Поэтому я оставила слова Байрона на его совести, спросив:

– Что мы с нашим подопытным делать-то будем? Он же переломанный весь, долго терпеть не станет. А другого искать для эксперимента как-то…

– Станет, – вновь огрызнулся Асириус. – Я об этом позабочусь.

Да уж, деньги способны решить если не все, то многое.

А вечером, когда я вышла из здания госпиталя, меня ждал сюрприз.

Поначалу я заметила золотой магмобиль[3] и отстраненно подумала о том, что в госпиталь приехал кто-то из императорской семьи. Только ее члены могли передвигаться на магмобилях золотого цвета.

А потом дверца с моей стороны открылась и наружу вышел Арчибальд.

Что-то внутри меня нервно стукнуло о ребра. Наверное, сердце.

– Добрый вечер, Эн, – сказал принц, мягко улыбнувшись. Сделал шаг вперед, и снег захрустел под его ногами. Именно благодаря этому звуку я и очнулась…

– Добрый, ваше высочество, – ответила я тихо, чуть приседая и склоняя голову.

Защитница, что же так неловко? И безумно хочется развернуться и убежать.

– Вам понравились цветы? – поинтересовался Арчибальд, делая еще один шаг вперед. Глаза его лукаво блестели.

Можно подумать, я могу ответить «нет».

– Конечно, ваше высочество.

– Эн… – Принц подошел уже совсем близко и осторожно, медленно взял меня за руку. – Вы позволите пригласить вас…

– Не нужно. – Я аккуратно освободила руку и спрятала ее за спину. – Ваше высочество, прошу, не обижайтесь, но…

– Я вам не нравлюсь?

Я запнулась, внезапно невероятно смутившись. Я не привыкла прямо говорить о таких вещах, и подобный вопрос, заданный откровенно, в лоб, выбил меня из колеи. Кажется, я начала краснеть…

Арчибальд удовлетворенно улыбнулся, глядя на мои заалевшие щеки. Как будто это признак того, что он мне нравится!

– Эн, пожалуйста, дайте мне шанс.

Аристократы императорской крови… Понимает ведь, что я не могу здесь и сейчас никак взбрыкнуть – под окнами госпиталя, в который мне возвращаться на следующее утро.

Когда я представляла, как в эту секунду все больные и врачи прилипли к окнам, у меня холодел позвоночник.

Может, отпроситься у Валлиуса на завтра?

– Ваше высочество, я не могу. Пожалуйста, простите меня, – выдохнула я рвано и, не дожидаясь, пока принц придумает очередной ответ, чтобы меня задержать, быстро пошла прочь.

Было бы нечестно с моей стороны обещать что-то Арчибальду. Принцесса из меня никогда не получится.

И вроде все правильно сделала. Но кто бы мне объяснил, почему так больно колет глаза?

Утром следующего дня ужасно не хотелось идти к Арманиусу. Но, как всегда говорил мне Брайон, не врач выбирает, кого ему лечить, а пациент – у кого ему лечиться. Правда, ректору никто этого права выбирать не предоставил. Да и выбора-то нет. В данный момент только я занимаюсь «безнадежными» больными. И я бы очень хотела это исправить, но пока не пойму, по какому алгоритму следует работать с необратимыми повреждениями контура, помощников мне не видать. Я должна сама все делать. Одна ошибка – и прогресс полетит демонам под хвост.

Сегодня во взгляде Арманиуса появилось что-то новое, похожее на любопытство. Наверное, нашел про меня какую-нибудь информацию и теперь думает, насколько она правдива. В принципе, все, что он мог на меня отрыть, правдиво. Ну, кроме слухов, конечно.

Интересно, а он меня помнит? То, что спас когда-то, разумеется, нет. Но то, что был против моего принятия в университет… Неужели совсем не помнит? Ни капельки?

Мне стало смешно, когда я об этом подумала. Защитница… Эн, ты все еще на что-то надеешься? Да не помнит он тебя. Не помнит, не уважает, не считает достойной чего бы то ни было. Хватит уже себя обманывать.

Мне всегда было любопытно, почему Валлиус взял меня тогда под свое крыло. Пару раз я спрашивала, но он отшутился. Назвал это чуйкой на отличников. Глупости, конечно, одной чуйки мало, чтобы решиться покровительствовать девочке с двумя магоктавами дара.

– Завтра состоится Совет архимагистров. – Арманиус так неожиданно заговорил, что я чуть не выронила перчатки. – На нем будут обсуждать закон, который лоббирует принц Арчибальд. Про титулы не по наследству, а за заслуги перед империей.

Мне захотелось спросить, при чем здесь я, но я решила, что здоровье дороже. Здоровье Арманиуса, не мое.

– Повернитесь ко мне спиной, пожалуйста. Халат снимите, – сказала я ровно, наполняя шприц очередным раствором для стимуляции нервных окончаний. Но все-таки не удержалась: – И поменьше разговоров.

Он усмехнулся и протянул:

– Интересно, ты с Арчибальдом тоже так общаешься?

Ясно. Значит, до ректора все-таки дошли именно слухи.

– Его высочество в первую очередь мой пациент. Я со всеми пациентами общаюсь одинаково.

– А во вторую?

– Что во вторую?

– Очередь.

Я вздохнула, чтобы унять раздражение.

– Архимагистр, либо вы переворачиваетесь на живот и замолкаете, либо будете лечить себя сами.

Слава Защитнице, послушался. С кряхтеньем, как дряхлый старик, стянул халат, закинул его на спинку дивана и начал переворачиваться.

Однако замолкать не спешил…

– Ты можешь называть меня Бертран. Какой из меня сейчас архимагистр?

В голосе была горечь, и я поспешила утешить его, как привыкла делать с другими пациентами:

– Не говорите ерунду. Вы потеряли дар, но ваше мастерство осталось при вас. Дар я вам восстановлю, обещаю. Думаю, за месяц вы станете самим собой.

Арманиус застыл, так до конца и не перевернувшись. Мышцы на спине вздулись от напряжения.

– Месяц?

– Да. Максимум полтора. Вы будете ложиться или нет?

Ректор кинул на меня короткий взгляд, полный язвительной насмешки, но все-таки опустил свое архимагистерское тело туда, куда было велено.

Так, первый укол – в левую лопатку…

– Что ты думаешь об этом законе?

Да что же это!

– Архимагистр! Вы хотите выздороветь или нет? Замолчите немедленно! Разговаривая, вы двигаетесь, понимаете? Если я не попаду в нужную точку, эффекта не будет и мы с вами откатимся назад в прогрессе. Неужели это так сложно понять?!

Он не ответил. И не просто замолчал – замер всем телом, словно впечатлившись моей проникновенной речью.

Левая лопатка, правая лопатка, левый бок, правый бок, левое бедро, правое бедро, левая пятка, правая пятка…

Когда я начала делать укол в пятку, Арманиус дернулся, сказал «ой», как маленький, а потом вновь замолчал. Мне стало смешно.

– Терпите. Скоро закончим с уколами.

Сделав последний, я осторожно положила ладони на спину ректора и, закрыв глаза, магическим зрением тщательно изучила рисунок энергетического контура. Узловые точки стали больше, некоторые запульсировали… Прекрасно. Точнее – лучше, чем я думала.

– Очень хорошо, архимагистр. Сейчас я немного разгоню вам кровь, потом кое-что выпьем и закончим на сегодня.

– Разгонишь кровь? – Голос был хриплым. Значит, раствор вошел в контакт со связками, и это замечательно.

– Да, надо сделать массаж. Лежите спокойно.

– А разговаривать могу?

– Зачем?

Кажется, он улыбнулся.

– Мне хочется поговорить с тобой.

У меня дрогнули ладони. Издевается он, что ли?

– А пока получается говорить только с самим собой. Ты не отвечаешь на вопросы.

Я вздохнула и, начав растирать левую ногу, сказала:

– Вы в курсе, что разговор предполагает взаимный интерес собеседников?

– Намекаешь, что тебе неинтересно со мной?

Если он думал меня смутить, то не получилось.

– Я не намекаю, а прямо говорю. Я пришла вас лечить, а не отвечать на вопросы. В конце концов, мы не на экзамене.

Зря я это сказала. Вдруг вспомнит? Хотя… не важно.

– Ладно, – неожиданно согласился Арманиус. – Тогда я буду говорить, а ты слушай. У Арчибальда не получится продавить этот несчастный закон.