Повесть Марии Иониной «Заброшено. ру» является убедительным возражением тем, кто считает, что современные авторы не пишут книг о подростках и для подростков. Эта книга – не просто бесстрастное описание будней тех, кому «нет 18», это погружение в сложную, конфликтную и неустойчивую жизнь старшеклассников. Достаточно прочитать названия глав: «Чертуха», «Ничё», «Ленка», «Сочинение»… «Следователь», «Изба», «Урод», «Родительское собрание» – чтобы почувствовать хитросплетения и борьбу сфер влияния, властных сил, управляющих подростковым миром извне.

Книга реалистична, но жизнь ребят фантастична и полна неожиданностей. Автор продолжает традиции романтической прозы XX века. Так же как Аркадий Гайдар, Радий Погодин или Владислав Крапивин, Мария Ионина верит в подростков: в их стремление к героическому поступку и саморазвитию. Её персонажи узнаваемы, но при этом современны. Они сидят в чатах, «гуглят» незнакомые данные, экономят слова, предпочитая «смайлики». Но их пост-информационный мир не становится от этого менее ценным.

В метафорическом смысле юные персонажи повести подобны тем заброшенным зданиям, которые пытаются освоить. Они тоже охраняются взрослыми, но остаются бесприютными, лишёнными внимания… Они тоже могут «разрушаться» от грубости и хамства, но, даже разрушаясь, продолжают тянуться в высоту… Они тоже вызывают панику окружающих как зоны постоянного риска… Многое происходит в них, скрытое от любопытных глаз: любовь и страх за близких, преданность и неуверенность… И есть надежда, что повесть Марии Иониной поможет хоть немного преодолеть холодную, дикую «заброшенность».

– В три на перекрёстке? – уточнил Жэка.

– Ага, – кивнул Леший, пожал Жэке руку и побежал домой.

Матис запрыгал в нетерпении. Леший потрепал пса по загривку, быстро сбросил ботинки и, как был в куртке, прошёл на кухню, достал из холодильника сковороду, ухватил вилкой котлету, откусил сразу половину и сел на табуретку. На столе лежала записка:

«Лёшенька, суп и котлеты в холодильнике. Разогрей. Погуляешь и за уроки. Целую, мама».

Леший усмехнулся. Вечно мама с ним, как с маленьким. Он засунул в рот вторую половину котлеты, плеснул в оставшуюся с утра кружку холодной заварки, запил. Матис ткнулся влажным носом, посмотрел выжидающе. Леший ткнул вилкой в ещё одну котлету, поделился с Матисом. Пёс проглотил еду, благодарно вильнул хвостом.

– Пошли. Только по-быстрому, – позвал парень и пристегнул поводок к ошейнику.

Они вышли на улицу. Март радостно играл бликами, журчал ручьями, наполнял воздух свежестью. Какой-то малыш пускал в луже бумажный кораблик, а бабушка уговаривала его отойти от воды. Кончилось все тем, что малыш поскользнулся на ледяной кромке и промочил перчатку. Бабушка рассердилась и увела непослушного внука домой. Бумажный кораблик остался одиноко покачиваться на серой ряби.

Леший подумал, что не так давно он сам был таким маленьким и несуразным и тоже лез в каждую лужу.

Матис рвался с поводка, и Леший отпустил его. Пёс, одурманенный весенними запахами, помчался через двор, за кусты сирени, на которых набухали почки.

Леший посмотрел в насыщенно-голубое небо, снял шапку. В это время в кармане звякнул телефон.

«Можно Ленка пойдёт с нами?» – писал Жэка.

«Иванцова?» – уточнил Леший, хотя можно было и не спрашивать.

«Ага», – пиликнуло почти в ту же секунду.

«Девчонка же, – подумал Леший, – зачем ей это?», но в ответе написал: «Ладно, пускай».

– Матис, домой! – закричал он.

Пёс вынырнул из-за полинялых мусорных баков, тявкнул на дворового кота Персика и бросился к хозяину:

«Вот он я!»

– Пошли домой, вечером погуляю с тобой подольше.

Леший отвел собаку домой, взял старый рюкзак. Заскочил по пути в павильон, купил бутылку минералки и побежал на перекрёсток.

Возле газетного ларька маячил длинный Андрюха Макаров по прозвищу Роллтон. Леший протянул ему руку:

– Ты с нами?

– Ну да, кто ещё идет?

– Жэка с Иванцовой, – Леший взглянул на часы. – Задерживается как всегда.

– В города?

– Валяй!

– Красноярск.

– Канск.

– Калуга.

– Ачинск.

– Керчь.

– Челябинск.

Игра была привычной, даже слегка надоевшей. Но с ней было хорошо коротать время. Леший знал, что она будет продолжаться до тех пор, пока не кончатся в памяти города на «к». Раньше он специально смотрел в атласе или Интернете такие города и всегда выигрывал. Вот и сейчас:

– Канпур, – парировал он в очередной раз.

– Где это такой город? – усомнился Роллтон.

– В Индии. О, идут. Наконец-то.

Из-за угла пятиэтажки вывернули Жэка с Ленкой. На Ленке были голубые джинсы, бирюзовая спортивная куртка и белая вязаная шапочка с помпоном.

«А она ничего», – подумал Леший, а вслух сказал:

– Ты чего вся такая… светлая. Выпачкаешься.

– Ничего, постираю, – улыбнулась Ленка.

– Ладно, хорош трепаться, пошли, – позвал Роллтон, и все отправились в глубь дворов, смеясь, перешучиваясь и подтрунивая друг над другом.

За пустырём показался кирпичный параллелепипед. Заброшенное здание одиноко возвышалось над деревьями, кубиками гаражей и немногочисленных дач.

– Жень, – дернула Жэку за рукав Ленка, – а почему Чертуха?

– Говорят, здесь раньше сатанисты собирались, всякие оргии устраивали, даже жертвы приносили.

– Да ну тебя, – Ленка поёжилась, – скажешь тоже, какие ещё жертвы?

– Ну, чёрную кошку какую-нибудь, – пожал плечами Жэка.

– Фу, – сморщилась девочка.

– Ну что, полезли? – Леший стоял в тёмном дверном проёме.

– Не забоишься? – спросил Жэка Ленку.

– Ещё чего, – Ленка возмущённо посмотрела на него.

Они вошли в здание. Глаза быстро привыкли к полумраку. Было пыльно и затхло. Под ногами у Ленки что-то пискнуло, и она еле удержалась, чтобы не закричать. Жэка наклонился и поднял с пола резиновую китайскую игрушку-пищалку: уродливого салатового медведя с выпученными глазами.

– Откуда она здесь? – удивилась Ленка.

– Я же говорю: сатанисты, жертвы, – зловещим шёпотом произнёс Жэка.

– Ну, Жень, не пугай.

– А говорила, не забоишься… – Жэка несмело взял Ленку за руку.

Леший с Роллоном, подтянувшись, забрались на лестничную площадку между первым и вторым этажами. Жэка ловко подпрыгнул и в один миг оказался рядом с приятелями, развернулся, подал Ленке руку. Она, впрочем, не воспользовалась помощью и забралась к мальчишкам сама.

– Ого, – присвистнул Роллтон.

– Во даёт, – протянул Леший.

– Вообще, я четвёртый год скалолазанием занимаюсь, – просто сказала Ленка, а Жэка посмотрел на Лешего с гордостью, будто сам научил Ленку так хорошо лазить.

На этажах валялся строительный мусор, лежали доски, какие-то канистры, картонные ящики. На одном этаже были кучей свалены стеклянные бутылки. Леший пнул одну, и она со звоном покатилась по бетону к лестничному пролету, дзинькнула внизу, разлетевшись на тысячи мелких осколков.

– Зачем ты? – с укором посмотрела на него Ленка.

Леший пожал плечами. Он и сам не знал, зачем так сделал.

Они поднимались всё выше, и скоро потянуло свежестью. Ребята выбрались на крышу. Здесь лежал снег – серый, плотный, тяжёлый. Маленькая сосёнка, чудом выросшая на крыше, весело топорщилась зелёными иглами.