–Отлыниваешь от работы? – прерывая мои мысли, спрашивает Шрам.

–У меня законный перерыв, – сухо отвечаю я, хотя сама задерживаю дыхание, когда порыв ветра так и норовит приподнять набедренную повязку юноши выше дозволенного. Вдруг Тэрон садится рядом со мной, и я буквально физически чувствую исходящую от него животную силу. В его почти прозрачных глазах какой-то блеск, но если бы я знала, что он означает. Мне кажется, дикарь специально сидит так, чтобы его мышцы как следует прорисовывались. Тем не менее, он делает это небрежно, почти лениво. Чувствуя, как мышцы внизу живота начинают напрягаться, я решаю завязать беседу.

–А почему ты прохлаждаешься без дела? – задаю я невинный вопрос.

Но почему-то Шрам вдруг напрягается, а глаза еще сильнее становятся похожи на льдинки. Но что такого я спросила? Зная, что злой Тэрон – это очень опасно, я решаю ретироваться. Но не успеваю я встать, как уже оказываюсь прикованная к пальме тяжестью его тела. Он снова удерживает мои запястья у меня над головой, и я краснею как рак, при мысли, что у меня небритые подмышки. Но, кажется, он даже этого не замечает, либо ему просто всё равно. Да уж, если бы в России парень такое увидел, то уже бы весь отплевался и быстрее бы сбежал. Да, Тэрону явно нравится доминировать, ну, или он просто маньяк, каким я его с самого начала и считала. Своими влажными от воды ногами он раздвигает мои колени, удерживая их, и я становлюсь совсем беззащитна перед этим хищником. Голубые глаза Тэрона пылают непонятным огнём, он всматривается в моё некрасивое, не накрашенное лицо, будто раньше никогда его не видел.

–О чём ты думаешь? – вдруг спрашивает он.

Кто, я?

–Ни о чём, – лгу я, чувствуя, как краснею под его пристальным взглядом.

На самом деле я пытаюсь хоть как-то отвлечься и не думать, что опасный, но сексуальный дикарь прижимает меня к пальме. В его глазах вспыхивают смешинки, но лицо вновь остаётся бесстрастным. Если подумать, то Тэрон вообще никогда не улыбается, его предположительное настроение можно прочитать лишь по глазам, и то мне это почти никогда не удается.

–Ты лжёшь, – он констатирует факт. Шрам явно догадывается, что я сейчас испытываю, и судя по всему, ему это доставляет изощренное удовольствие.

Вдруг Тэрон отпускает меня, и я разочарованно сползаю по пальме. Стыдно признаться, но я хотела продолжения. Наверное, сказывается почти год без секса.

Вдруг у меня снова начинает зудеть ладонь, в последнее время это случается довольно часто. Пожалуй, это из-за полевой работы. Я начинаю расчесывать ее, понимая, что делаю только хуже, но зуд не позволяет мне прекратить.

–Покажи мне свои руки, – твёрдо, и совершено неожиданно для меня, говорит Шрам.

Зачем ему мои руки? Как будто у людей они никогда не чешутся.

Я поворачиваю руки ладонями вверх и замечаю целую гамму чувств на лице юноши. Я не думала, что мои мозолистые руки произведут на него такое впечатление.

–Они у тебя такие грубые и воспаленные, – удивлённо произносит Тэрон, дотрагиваясь до одной из ладоней.

–Это из-за полевой работы, – я пожимаю плечами.

Вдруг у парня становится такой вид, будто он что-то вспомнил.

–Сколько часов ты работаешь?

–Эм…ну я…

–Говори! – приказывает Тэрон, и я не понимаю, к чему он устраивает этот допрос.

–Да не знаю я! Я не умею считать часы и я даже точно не знаю, сколько дней тут нахожусь!

На лице полудикаря явное удивление.

–Ты не определяешь время по солнцу?

Я потупляю взгляд, почувствовав себя полной дурой.

–Меня этому никто не учил.

–Ладно, насколько темно, когда ты уходишь с поля? – его голос становится немного мягче.

–Темно.

Тэрон охает, а я совершенно не понимаю, что случилось.

–Ты работаешь вдвое дольше, чем все наши женщины! – с негодованием восклицает Шрам.

Ну, отлично. Меня еще и используют в качестве бесплатной рабочей силы.

Я молчу, не зная, что ответить.

–Просто безумие, – бубнит себе под нос Тэрон, и я не знаю, к чему это он. – Кстати, я могу тебе помочь узнать, сколько дней ты здесь находишься.

Он встаёт и куда-то идёт, а я следом за ним. Наконец, мы доходим до какой-то доски, стоящей на развилке между купальнями. Я никогда раньше не обращала на неё внимания, но сейчас, подойдя ближе, я понимаю, что это – некий календарь. Повсюду вырезанные на доске чёрточки, их так много, что нельзя сосчитать.

–Как понять, сколько времени я нахожусь здесь? – упавшим тоном спрашиваю я.

–Вот, – он указывает на черточку, обведённую в кружок. – Так мы выделили день, когда вы попали к нам.

У меня закружилась голова. После того дня стоит множество черточек, их слишком много, но я думала, что нахожусь здесь не больше месяца. Нет, нет, нет…

–Не может быть, – еле выговариваю я, чувствуя, как ноги подкашиваются.

Если спасательная группа до сих пор не прилетела, значит, она уже никогда не прилетит. До этого момента я отказывалась в это верить, но пришло время посмотреть правде в глаза. Я навсегда останусь с Ромой на этом острове! Я больше никогда не увижу отца, не встречусь с подругами, не зайду в интернет, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм, я больше никогда не прочитаю книгу и не напишу ни одну статью. Я застряла здесь навеки! Я оглядываюсь по сторонам, ища поддержку, глотая ртом воздух и, не видя ничего вокруг из-за выступивших на глаза слёз бреду на пляж, надеясь, что там никого не будет. Я решаю сегодня не работать, потому что больше всего я хочу побыть одна. Я даже не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, где Тэрон. Мне всё равно. Я дохожу до пляжа с белым песком, который сейчас мне не кажется прекрасным, и тупо смотрю на бушующие волны океана. Мне плохо и, наконец, я перестаю себя сдерживать, и сотрясаюсь в рыданиях. Слёзы нескончаемым потоком стекают по моим щекам, капая на оголённые плечи и грудную клетку, попадая в рот, оставляя солоноватый привкус. Я плачу так горько, как еще никогда не плакала.

      Глава 11.

Проходит неделя с тех пор, как я дала себе послабление. С тех пор я всё больше впадаю в депрессию, но, тем не менее, выполняю свои обязанности. Мы с Ромой уже обзавелись собственными домиками, поэтому больше в услугах Тэрона не нуждаемся. Сегодня мой долгожданный выходной, и я планирую весь день просто лежать и пассивно отдыхать. Ну, возможно, еще схожу поплавать. Я только что пришла с купальни и освежённая, ложусь на солому. За всё время пребывания здесь, у меня сильно отрасли волосы, что очень неудобно, и появились мышцы на руках, что мне, естественно, не нравится. Теперь я как худощавый мужик с накаченными руками и длинными светлыми волосами. И всё-таки я не понимаю, как их женщины умудряются быть такими полными, лично я от местного рациона питания только худею (что не удивительно, ведь кроме рыбы и фруктов тут больше ничего нет).

Вдруг дверь открывается, и на пороге я вижу Рому, ему уже намного лучше. На лице рыжеволосого парня играет довольная улыбка, он оживлён, как никогда. И я понимаю, что у него на уме какая-то очередная безумная идея.

–Машка, оказывается, у них тут есть что-то вроде аттракциона! – на ходу рассказывает мой друг.

В ответ я лишь неразборчиво мычу. Я очень устала за эту неделю, и не хочу никуда выходить из моего нового жилища. Но так просто от него не отвяжешься. Рома склоняется надо мной и его глубокие синие глаза пылают воодушевлением, а я прекрасно знаю этот взгляд. Он означает, что Рома сильно возбужден, и что он ни за что от меня не отстанет. Ромка начинает жутко нудить, и, в конце концов, я сдаюсь.

–Ладно, пошли, – с тяжким вздохом я неохотно встаю с соломы и бреду к выходу.

Но уже через минуту я проникаюсь настроением моего друга. Ведь на него невозможно долго злиться.

–Они катаются на лианах, – по дороге вводит меня в курс дела Рома.

Интересно, неужели никто из племени не любит в свой единственный выходной в неделю просто пассивно отдохнуть? Чем скакать по деревьям, я бы сейчас лучше понежилась на песочке, поплавала в океане или просто вздремнула. Правда, зачем отдыхать так, как я хочу? Ведь нет ничего глупее.