– Совсем забросил, – пояснил он, – потому что интернет тоже лагать стал.

– Взял тогда Лёха бубен, и стал вызывать Каспера: «О, Великий Каспер! Очисти мя от всякия скверны, изгони троянов зловредных, спайверов, ботнетов, червей гадких и прочих вирей».

– Но не прокачался он ещё до левела сисадмина, – подал голос Роман. – И не явился ему Каспер.

– Но Лёха был глупым, а потому смелым, – Дмитрий не сдавал лидерских позиций, за что получил очередным бумажным снарядом. В этот раз Дима поднял его с пола и швырнул обратно в эникейщика. Тот сделал вид, что сражён ударом и развалился в кресле «без чувств».

– И решил он, – менторским тоном, обращаясь к Алексею, – во что бы то ни стало обнаружить вредителя и закиллять его.

– Насмерть, – пояснил Лёхе же Вано.

Только Денис Борисович оставался безучастным к шоу, но и признаков неудовольствия не проявлял.

– Тёмной-тёмной ночью, – продолжал «страшилку» Дима, – он спрятался за сервером и накрылся ветошью, чтобы не накрыться медным тазом. Мра-ак сгущался над серверной, «форточки» пугливо звене-е-ели в тишине…

– И тут из угла вылез жуткий монстр Убунда и потянул свои тентакли прямо к ядру… – влез Вано. – Что делать? – он обхватил голову руками. – Что делать?!

– Лёха занялся del’ом, но Убунда ГНУл свою линию. Тогда Лёха завопил: «От винта!», и бросился в последнюю атаку…

– И запустил патч Бармина, – забил Роман в шоу последний гвоздь.

«Патч Бармина» – это гильотина как средство от головной боли в компьютерной среде. Короткая командная строка, которая сносит весь корневой каталог операционных систем. Своё название патч получил в честь Владимира Бармина, тролля времен ФИДО, который рекомендовал ламерам решать таким образом проблемы в среде UNIX.

– Я всегда знал, что ты латентный линуксоид, – обиженно заявил Дима, но решив, что этого оскорбления недостаточно, добавил: – Латентный линуксоид с гипертрофированной жабой!

– Я твоего гипертрофированного хомячка не трогаю, – весомо заявил Роман, – и ты мою жабу не тронь. И помни, что Конфуций говорил: «Утром познав истину, вечером можно и умереть».

– Ромашик, думается мне, Конфуций не угрозу имел в виду, – миролюбиво заметил Вано.

– Ответ на этот философский вопрос навсегда останется тайной, – ответил сисадмин, не отрываясь от монитора. – Но Конфуций ещё говорил: «Три пути у человека, чтобы разумно поступать: первый, самый благородный, – размышление; второй, самый лёгкий, – подражание; третий, самый горький, – опыт». Делай выводы.

Димон, видимо, выводы сделал и скрылся в своей кандейке. В наступившей тишине Лёха включил музыку. Это был «Штиль» Кипелова.

– «Что нас ждёт, море хранит молчанье», – подпел чистым голосом певцу Алексей.

– «Жажда жить сушит сердца до дна», – подключился в унисон Дима из своей конуры.

– «Только жизнь здесь ничего не стоит», – Роман ушёл вторым голосом в басы.

– «Жизнь других, но не твоя», – подхватил IT-отдел полным мужским составом.

– Мужики, люди вокруг работают вообще-то.

Музыка прервалась. Все посмотрели в сторону входной двери. Там стоял Константин Сергеевич.

– Завидуй молча, – бросил ему Денис Борисович. – Лёха, давай дальше.

Учёба была рассчитана на топов, Кира ещё раз прошерстила возможности программы и пошла к КиберКоту на консультацию. Поскольку задание упало от Самого, у Новиковой были на то все основания. Константин Сергеевич предельно внимательно её выслушал и велел не волноваться, поскольку половина руководителей не явится, отмазавшись внезапными делами, вторая половина ничего не поймёт, а третья, которая поймет, ничего не запомнит. Поэтому задача Киры сводится не столько к тому, чтобы показать, как выполняются те или иные процессы в программе, сколько познакомить народ с тем, что в ней вообще возможно и как это выглядит. Потом всё равно к каждому придётся подойти и показать это персонально. Неплохо было бы подготовить мануалы со скринами для облегчения усвоения. Побольше скринов, поменьше текста – народ нынче читает только анекдоты и комиксы. Если из мануала выйдет анекдот, неловко перед людьми будет, так что остаются только картинки.

В процессе общения Кира старательно пыталась разглядеть в мимике, жестах, интонациях Большого Шефа признаки нетрадиционного подхода к личной жизни или их отсутствия. Увы, добилась она только того, что Константин Сергеевич поинтересовался, не испачкано ли у него лицо. То есть, ни-че-го. Кроме неловких минут. Вот если бы он спросил: «У меня лицо испачкано помадой?», это бы внесло ясность. Но почему-то Кире такой ясности не хотелось.

Обед в этот раз проходил в компании Вано и Лёхи, героя мистически-детективного бестселлера. Выяснилось, что Алексей действительно только учится – на последнем курсе заочки. Он успел вылететь из вуза после второго курса из-за философии. Сказал преподавателю, что если бы хотел изучать Канта, Гегеля и Шопенгауэра, поступал бы не на программиста, а на психиатра. Недоучку подобрал КиберКот. Константина Сергеевича как практического работника приглашают факультативы почитывать в университет – есть нынче такой тренд в вузах. Там-то КиберКот Алексея и заприметил, а во время учебной практики они спелись. В общем, перевёлся Лёха на заочку, и хотя работает он простым эникейщиком, стремится в программисты-наСИльники.

– Повезло тебе, – прокомментировала рассказ Кира.

– Теперь и тебе повезло, – бесхитростно ответил Лёха, обгрызая куриную голень.

– Я вот только не понимаю, зачем вам технический писатель, когда у вас такие талантища в отделе сидят, – поделилась Новикова наболевшим.

– Что, правда не понимаешь? – ухмыльнулся Лёха. – Думаешь, Димон с Ванькой у нас каждый день так выделываются? – Тут он ойкнул, видимо, получив под столом от Вано. – Нет, конечно. Но теперь у них есть муза! Ай!

Мысль про музу Киру не вдохновила. Не то, чтобы она не хотела стать музой… Чисто теоретически – хотела. Музой быть приятно и почётно. Наверное. Но уж больно неловко. И нескромно.

После обеда Новикова принтскринила одинэсину. К концу её уже тошнило от однотипных картинок. Она еле дождалась пяти. Как хорошо, что среда – не вторник, и не нужно сидеть на час больше! Кира выскочила из дверей фирмы и потрусила к велосипеду. И тут её дожидалась главная подлянка дня – заднее колесо было спущено по самый обод. Пока Кира пыталась осмыслить размах трагедии, сзади раздался автомобильный би-бип. Девушка обернулась. Рядом с ней притормозил коммерческий директор всё в той же золотистой иномарке.

– Ты круто! – сказал КотоФей, не заморачиваясь морально-нравственными проблемами Мишеля: «вы» или «ты». Он распахнул дверцу и подошёл к Кире. Сегодня он казался не таким огромным, как при первом знакомстве. Правду говорят: у страха глаза великИ.

– Простите, можно воспользоваться вашим насосом, шину накачать? – набралась наглости Кира. Раз уж он остановился, а не проехал мимо, то пусть расплачивается.

– И чем тебе это может? – удивился золотой мальчик Владислав. – Видно же: колесо пробито и иначе бы так не спустило. Здесь хоть качай, хоть не качай. Веса в тебе, конечно, как в воробье, но метров за двести точно сдуется.

– А что делать? – растерялась Кира.

Она ещё ни разу не сталкивалась с ситуацией, когда колесо протыкалось. Теперь же чинить нужно. А как? В этих вопросах Новикова была не сильна.

– Что-что. Ремкомплект есть?

Кира помотала головой. Она даже насос не могла приучить себя возить, что говорить про ремкомплект. Его и дома у Новиковой не было. Более трёх лет Кира спокойно откатала на нынешних шинах, и ничегошеньки у неё не ломалось. С другой стороны – ломаться не ломалось, но, видимо, износилось.

– Никак? Тогда поехали ко мне, будем фикситься.

– А вы точно не маньяк? – на всякий случай поинтересовалась Кира.

– Точно, – сказал Влад. – Маньяк. Но ты же не хочешь остаться без своего двухколёсного друга?

– А почему вы мне помогаете? – задала Кира последний вопрос.