— Ты чего кислая такая? Не спала — волновалась? — понимающим голосом поинтересовалась Мако. Ах, если бы она только знала.
Усаги было собралась что-то сказать, объяснить причину. Ее ладони сжались в кулаки, и она уже набрала воздух в легкие. Но заметив это, Минако отрицательно покачала головой, глядя прямо в глаза подруге.
— Да… Как ты догадалась? — наигранно смущенно в итоге ответив шатенке, она встала с кровати. — Минако, поможешь мне с лицом? — взяв подругу за руку, она направилась в ванну.
— Минако, я… Я так больше не могу! Прошу, скажи что мне делать? Ты ведь богиня любви. Как мне выйти за одного, любя всем сердцем другого? Это несправедливо!!!
Минако хотела что-то сказать, но в дверь постучали.
— Девочки, вы там уснули что ли? Усаги! Мне еще прическу тебе делать, это много времени займет. — сокрушалась Мако.
— Уже идем. Одну минуту.
— Усаги. Я хочу видеть тебя счастливой. — сказала тихонько Минако, — Но ведь Сейи сейчас тут нет. А ты просто знай — что бы ты ни решила, я буду с тобой и поддержу. — и вышла из ванной. А Усаги обрела в пару к первой раскаленной игле в сердце вторую.
Невыносимо…
Через два с половиной часа перед подругами блистала ослепительной красоты девушка. Мако постаралась на славу, собрав ее волосы римскими косами и украсив стразами и цветами. Минако сделала потрясающий макияж, еще больше выделив васильковые глаза Усаги. Вот только одной детали они добавить не могли — радостный блеск в глазах был им недоступен как аксессуар.
Девушки тоже привели себя в порядок и надели платья подружек невесты, как раз вовремя к подаче лимузина.
Гости и родственники уже собрались в церкви и обсуждали жениха и невесту, попутно занимая свои места. Мамору с Мотоки уже прибыли на место и ожидали начала в комнате, отведенной для жениха. Мотоки постоянно шагал из угла в угол, переживая так, словно это была его собственная свадьба, и постоянно проверял время на часах. Он не переставал удивляться тому, как спокоен его друг, расслабленно сидевший в кресле за книгой.
— Мамору, ты что, совсем не нервничаешь?
— Я в себе уверен, — сказал брюнет, не отводя глаз от книги. — Как и в ней. Чего мне нервничать?
— Ну, мало ли. Вдруг она передумает и не приедет?!
Мамору лишь ухмыльнулся, давая понять другу, что уже сказал все, что думает.
Чем ближе лимузин подъезжал к церкви, тем больше Усаги разбивала дрожь. Выйдя из авто, она шла словно на казнь. Каждый шаг давался с таким трудом, будто к ногам были прикованы гири.
В церкви их встретили Рей и Ами, которые занимались организационными вопросами. Они проводили Усаги в комнату невесты для последних приготовлений.
— Усаги, — Ами подошла к подруге с каким-то списком, — тебе нужно взять что-то старое, что-то новое, взятое взаймы и что-то синее.
— Усаги? — вклинилась Рей. — У тебя все это есть?
— Что? — отозвалась наконец девушка, — Я… Да. — она открыла перед подругами расшитую бисером и стеклярусом маленькую сумочку невесты. — Вот платок, совсем новый. Из старого… хм-м-м. Вот, — она показала брелок в виде розового мишки на ключах, неизменно сопровождавший ее с того самого дня, проведенного с Сейей, — подойдет? Рей, одолжи мне тысячу йен, будь добра.
— Что? Почему сразу Рей? — стала возмущаться брюнетка.
— Потому, что ты взялась за организацию. А поскольку Ами предоставила информацию, то с тебя исполнение. — Сказала ей Усаги совершенно спокойно, и подруга, не видя смысла спорить, отдала ей деньги.
— Теперь самое трудное. Ничего синего у меня нет.
Подруги переглянулись и пожали плечами.
— У нас тоже. Извини.
В этот момент пришла Икуко с холщовым мешочком в руках, на ходу доставая из него что-то.
— Усаги, милая. Эти серьги принадлежали твоей бабушке. Я их надевала в день своей свадьбы с твоим отцом. Теперь наступила твоя очередь.
Блондинка взглянула на украшение в руке матери. В изящных объятиях серебристого металла покоились два топаза «Лондон» насыщенного и глубокого синего цвета, окруженные россыпью аккуратных маленьких бриллиантов.
Когда они подошли к окну, чтобы дневной свет позволил Икуко самой надеть украшение на дочь, лучи солнца услужливо попали на грани камней, заставляя их блестеть во всем своем великолепии, многократно отражаясь и сверкая.
Усаги всеми силами старалась не плакать: перед глазами застыл образ его глаз, таких прекрасных и манящих за собой в самые глубины бескрайнего космоса. И вновь эта острая боль, нещадно пронзающая жаром раскаленного железа ее израненное разлукой сердце. Один раз и снова, пока Икуко бережно надевала ей серьги.
— Вы готовы? — в двери показалась голова Мако. — Пора! Усаги, твой выход.
Идя по церковному проходу к алтарю, держа под руку отца, Усаги не могла замедлить или растянуть эти мгновения, как бы сильно ей этого ни хотелось.
И вот она стоит лицом к лицу с человеком, который станет ее мужем через несколько минут, и чувствует, как летит в пропасть, темную и холодную, не имеющую дна. Усаги слышала, как священник спрашивал у гостей о том, возражает ли кто-нибудь, и надеялась услышать хоть одного человека —но все хранили гробовое молчание. А священник продолжил свою речь, неизменно ведущую Усаги к моменту, когда ей придется положить свою жизнь на этот, теперь жертвенный для нее алтарь. И вот уже Мамору, спокойный и непоколебимый, говорит свое «да», бывшее когда-то давно таким желанным.
Священник стал для нее палачом, и, словно занося над Усаги орудие казни, обратил свою речь к ней.
Пропасть, казалось, уже готова поглотить в себе ее свет. Пронзенное и истерзанное муками выбора сердце сжалось и не хотело биться. Лицо побледнело. Руки держали букет неуверенно и тряслись, словно в треморе. В воздухе повисло напряжение. Весь зал церкви замер в гнетущем ожидании ее ответа…
========== III. Прости, прощай ==========
Комментарий к III. Прости, прощай
Привет, солнышки!
Вот и прода))
Читаем и пишем отзывы. Мне важно знать ваше мнение))
Стук каблуков разносился эхом по коридору дворца принцессы Какью и прекратился возле двери в покои Воина. Легонько ее толкнув, шатенка вдохнула спертый воздух, пропитанный грустью и одиночеством, и вошла в помещение. Шторы плотным покровом застилали оконный проем, не впуская в комнату дневной свет.
— Зачем ты пришла? — послышался тихий, отрешенный мужской голос.
— Сейя, сколько ты еще намерен себя терзать? Ты как будто избегаешь нас. Так нельзя!
— Хм, с каких пор ты вновь стала меня так называть? — удивился Сейя, свесив ноги с кровати и приняв сидячее положение. — Не ты ли совсем недавно была на стороне Какью и Целителя в их стремлении, как они выражались, вернуть мне рассудок?
***
Три года назад их пути волей случая пересеклись в терминале аэропорта, когда, проходя мимо под руку с другим, она вдруг тоже обернулась ему вслед. Исходивший от этой девушки свет с тех пор манил его к себе, как мотылька манит пламя костра. И он в итоге обжегся, позволил себе испытать чувства к ней, полюбил её всем сердцем и душой. Теперь она стала принцессой, к которой он был готов идти сквозь огонь и лёд. Но она была обещана судьбой другому. И от осознания этого хотелось лезть на стену. Хотелось кричать. Кричать так громко, как только это возможно, выпуская наружу всю боль, гложущую его сердце. Сорвать себе голос, чтобы хоть на время не иметь возможности позволить себе признаться ей во всем. Но даже это не могло скрыть его истинных чувств к Усаги.
Он был рядом, когда был нужен ей. Всегда помогал и поддерживал, не прося ничего взамен. Пусть как друг, но все же мог быть с ней. Любовался её улыбкой, невероятными золотыми волосами в такой забавной прическе, и её небесно-васильковыми глазами, полными блеска и тепла. Незаметно ловил каждый ее жест, храня их все в своем сознании.
В тот вечер на крыше ему так хотелось услышать от неё «останься». Он готов был бросить все и быть с ней, не важно, в каком качестве. Но она молчала, хотя он видел, что что-то в ней изменилось.
