Гавайцы всегда любили молиться, и это был самый распространенный способ духовного выражения на древних Гавайях. В распоряжении гавайцев имелось бесконечное разнообразие религиозных ритуалов. Практически все аспекты жизни – зачатие, рождение, выбор имени, уход за больными и отлучение от груди, брак, строительство дома, медицина, приготовление еды, болезни и смерть и многие другие – управлялись конкретными божествами.

Каждому занятию и ремеслу, будь то ткачество и резьба по дереву или воровство и мореплавание, соответствовало свое божество, которому молились до, во время и после работы.

Это не означает, что гавайцы были суеверными людьми. Они обладали достаточными знаниями, чтобы вязать сети, строить дома, ловить рыбу и сажать бананы. А молились они, чтобы узлы были крепкими, дома устойчивыми, чтобы каноэ в открытом море не заливали волны, а банановых деревьев не коснулась болезнь. Это были искренние просьбы, обращенные к соответствующим божествам, чтобы они помогли приступить к делу, привели его к благополучному завершению, благословили и охраняли его результат.

Конечно, существовали устойчивые формы молитвы, но люди могли молиться в любое время и по любому поводу, спонтанно сочиняя в случае необходимости собственные тексты. Их характер был разговорным, что указывает на непосредственное общение между человеком и акуа.

За вождей и простых людей в храмах молились кахуна пуле (знающие молитвы): о плодородии, победе в битве, долгожданном дожде и прочих общественных нуждах. Другие кахуна (мудрецы) совершали молитвы по разным поводам от имени народа.

Такие молитвы, пришедшие из далекого прошлого, скрупулезно запоминались и передавались следующему поколению жрецов. В этих традиционных текстах не дозволялось менять ни единого слова, и многие из них произносились на одном дыхании.

Традиционные молитвы, как и все остальные, обладали мощной силой. Слова, произнесенные у алтаря, особенно во время жертвоприношения, под звуки священного барабана, пока люди внимали им в полной тишине, были не простой формальностью. Каждое сказанное слово обладало маной. В завершение обряда жрец обычно произносил амама уа ноа («молитва теперь свободна и отлетела»), обозначая момент, когда духовная сила, порожденная молитвой, в буквальном смысле улетала к божеству или божествам. Молитва представляла собой акт, посылающий ману к акуа.

Слова для древних гавайцев имели большое значение. Они служили не только средством передачи мыслей и идей, но и способом передачи маны.

Ранние сообщения миссионеров и христианских исследователей пестрят упоминаниями об «отвратительных идолах», созданных древними гавайцами для использования в обрядах. Вполне естественно, что гавайцы поклонялись образам своих акуа. Эти изображения кии сильно отличались друг от друга. Большинство из них сделаны из дерева, камня, перьев, древесной коры и лозы, и некоторые вовсе не походили на людей.

Такие фигуры были просто предметами искусства – творениями мастеров или обычных людей в минуту вдохновения. Чтобы кии стали обиталищем божества, требовались молитвы и ритуалы. Подобно тому, как молитва христианского священника преображает кусок хлеба во время католического обряда пресуществления[1], так и молитва жреца превращала статуи в физическое воплощение божества.

Перед такими изображениями гавайцы поклонялись божествам. Они были центрами религиозных обрядов. Но люди знали, что при этом настоящие божества где-то рядом. Они молились не куску дерева, а мане, заключенной в этих рукотворных богах. В каком-то смысле образы служили «телефонами» для связи с божествами, чье присутствие не зависело от наличия или отсутствия изображения.

Приношение даров было традиционным и, возможно, наиболее предпочтительным способом почитания богов. Это логично: нести дары тем богам и богиням, которых вы больше всего цените. Жертвы могли быть самими разными в зависимости от почитаемого божества: лубяная ткань, фрукты, цветы, папоротники и другие растения, овощи, рыба, куры, яйца, черные свиньи и (как это ни прискорбно) люди. Практике человеческих жертвоприношений уделялось много внимания, но она не была распространенной.

Обычная форма подношения состояла из еды и называлась мохаиа. Гавайцы понимали, что божества принимают только бесплотную суть даров. Как только божества получали свою долю, оставшуюся часть съедали люди. Таким образом, черная свинья, принесенная в жертву Лоно, становилась пищей и для людей.

Только один акуа требовал человеческих жертв – Кукаилимоку, бог войны, почитаемый Камеамеа I[2]. Никакому другому богу человеческие жертвоприношения не предлагались, и живых людей никогда не бросали в вулканы. Кроме того, гавайцы никогда не приносили в жертву женщин.

Большинство акуа могли принимать различные формы, или «тела», и не все они были человеческими. К этим кино лау («многие», или «другие тела») относились растения, рыбы, птицы, камни и природные явления (облака, молния или ветер). Так, Пеле была вулканом, но по собственному желанию становилась пламенем, молодой девушкой, белой собакой или пожилой женщиной. И это лишь некоторые из ее «многих тел». Бог земледелия Кане мог воплотиться в сову, сахарный тростник и во множество других животных и растений.

Такое сложное отношение к акуа поначалу сбивает с толку, но достаточно вспомнить простую идею: как я уже писал, Пеле – это вулкан, а вулкан – это Пеле. Так же и Кане – это гром и сахарный тростник, а сахарный тростник и гром – это Кане. Это не представления или персонификации, а просто разные формы, которые божества могут принимать по собственному желанию. Как мы увидим в дальнейшем, понятие кино лау очень важно для гавайской духовности.

Сейчас сложно (если вообще возможно) понять, чем вызвано заметное преобладание мужских божеств над женскими на древних Гавайях. То ли это следствие предвзятости исследователей (большинство из них были мужчинами, недооценивавшими важность женских культов) или просто богиням прошлого не нравилась шумная известность? В общем, женщин, конечно же, не считали скотом. А представительницы класса алии пользовались многими дополнительными привилегиями. Некоторые даже преуспели в традиционно мужских занятиях, например знаменитые женщины-каула (прорицательницы) (см. главу 18).

Правда, к женщинам относилось много табу, не распространявшихся на мужчин. Обычно это касалось конкретного мужского божества или имело прямое отношение к менструации. Гавайцы считали, что менструация оскверняет, но, скорее всего, мужчины просто боялись маны, исходящей от женщины в этот период.

Во всяком случае, о богах древних Гавайев мы знаем гораздо больше, чем о богинях. Особое исключение, Пеле, будет рассмотрено в главе 4.

Я предваряю следующие главы этими замечаниями, чтобы впоследствии меня не обвиняли в сексизме. Вероятнее всего, многие аспекты духовной жизни женщин в настоящее временя утрачены.

Например, одна женщина-эксперт по древней гавайской культуре решительно заявила мне, что на древних гавайских островах «женщины не молились». Это утверждение было категорически опровергнуто, когда я упомянул о нем при кахуна, и большинство других экспертов сходятся в противоположном мнении. Женщины, без сомнения, могли молиться мужским божествам, а мужчины – богиням.