- Ну, как ты, Хэппи? Как жизнь, старина? - поинтересовался я.

- Да, концы с концами едва сходятся, - посетовал он. - Вот, подумал, зайду-ка да заплачу малость по идиотскому счету, что прислали мне давеча из этого заведеньица. Вечно из меня здесь денежки выколачивают: как ни зайдешь, плати, и вся недолга! Просто ни в какие ворота не лезет!

- Верно, счет и впрямь ни в какие ворота не лезет! - извинился я. - Он и вполовину не так велик, как по совести с тебя причиталось бы! Работать с коровами в твоем полуразвалившемся загоне - удовольствие ниже среднего: мне все ноги оттоптали, старые выбракованные коровы чуть меня рогами не пропороли, помощники ни к черту не годятся, и... - Я поднял голову: Хэппи неотрывно, точно в трансе, уставился на моего пациента.

- На что это ты глазеешь? - осведомился я.

- Джон, а ты знаешь, что этот пес сдох? - возгласил Хэппи, по прежнему не отрывая взгляда от сомкнутых век пациента. Ни единое слово из моей тщательно сформулированной оскорбительной речи так и не достигло его слуха.

- Да что с тобой, Хэппи? Ты разве видел когда-нибудь, чтобы подохшая собака дышала? - саркастически осведомился я. Крохотный чихуахуа глубоко, неспешно вдохнул. Будь тут его мамочка, она бы уже давно без чувств рухнула на пол, - от такого-то обмена репликами!

- Надо же, а ведь только что валялся мертвее мертвенького! - подивился Хэппи. - А чегой-то ты у него в пасти копаешься?

- Миндалины ему вырезаю. Глянь, вон больная миндалина в миске валяется. - Хэппи скосил глаза на неаппетитный ошметок и с отвращением отвернулся.

- Ты эту дрянь у вот этого самого пса вырезал?

- Верно, у этого самого. - Других собак в пределах видимости не наблюдалось.

- Ты, никак, шутишь! Тонзиллэктомия - на собаках! Я о таком и не слыхивал!

- Да я постоянно этим занимаюсь, - заверил я. - Эти маленькие собачки приезжают сюда с больным горлом, кашляют, давятся, просто как дети малые. А вырежешь миндалины - и все проблемы отпадают сами собой.

- Откуда ты знаешь, что у них горло болит?

- Видимо, потому, что я - профессионал в своем деле и получил первоклассное образование, в ходе которого был обучен распознавать симптомы заболеваний у животных. Ради этой операции ко мне приезжают аж из Пикаюна и Демополиса. - Уж я-то знал, как его уесть.

- Да уж, обучили тебя что надо. Обучили драть с людей три шкуры. Держу пари, за удаление миндалин ты берешь втридорога, нет?

- Напротив, совсем немного. Какие-то пятьдесят долларов.

- ПЯТЬДЕСЯТ ДОЛЛАРОВ! - возопил он. - Ты хочешь сказать, что эти люди готовы ехать за тридевять земель, чтобы выложить такие деньги? - Хэппи энергично затряс головой. - Да постыдился бы - отнимать у бедолаг тяжким трудом заработанное! Уж я-то денежками этак швыряться не стану!

- Доктор Дюпри, а что я, по-вашему, должен делать? Послать их куда подальше, едва они переступят порог, прося о помощи? - осведомился я, изучая зев своего пациента. - И позволь напомнить, что именно вы поощряли меня расширить мою маленькую практику, уверяя, будто владельцы собачек и кошечек сделают ради своих питомцев куда больше, чем фермеры - ради скота. Или забыл, как советовал мне одеваться попристойнее, и стетоскоп носить на шее так и эдак, и целовать приведенных на укол собачек в носик? Кто меня наставлял, как не ты?

- Ох, Док, да тебе дай палец, а ты всю руку оттяпаешь! Ты, никак, совсем спятил, счета выписывая!

- Шш-ш-ш! Шш-ш-ш! - шикнул я. - Операция эта - дело тонкое; мне нужна полнейшая тишина! - Хэппи, уже вдоволь насмотревшийся на происходящее, поспешил наружу - видать, пошел терроризировать миссис Ли, а может, покупать какое-нибудь коровье лекарство, а то и выписывать еще один чек для покрытия счета. Случаются же на свете чудеса!

- В деревнях коровы да свиньи мрут, а он тут возится с собачонкой какой-то богачки! - бушевал Хэппи, причем достаточно громко, чтобы услышал и я.

- Хэппи, а ну, брысь отсюда! - возмутилась миссис Ли. - Ишь, язык распустил! Эта собачонка для хозяев значит не меньше, чем для тебя твои коровы! - Миссис Ли жила от него по соседству и знала Хэппи как облупленного.

Хлопнула входная дверь, Хэппи забрался в грузовик и нажал на стартер. Затем оглянулся на меня и покачал головой, словно занятие мое внушало ему глубочайшее отвращение. Однако, дав задний ход и повернув направо, он высунулся в окно и заорал:

- ПРИВОЗИ ТОММИ, ДА УДОЧКУ ЗАХВАТИ, НА РЫБАЛКУ СХОДИМ!

И машина сорвалась с места. На губах Хэппи играла озорная улыбка. Я тоже усмехнулся, вспомнив, как мы с сынишкой приехали однажды по вызову к нему на ферму и как после работы, прихватив удочки, отправились на пруд. Хэппи просто из кожи вон лез, так ему хотелось, чтобы Том поймал рыбку: просто-таки готов был сам нырнуть в воду и насадить добычу ему на крючок. За всей этой грубоватой резкостью и неуживчивостью скрывалось сердце, огромное, точно арбуз; но знали о нем разве что самые близкие из друзей.

Вскорости после инцидента с Хэппи и миндалинами я отправился по вызовам на пару ферм в южной части графства. И тут миссис Ли связалась со мной по приемно-передающему радио.

- Доктор Джон, только что звонил Хэппи Дюпри; просит приехать к нему как можно скорее. Он прослышал, что вы сегодня работаете от него по соседству, и говорит, что требуется неотложная помощь, однако подробностей не сообщил. - Это показалось мне странным: обычно Хэппи пространно объяснял, что не так с больной коровой. Однако я знал: если Хэппи сказал, что дело срочное, значит, так оно и есть. И времени терять нельзя.

- О'кей, я как раз выезжаю от Бруэров. Двину сразу на север - и буду у него минут через десять-пятнадцать, - отвечал я.

Едва я вырулил на подъездную дорожку и припарковался за его грузовиком, Хэппи проворно выбежал из черного хода, неся в руках нечто, завернутое в одеяло. Поспешая ко мне, он то и дело встревоженно поглядывал на смятый тючок. Поравнявшись с грузовиком, он лихорадочно размотал ткань, явив взгляду маленького терьера: песик тяжело дышал, пускал слюни, смотрел блуждающим взглядом.

- Доктор Джон, это Глендина собачка, и бедолаге совсем худо, смущенно пролепетал Хэппи. - Гленда-то на этой неделе укатила в лагерь "Фор эйч"9, а я пришел домой с сенокоса, пообедать значит, а собачечка-то того и гляди помрет. Не пьет, не ест, и даже щенят не покормит. Небось, наглоталась крысиного яда, там, на крылечке!