Я усмехнулся:
– Значит, Лоника, розги непедагогично? Какое отношение имеет солнцестояние к дню рождения? И можете ли вы, колдуньи-лекарши, заделать дырку у меня в боку?
Сёстры начали говорить одновременно. Лоника пробормотала, направляясь к морю:
– Сейчас принесу аптечку.
Деника торжественно провозгласила, снимая свой гидрокостюм и расстёгивая мои джинсы, быстро сообразив, когда захотела:
– У нас дни рождения не отмечают обычно. Зимнее солнцестояние, это начало нового года. И все становятся старше на год. Но я буду отмечать день рождения! И он у меня сегодня. Мне 18 лет! А раз кадетка, значит у меня практические занятия!
Когда мы с Деникой отдыхали и смотрели на небо, я заметил, что рядом сидит криво улыбающаяся Лоника с сундучком, и держит в руках неслабый такой шприц с толстой довольно длинной иглой. Я сказал:
– Что за идиотизм? Маги лечат заклинаниями. И этот шприц я воткну тебе самой куда-нибудь… И нормальные маги считают шприц инструментом пыток…
Девица-лекарь возмутилась:
– Где ты видел таких магов? Сто тысяч лет назад? Магия только помогает лечить. А в шприце контрацептив, и воткну я его Денике. А второй такой же себе. Маги такое вообще не могут, мы не в сказке. А тебе мазь и пластырь.
Она решительно перевернула младшую, но повзрослевшую сестру на живот и решительно воткнула иголку в ягодичку взвизгнувшей жертвы, предварительно погладив место укола и побормотав. Пока долго выдавливала своё зелье в постанывающую пациентку, объяснила мне:
– Я как маг-лекарь приготовила лекарство, смешав компоненты и заклинания, и обеззараживаю шприц и кожу. И мазь для твоей ранки приготовила и заколдовала. Но почему от пики у тебя такая маленькая рана? Получается, ты не только от магии защищён? Железная кожа? Но ты же не маг, а я на тебя не накладывала…
– Может, у кадетки силёнок не хватило? И маг она, может быть, ещё более слабый чем ты.
– Значит, я выпорю практикантку за бездарность! – засмеялась наставница практикантки, сходила за валявшейся без дела розгой, на время прервав постановку укола и лишив жертву возможности сбежать, уселась ей на ножки, вытащила шприц, погладила с бормотанием пострадавшее место и весело свистнула розгой в воздухе над взвывшей и безуспешно попытавшейся вырваться Деникой.
Я засмеялся:
– Ещё недавно ты готова была пожертвовать свободой и жизнью за сестрёнку, а теперь сделала заложницей для получения информации. Вот это я понимаю, сестринская любовь! И ты говорила, что пороть непедагогично!
Лоника засмеялась, начала неплохо стегать повизгивавшую, но не пытавшуюся прикрывать руками попу, практикантку, весело поясняя причины:
– Порка практикантке не за слабый удар пикой, я прекрасно видела силу удара, пусть и не изо всех сил, но неслабо, с перепугу-то… И не за слабый удар магией воздуха, которой она вообще не владеет, била только пика… А за то, что приплыв с дыхальником, она не имела права выходить из воды, не убедившись, что всё в порядке! А если не в порядке, то надо из воды и с безопасного расстояния уточнять ситуацию и кодовыми фразами обмениваться. А спасти меня в такой ситуации она не смогла бы. И надо плыть за подмогой, а не удваивать количество жертв! И ещё, нанося удар пикой, надо понимать зачем, или обезвредить, или убить, а не разозлить. Хорошо, что ты такой добрый к дурам, но я на миг испугалась, что ты её убьёшь или поранишь… Ну и напоследок, Деника сама, хи, сказала, что тоже хочет… ЭТО! Ну а непедагогично… Зато полезно дурочке!
Затем Лоника, попискивая, поводила ладошкой по моей ране, уменьшив несильную боль, промыла небольшую рану, намазала мазью, приклеила пластырь и ещё поводила ладошкой. Рядом извинялась передо мной шмыгающая носиком Деника. А я только посмеивался над таким привычным и милым бардаком.
Лоника сказала вполне утвердительно:
– У тебя ещё и регенерация повышена. Я всё-таки маг. Не такой, как над тобой поработавший, конечно.
Затем лекарша опять наполнила свой шприц из баночки, горестно повздыхала, сняла свой гидрокостюм, улеглась на песок, на наше предложение помощи сердито пискнула и пробормотала:
– Вы лекари? Нет. Вот и не мешайте.
Она погладила свою полосатую попку и решительно, с писком, воткнула иголку. Но вводить зелье не стала, а зависла, глядя на меня. Потом решительно сказала:
– Хочу от тебя дочку! – и выдернула, пискнув, иглу.
Я только и смог пробормотать:
– Ты не знаешь, кто я… Я… оборотень.
– Я знаю, как выглядят оборотни – засмеялась одевающаяся девица – Не обманывай, и не бойся, замуж проситься не буду. У нас, вообще, браки не очень распространены. И верности не требую. И не обещаю… А с этими панцирями крабов, да с подаренными тобой монетами, наша семья прекрасно вырастит малышку…
Я не стал вступать в споры, а превратился в волка и, под удивлённый писк девиц, обратно. Через несколько минут Лоника решительно сказала:
– Всё равно от тебя, ты очень силён и красив. А оборотень… Ты необычный оборотень, превращаешься с одеждой. И сотворивший тебя колоссальной силы маг-модификатор не мог сделать тебя криво хоть в чём-то. И вероятность дочки винки сто к одному. Ну а будет мальчик-оборотень… тоже не беда. Девочка оборотень почти без шансов. От смешанных браков, вернее, не совсем браков, русалок почти всегда такие же дочки рождаются. И не смотри на меня так, насильно этот укол ты мне ставить не будешь, ты не такой… А чтоб добру не пропадать, введу-ка я вторую дозу моей любимой сестрёнке-дурочке, а то мощь у тебя огромная…
Она отловила не успевшую одеться попытавшуюся с писком скрыться Денику, за волосы приволокла к месту расправы, ловко повалила на песочек, шлепками заставила не сопротивляться и со смехом поставила и второй укол.
Хлюпающая носиком и жалующаяся на сильно пострадавшую попу практикантка потребовала от меня ещё любви, для успокоения. Я, хоть и немного устал уже от любвеобильных русалок, не смог отказать бедной крошке…
За обедом я ещё порасспрашивал довольных винок об окружающей обстановке и об их мире.
Винки, как и данки, в 18 лет получают право искать любовные приключения. И общаются с парнями своей расы и других рас. Но весьма разборчивы. Случается, ловят заинтересовавших парней других рас и на несколько лет поселяют у себя, работать не заставляют, только любовь требуют, и много. Порой рабов выкупают. Вопреки поверьям, моряками интересуются редко, и только теми, кто понравился.
Их расы относительно малочисленны, хотя они заселяют почти все подходящие моря. Есть много небольших царств и ещё разрозненные поселения. Одиночно живут редко, в основном, гунки – очень редкие представительницы третьей очень крупной расы, у них парней вообще нет. Населяют мелководные моря – в океанах с огромными глубинами делать нечего. Как и в реках и озёрах. Предпочитают мелководья, потому что на глубинах больше десятка метров света становится меньше. Ну и, обычно, осваивают остров, на мелководье у которого и находится город.
В море успешно противостоят хищникам, отлично маскируются, хорошо видят и чувствуют под водой. Хищники поумнее никогда не нападают, обычно сами убегают, а глупых быстро убивают, и съедают. Но в этом месте сейчас ситуация не очень хорошая, но они её исправляют.
Друг с другом морские вады никогда не воюют, да и преступлений у них очень мало. С обитателями суши дружить не любят. И с земными государствами обычно не дружат – не нравятся им, обычно, тамошние порядки. Но и воевать не любят. Хотя если на них нападёт кто, то объединяются и успешно защищаются. А потом делают жизнь того государства невыносимой – морское судоходство злодеев прерывают полностью, да и вылазками из воды.
Дружат с горгульями всех рас.
Я отметил, что эти русалки очень похожи на нас, ланийцев. Похожие взгляды на жизнь. Спросил:
– Почему тогда обитатели лагеря за рекой нимф угрожали податями и требованием рабынь?
