Литмир - Электронная Библиотека

Но когда мы вместе с остальными сходим с поезда на платформу и идем через железные ворота со свастикой, огромным орлом и портретом «фюрера» над ними, все краски для меня мигом меркнут, я вливаюсь в обычную городскую суматоху, и мне становится не по себе. Снова подкатывает облупленное такси, мы мчимся под стеклянным куполом туннеля на окраину города. Теперь его гигантизм давит на меня, заставляя сильнее вжаться в спинку сидения и желать только одного – поскорее вернуться в Центр, где я выросла.

Но вот такси останавливается возле невысокого, всего в пятьдесят этажей домика, мы с Вилли и Хильдой заходим в душный и сумрачный подъезд, поднимаемся на лифте почти на самый верх и оказываемся в довольно чистой и уютной квартирке. Мне отводят самую маленькую комнату в ней, правда, с окнами, выходящими на городскую панораму. К этому времени солнце окончательно гаснет, скрываясь где-то за домами, и все вокруг окутывает мягкий, словно бархатный сумрак. Полюбовавшись загорающимися огнями окон и рекламных экранов, я со вздохом опускаю шторы и окидываю взглядом комнатушку, в которой мне теперь предстоит жить. М-да, в Центре у меня палата и то была больше, а главное – уютнее.

– С прибытием в новую жизнь, Ева-Алиса, – мрачно поздравляю я сама себя.

3. Новая жизнь

Из небольшой кожаной тетради, найденной Имперской Службой Безопасности в квартире семьи Штайвиц:

12 апреля

Хм, ну что ж, пусть это будет первая запись в моем «дневнике». Честно говоря, до недавнего времени я не умела ни читать, ни писать. Но случайным образом, протирая полки в кабинете Вилли, я заинтересовалась стоящими там книгами и, раскрыв одну из них, стала вглядываться в буквы на страницах. К своему изумлению, всего через полчаса я уже научилась читать и понимать абсолютно все, что было там написано, а к концу дня проглотила все книги в скромной библиотеке моего «отца» и научилась (правда, довольно коряво) выводить слова на бумаге. Должно быть, это одна из способностей, которыми меня наделили в Центре. Вилли и Хильде я об этом говорить не стала, они ведь явно этого не хотели, раз сами не стали меня учить.

К слову, узнав из одной из книжек, что в прежние времена воспитанные барышни всегда вели «дневники», куда записывали все свои чувства и переживания, я решила поступить так же. Не из сентиментальности или желания походить на них, а просто чтобы потренироваться в письме и вообще ощутить, как это все бывает. Словом, вот моя первая запись в этой тетради, которую я также нашла в дальнем углу кабинета Вилли.

Но уже поздно, меня клонит ко сну. Я и так пишу в темноте, под одеялом, чтобы не заметили «родители». Глаза мои видят прекрасно – должно быть, это еще одна сверхспособность. Что ж, спокойной ночи. Завтра, возможно, эта тетрадь пополнится новыми записями.

13 апреля

Ну что ж, как и обещала, пишу снова. Хочу рассказать, как теперь проходят мои дни и что вообще представляет из себя эта «новая жизнь». Каждое утро Вилли уходит на работу, в какой-то важный «департамент». Впрочем, занимает он там, судя по всему, довольно мелкую должность, иначе мы бы не жили в таком бедном квартале. Мы с Хильдой остаемся дома, причем обычно она сидит целыми днями у себя в спальне, бесконечно красится у зеркала или лежит в постели, говоря, что у нее «в висках ломит и в груди шумит». Сегодня, впрочем, сразу после ухода Вилли к ней зашел какой-то неприятный прилизанный мужчина, они с ним заперлись в комнате и не выходили оттуда с час. Чем они там занимались, я не знаю, да мне это не особо и интересно.

Мне же приходится следить за всем по дому: готовить, стирать, заниматься уборкой. Именно этому всему меня и обучали в Центре. Меня это не особо напрягает, но уже начинает наскучивать. В Центре я все время находилась в четырех стенах, теперь же, когда наконец вырвалась на свободу, все равно остаюсь взаперти, так как на мне теперь лежит забота обо всей квартире и семье. И, честно говоря, я даже не знаю, где мне было бы лучше.

По телевидению целыми днями показывают одно и то же: рекламы, развлекательные шоу, какие-то патриотические картины. А еще раз в час на экране появляется этот клоун со смешным прозвищем Фюрер и дребезжащим голоском начинает вещать что-то о «единстве нации», «подлинно арийской крови» и «стремлении вперед». Ума не приложу, как этот дерганый задохлик вообще смог стать в этом их Великом Рейхе царем и богом, которому все поклоняются. Но во время его речей все граждане Рейха обязаны стоять навытяжку, со вскинутой правой рукой (вне зависимости от того, правша ты или нет), слушать его слова, а в конце троекратно кричать «Зиг хайль». Я выдержала это только первые пять часов, а потом перестала, тем более что Хильде в эти моменты обычно не было до меня дела. Вместо этого я запиралась в кабинете и там, среди уютных каштановых стеллажей и обитых лакированным буком стен, где все так и дышало приятной стариной, в лучах проникавшего сквозь тонкие гардины мягкого солнечного света предавалась мечтаниям, перечитывая старинные пыльные тома.

14 апреля

Сегодня с Хильдой наконец-то вышли из дома и отправились в гости к каким-то ее знакомым. Жили они в паре кварталов от нашего дома, однако в строении более высоком и красивом, чем наше. По пути я старалась насладиться окружающей обстановкой, но мне мешало по-прежнему мерзко голубое небо (такое ощущение, будто бы его специально выкрасили какой-нибудь ядовитой краской!), поэтому я всю дорогу шла, уткнувшись взглядом в асфальт и ничего вокруг не видя.

Квартира у знакомых Хильды оказалась побольше нашей и куда более прилично обставленной. У герра и фрау, фамилии которых я не запомнила, было трое детей: двухлетний мальчик, восьмилетняя девочка и старший сын тринадцати лет. Из всей семейки Вольф, как звали последнего, оказался самым вялым и неразговорчивым; такое ощущение, что в жилах у него текла холодная синяя кровь, как у какой-нибудь амфибии. Но именно с ним меня почему-то все время оставляли наедине, именно на него старались обратить мое внимание, как будто бы это интересовало меня больше всего. Я поначалу пыталась с ним заговорить, но он отвечал мне настолько сонно и невпопад, что я прекратила всякие попытки растормошить славного отпрыска.

Когда мы возвращались домой, на улице к нам подлетел какой-то худощавый высоколобый парнишка в белой рубашке безо всяких пуговиц и застежек и коротких клетчатых штанишках и от имени каких-то Детей Ветхого Завета стал предлагать нам маленькую черную книжицу с крестом на обложке. «Узрите правду, фрау! – кричал он Хильде. – Уже несколько тысячелетий назад люди предрекали ту великую силу, что придет на нашу землю! Так давайте же во всем опираться на древнейших!» Хильда отмахнулась от него, угрожая вызвать силы Имперской Безопасности. Парень вроде бы отстал, но, когда Хильда отвернулась к витрине магазина, где красовалось новое модное платье, он по-тихому сунул мне в руки свою книжицу. Я тут же спрятала ее в карман передника, решив почитать дома и, если что, выбросить в мусорную корзину. Оставшуюся дорогу до дома я наслаждалась приятно овевавшим тело ветерком и небом, которое затянулось облачками и было уже не столь противным и отталкивающим, как раньше.

Дома я все-таки прочитала ту книжку и удивилась, когда это оказалась не обычная сектантская чушь, которую впаривали по телевидению, а действительно интересная и, судя по всему, довольно-таки древняя вещь. В самом ее начале говорилось о Еве – прародительнице всего человечества. Я вначале было подумала, что это та, в честь кого мне дали первое имя, но дальше не упоминалось ни о фюрере, ни об арийской расе, ни о других вещах, которые в нас вдалбливали, наоборот, это была глубокая и проникновенная философская притча о Добре и Зле. В душу мою впервые за все это время закралось сомнение: а так ли правдиво все то, что мне говорили до этого?

3
{"b":"667487","o":1}