В темно-коричневом платье с короткими широкими рукавами Жанка казалась старше. Большеротая, глазастая — как всегда, потемневшая тонким стремительным лицом — только сегодня. Но все еще прямые знакомые плечи заставляли Глеба низко опускать голову.

— Ну привет, синеглазый. Я тебе твой любимый джин приготовила. Впрочем, — грустно и спокойно продолжила Жанка, — сначала давай-ка выпей вот это.

Она подошла к шкафу, взяла из-за стекла рюмку, стоявшую там в темноте, около фотографии Маришки.

— Тебе — как первому гостю на сороковинах. Пей, не бойся, — это водка, так положено.

Глеб растерянно посмотрел на Виталика, но потом решительно шагнул и взял из рук Жанки теплую рюмку.

Они старались не мешать женщинам. На кухне и в комнатах всеми командовала шумная мамаша Данилова, Жанка только раз показала им, как и куда нужно ставить столы и стулья, потом Глебом и Виталиком все время занималась та пенсионерка, что впустила их в квартиру.

Виталик успел несколько раз выскочить на балкон, на перекур, пока они со всеми делами не справились, и не подъехали с кладбища остальные гости.

…Лидия Николаевна, родная тетушка Жанки, их учительница физики в старших классах, сразу же взялась опекать Глеба Никитина и знакомить его с присутствующими.

— Вон та бабенка, что в углу стоит, с Жанной нашей раньше в институте вместе училась.

— Эти вот, дедуля с бабушкой, двоюродные Жанне-то, из Песочного утром приехали.

— Того толстого мужика я не знаю, может, кто по работе у Германа…

— А это, познакомьтесь, жена нашего районного прокурора Стогненко.

— Ревета Аркадьевна, — крупная женщина коротко кивнула и крепко пожала руку Глебу.

Он невнимательно слушал вежливую родственницу и так же рассеянно смотрел по сторонам. Еще до приезда гостей Глеб обратил внимание на множество девчоночьих игрушек, расставленных на шкафах и за стеклами; на спинке кресла в углу висел какой-то красочный детский костюм. Лидия Николаевна, заметив его немного удивленный взгляд, пояснила с грустной улыбкой.

— Да, да, это все Маришкины. Жанночка не велела ничего убирать. Пока, до сегодняшнего дня… И костюмчик ее, девочка все в актрису дома играла.

— Послушай, дружок, ты здесь один или в этот раз с супругой?

— Нет, Лидия Николаевна, сегодня я один.

— А чего же так? Привез бы, показал старым знакомым жену-то хоть бы разок.

Тетушка по инерции вежливости продолжала расспрашивать Глеба, пристально оглядывая новых гостей.

— А где она у тебя сейчас работает?

— Вроде бухгалтером трудится, где-то по финансовой части.

— Ты что, в самом деле точно не знаешь что ли, где родная жена целыми днями пропадает?

— Мы редко видимся. Времени нет, чтобы точно определиться, кто и где находится, да и совместный отпуск нам сейчас спланировать практически невозможно.

Молодая женщина, стоявшая рядом, некоторое время чересчур внимательно прислушивалась к их разговору и, как только Лидию Николаевну по какому-то хозяйственному вопросу позвали на кухню, блестя глазами, быстро повернулась к капитану Глебу.

— А как редко вы с супругой видитесь, позвольте полюбопытствовать?

Алекс с усмешкой глянул на румяную Галину Азбель.

— Раз в три года, примерно так.

— А вы не будете возражать, если про остальных гостей вам буду рассказывать я?

Не дожидаясь положительного ответа Глеба, Галина с энтузиазмом стала наводить его взгляд на тучного пожилого человека, стоявшего около балкона.

— Вот этот крупный мужчина в коричневом костюме, Глеб, обратите внимание, снимался в кино «Двенадцать стульев». Ну в том фильме, в самом хорошем, ну с грузином которое! Помните, когда священник куда-то уезжал на поезде, он на вокзале письмо жене бросал в почтовый ящик, помните же ведь, а? Священник еще тогда чайник свой на ящик поставил, а рука из-за кадра его чайник-то коварно так и схватила! Вы не поверите, Глеб, — вот этого мужчины рука-то тогда и была, вот!

Капитан Глеб прервал ее нетерпеливым кивком головы.

— Стоп, дорогой экскурсовод, тихий ход! Про мамонтов вы мне подробно расскажете попозже. Лучше объясните, почему здесь нет Назаровых?

Галина подбоченилась.

— Х-ха! Вадим вчера нарезался, как не знаю кто, приперся к моему Марку отношения выяснять! Орали друг на друга целый час, потом он убрался на своем драндулете, как домой-то еще доехал — просто не знаю! Кошмар! Наверно, переругались они со своей благоверной, сегодня ни в церковь, ни на кладбище не показывались.

Из дальней комнаты доносились громкие старческие голоса.

— …Не люблю я, племяшка, эти магазины большие. Прошлый раз два часа из него выбиралась, заблудилась по-настоящему. Голова заболела, закружилась, страсть как. В маленьком-то нашем магазинчике все просто, на виду, что нужно — видно, взял и ушел. А в этом, громадном-то, заблудилась, прямо…

— Вона чего…

Другой голос жалостливо добавил.

— Устала я сегодня, головочка лопается, на ножечки неможно встать…

— Это баба Маня страдает, вроде какая-то дальняя родня даниловская из Белоруссии. В ее-то годы столько по этому новому кладбищу выходить… — Лидия Николаевна снова плавно появилась в комнате.

— Там с ними еще сестрица моя старшая, из Вятки. Гостит у нас с весны. Булочки печь та-акая мастерица, вчера вот тоже весь день стряпала какие-то пирожки специальные. Ну и пусть немного отдохнут старички, пообщаются, пока мы тут все по порядку, как полагается, расставим.

Лидия Николаевна легонько, по-свойски, толкнула Глеба плечом в плечо.

— Ты же всегда был в школе-то таким веселым, смышленым… Приободри как-нибудь Жанночку-то, придумай что-нибудь для нее, чтоб она…

Не договорив, тетушка отвернулась, шмыгая покрасневшим носом.

На ближнем краю стола какой-то господин в нежно-розовой рубашке и не менее розовом галстуке уже нетрезво приставал к Данилову.

— Понимаешь, мы этот вопрос обсуждали на коллегии так, в порядке бреда…

Деликатно промокнув глаза маленьким платочком, Лидия Николаевна виновато улыбнулась и снова затеребила Глеба за рукав.

— Ты-то в городе давно не живешь. Дядю Лешу-то помнишь? Ну, песни в автобусах все еще пел и палец вот так держал… Неужто не помнишь?

— Н-нет, извините…

Пронзительный женский голос из прихожей твердо убеждал подруг:

— Ну и ничего особенного, что от моего мальчика всегда пахнет чесноком! Пусть учителя не нюхают! Это, конечно, не совсем хорошо в приличной компании, но с другой стороны, у него никогда не будет глистов!

Из прихожей в сторону Глеба унылыми шагами направился Марк Азбель.

«И про кого же хмурый Марек будет мне сейчас рассказывать? Вроде бы все достойные внимания персонажи уже закончились»

— Ну, привет еще раз, Глеб Никитин. Рассказывай, как ты там? Все своим выгодным иностранцам преданно служишь?

— Нет, родной, ошибаешься. И я им не прислуживаю, и они ко мне на поклон не ходят. Так, понемногу вместе работаем.

— Послушай, Глеб, ну это же несерьезно, совсем ведь у тебя это не бизнес — приехал, поговорил, на компьютере чего-то там потренькал! У тебя хоть офис приличный где-нибудь есть? Ну, подчиненные там, недвижимость какая-нибудь производственная?

— Офис — это место, куда я по утрам хожу на работу? Нет, такого счастья я не имею. У меня есть мой Дом, а в работе мне помогает один очень хороший секретарь. Кофе, в зависимости от погоды и от настроения, я иногда варю себе сам.

Настроенный поязвить Марек упорно продолжал.

— Ну-ну… И трудовой книжки у тебя наверняка нет, и на человеческую пенсию к старости ты себе ничего не заработал. Так ведь? Или я не прав?