чуть позже принесете Катерине борщ.

– Я не буду, – поторопилась возразить Катя.

– Не обсуждается, – отрезал Терсенов. – Вы должны хорошо питаться. Это входит в условия контракта.

– Я еще ничего не подписывала.

Она упрямо вскинула голову.

– После обеда мы обязательно исправим это упущение, – невозмутимо произнес Константин Сергеевич. – А пока, приятного аппетита.

Он неторопливо разделывал истекающее жирным соком мясо, а Катя задумчиво наблюдала за его ловкими движениями и пыталась понять, во что же она влипла. Слишком уж необычным было все, что происходило с ней в последние дни. И пугающие сны, и странное предложение Амбарцумова, и непонятные условия контракта, да и сам новый босс… Не нравилось Катерине все происходящее. Очень не нравилось. Слишком много недоговоренностей виделось ей за всей этой историей. Если бы только она могла отказаться! Встать из-за стола, попрощаться и уйти.

Беззвучно хмыкнув, Катя представила свой эффектный уход и с сожалением признала, что сразу за ним последует ее не менее эффектное увольнение из «ТэрКора». Амбарцумов не потерпит подобных выходок. Если уж Ингу, непревзойденную Ингу, работавшую у него до Кати личным помощником и, по совместительству, бессменной любовницей, шеф уволил только за то, что та без предупреждения не явилась на работу, то уж ее, Катерину, Александр Павлович и слушать не станет. Собрала коробки – и на выход! Скатертью дорога! Разумеется, допустить подобное Катя никак не могла. Сокращение и последующие поиски работы успели основательно убедить ее в том, что за хорошее место нужно держаться "руками и ногами". Хватит с нее безработицы. Если сейчас она уйдет, то в ближайшее время вряд ли сумеет найти хоть что-то подходящее. Кризис. В большинстве компаний происходят сокращения, новые сотрудники никому не нужны, устроиться на нормальную должность просто нереально. Это она уже проходила.

Катя еле слышно вздохнула. Странно, конечно. Все происходящее немного напоминает сюр. И ее неожиданный перевод, и новый босс, и обстановка. И пункты контракта. Жить в одном доме с начальником, хорошо питаться… Прямо, домашний любимец какой-то, а не личный помощник! Интересно, а мурлыканье в договоре не прописано? А то ведь у нее с музыкальным слухом неважно, может и оскорбить нежную душу шефа непотребными звуками!

Незаметно усмехнувшись крамольным мыслям, Катя придвинула к себе принесенный Татьяной борщ и обреченно зачерпнула его ложкой. Ну не любила она "горячий салат из свеклы", как называл это блюдо ее друг Морис – французский журналист, пять лет проживший в России, но так и не сумевший приспособиться к непривычной для него русской кухне. Катерина не раз пыталась приобщить своенравного француза к прелестям национальной кулинарии, но тот только морщился и с мягким акцентом объяснял, что его нежный желудок не в силах переварить странную российскую еду. «Не обижайся, Катрин, – говорил он. – Но это есть невозможно. Я уважаю Россию, я уважаю русских, я уважаю водку, но ваша еда… Нет, я не могу ее уважать. Прости». Катерина смеялась и доказывала упертому французу, что еда не требует уважения, ее нужно просто есть, но тот лишь кривился в ответ и пускался в долгие рассуждения о том, что русские привыкли к слишком тяжелой и неправильной пище.

Заканчивались споры всегда одинаково – Морис обещал пригласить Катю во Францию и накормить настоящими шедеврами кулинарного искусства. А не той «пародией, что готовят в ваших французских ресторанах, Катрин. Подделка, всего лишь подделка!» – сокрушенно комментировал он подаваемые в дорогих заведениях столицы блюда. Катя только усмехалась в ответ. На ее непривередливый вкус, все было очень даже съедобно!

Познакомились они с Морисом случайно. Столкнулись на выставке Серова в Третьяковке, как-то незаметно разговорились, а после еще долго гуляли по заснеженным улицам, обсуждая увиденное. Француз оказался веселым и общительным парнем, много шутил, рассказывал забавные случаи из своей жизни, пару раз поцеловал Катерине руку, но дальше этого дело не пошло. Несмотря на взаимный интерес, той тяги, что возникает между мужчиной и женщиной, в их отношениях, к сожалению, не было. Они часто встречались, приятно проводили время, гуляли по городу, ходили в рестораны, но так и остались просто приятелями. Катерина иногда жалела о том, что ничего большего между ними не случилось, но тут же успокаивала себя тем, что теперь у нее есть еще один очень хороший друг. Да только вот друзей у Кати было предостаточно, а любимого… Почему-то, почти все мужчины, с которыми знакомилась Катерина, очень быстро и безболезненно переходили в разряд приятелей. Можно сказать, у Кати имелся настоящий талант превращать перспективные любовные отношения в обычную дружбу. Нет, романы в ее жизни тоже были, но какие-то несерьезные, без бурных страстей и яркого секса.

– Интересно, в каких облаках вы витаете? – вырвал ее из размышлений задумчивый голос Константина Сергеевича.

Катя опустила ложку, удивленно посмотрев на босса.

– Простите?

– Интересно, говорю, узнать, какие мысли вызвали такое мечтательное выражение на вашем лице, – серьезно произнес Терсенов и положил приборы на тарелку. – О чем думаете, Катерина?

– А-а, да так, обо всем и ни о чем, – неопределенно ответила она, досадуя на себя за то, что чересчур увлеклась собственными мыслями. Нашла время! Вон, даже начальник заметил.

– Татьяна, можете подавать второе, – кивнул своей экономке хозяин, глазами указав на Катерину.

Женщина тут же исчезла из комнаты, чтобы через минуту вернуться и поставить перед Катей блюдо с мясом и овощами.

– Приятного аппетита, – мило улыбнулась она, и Катерина невольно залюбовалась ямочками на ее щеках. Улыбка удивительно шла экономке, делая ее моложе и привлекательнее.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Катя, с опаской поглядывая на огромную порцию, исходящую ароматным паром на ее тарелке.

– До последней крошки, – глядя на свою новую помощницу, распорядился Терсенов. – Пока не доедите, никуда не поедем.

– Я что, настолько плохо выгляжу? – удивленно спросила Катерина.

– Вам не помешает немного поправиться, – невозмутимо ответил босс, помешивая принесенный ему кофе. – Не люблю худышек.

Катя едва не поперхнулась, услышав это заявление.

– Простите, а какое отношение к работе имеет мой вес?

– Самое прямое, – усмехнулся Терсенов. – Мне нужны здоровые сотрудники, а не ходячие вешалки, так и норовящие рухнуть в голодный обморок. Так что, ешьте, Катерина, и считайте это одним из пунктов своих новых обязанностей.

Он небрежно поставил на стол пустую кофейную чашку и, не обращая внимания на удивленную его словами Катю, посмотрел на экономку.

– Татьяна, принесите еще кофе, – распорядился Терсенов, и она поняла, что вопрос ее питания закрыт. Весь вид Константина Сергеевича говорил о том, что он не собирается возвращаться к этой теме.

Катерина сдержала рвущееся наружу возмущение, мрачно уставившись на нежное филе. «Два месяца. Мне нужно продержаться какие-то несчастные два месяца, – пыталась успокоиться она, ожесточенно разделывая ни в чем не повинный кусок мяса. – Зато потом потребую у Александра Павловича две недели отпуска и умотаю к Ольге на юга. Давно пора отдохнуть…»

При мысли о подруге Катя повеселела и сама не заметила, как расправилась с горячим.

Крепкий кофе, поставленный перед ней расторопной экономкой, окончательно улучшил ее настроение, и она перестала переживать из-за странностей новой работы.

– Татьяна, скажи Петру Андреевичу, чтобы подогнал машину, – распорядился Терсенов, дождавшись, пока Катя допьет свой кофе. – И покажи Катерине Алексеевне ее комнату.