Максим Сергеевич в ответ на такое предложение скривиться изволил-с. А потом с размаха шлепнул на столешницу пачку бумаги, угодив по кончикам моих пальцев. Я медленно, медленно подняла на него многообещающий взгляд, полный «любви» и «обожания».
Мстить удумал, да, противный?
— Что это?
— Всего лишь тест, Соколовская, — опираясь ладонями на край стола, усмехнулся начальник. — По английскому, французскому и испанскому. Хочу проверить уровень твоих знаний.
То есть, когда я обматерила его на испанском, ему не хватило? Так я повторю!
— То есть моего диплома вам мало? — стараясь не лезть в бутылку, уточнила я, глядя на Монблан из бумаги, отпечатанный несчастным принтером. Вот и не жалко руководству на меня столько краски переводить? — И рекомендаций предыдущего директора?
— Я верю не словам, фактам, Анастасия Константиновна, — скучающим тоном заметил шеф, направляясь в сторону двери. Ну, то есть делая два шага. — Чтобы к концу рабочего дня всё было готово.
— Чего?! — искренне подпрыгнула я, возмущенная всеми фибрами дрожащей от негодования души. Да там же заданий, как в инязе на сессию! Как я смогу сделать за шесть-семь часов то, на что нужна неделя?
— Того! — нахально передразнил меня насяльника. И, будто бы спохватившись, вернулся обратно. — Это я изымаю.
— Эй, это мой ноутбук!
— Я знаю, — зажимая мой ноут подмышкой, серьезно покивал Максим, матушку его, Сергеевич! — Телефон, кстати, давай.
Телефон, говоришь, мой понадобился… А может, сразу ключи от квартиры, где деньки лежат, банковский счет и лифчик на проверку?
— Лады. Записывайте. Восемь, девятьсот…
— Соколовская, — моментально перебил меня шеф. — Мобильник свой давай! Давай, давай, чтоб не списывала!
— Как в девятом классе, ей-богу, — уныло пробурчала я, доставая телефон из кармана. Караул! Честно нажитого имущества лишают! — А вы мне его потом вернете?
— Нет, себе оставлю, — ядовито откликнулся начальник, вертя в руках мой неприметный гаджет. — Открою музей раритета. Всё, работай! В конце рабочего дня жду на своем столе.
М-м-м… Меня или бумаги?
— Максим Сергеевич, — позвала я змея-искусителя в рубашке. Он послушно притормозил, видимо удивленный моим тоненьким ласковым голоском и даже обернулся. Э, нет, уточнять про стол не буду! — На телефоне пароль.
— Подумаешь, — возвел тот глаза к потолку, но от меня не укрылось, как едва уловимо изменилось его выражение лица. Ага, таракан, попался. Свет уже включен, и тапком ты получишь! — Как будто он мне нужен.
— И блокировка отпечатком пальца, — невозмутимо закончила я.
— В таком случае, свою прекрасную ручку не одолжишь? — как ни в чем не бывало, повернулся ко мне начальник. Вот же ж! И поимка с поличным на его грязных мыслишках не смутила!
Ладно, мы тоже не пальцем деланные…
— Вам какую? — деловито осведомилась я, выставляя на центр стола пластиковый стакан с целым набором канцелярии.
Можно подумать, его это остановило!
— Пальчик, Соколовская. Мне всего лишь нужен твой пальчик, а не письменное барахло, — шеф одарил меня очаровательной, в его понимании, улыбкой. Угу. Голодные крокодила Африки удавились от зависти!
Ла-а-адно. Раз деловые отношения у нас все равно не получаются, да и он на серьезные отношения явно не настроен… Гулять, как говорится, так гулять.
— Да запросто! — радостно заявила я, водружая на край стола ногу. — Вам который?
Глава 3
Домой я уползала последняя.
Нет, не из всего здания — в нашем стеклянном офисном муравейнике то тут, то там все равно горел свет. Трудоголики всех этажей разом задерживались, дабы замолить грехи свои перед божественным начальством… К несчастью, я оказалась в их числе. И ладно, если работа была бы срочная и важная!
Так нет, я всего лишь удовлетворяла коварные желания нашего самодура. В смысле, доделывала дурацкий тест по языкам. Нет, я и раньше задерживалась, и тесты подобные делала… Для дочери мадам ЛаРу, которая училась в институте. Но это было по-дружески, и мне платили компенсацию за переработку! Не говоря уже о всяких там приятных плюшках. Подарочки, вкусняшки, вещички, которые мне самой не купить…
Это было двусторонне общение, приятная работа и уютная атмосфера.
А сейчас? Аукнулись мои же слова о рабстве на офисной галере! Вот, недаром говорила мне прабабушка: «Молчание, Асенька, золото»! Но… мне было тогда двенадцать, и кто бы ее слушал? Меня больше интриговала ее вставная челюсть, лежащая в стакане на окошке.
Тогда меня интересовал вопрос: «А как?..».
Теперь же терзал совсем другой: «За что-о-о-о?».
Ответа на оба вопроса не было. Я до сих пор не знала, как крепятся вставные зубы к челюсти. Ну, и понятия не имела, за что мне послали такое вот разлюбезное начальство.
Перевести отдельные куски тексов из текста — тю, да раз плюнуть! Это на уровне рефлексов. А вот детские задачки на грамматику и прочее… Ну откуда ж я помню, а? Я предложения в уме составляю машинально, даже не задумываясь, что там, да как! Перевожу и всё.
Правда, с этим у меня и в универе были проблемы. Вот, как сейчас помню: «Соколовская, вот как ты это делаешь? Ка-а-ак? Перевести текст на две страницы тебе раз плюнуть, составить собственный тоже. А вот объяснить, почему вот в этом предложении именно этот артикль — ты не можешь!».
Да, не могу. Потому что бабушка — педагог со стопкой красных дипломов, кандидат наук и заведующая кафедрой иностранных языков и бла-бла-бла — учила не меня. Я только подслушивала и тырила у сестры конспекты!
У меня была эта… собственная система обучения, во! Нелогичная, незаконная, непонятная. Но действенная. Еще никто не жаловался.
Ага. А потом пришел злой насяльника, озадачил по самое не могу! Поставил невыполнимые условия, а я ему вари тут кашу из топора.
Тоже мне, сказочник… Хорошо хоть фасоль от гороха отбирать не заставил. А то бы я это все высыпала, и шефа на этот горох — в угол, в угол, да на коленки!
Хм… а это ведь идея!
Едва тест был закончен, в кабинет неубиенного шефа я неслась с улыбкой оголодавшей пираньи, трепетно прижимая к себе папку с листами и упаковку скотча. На мое счастье, офис пустовал полностью, так что уличить меня в будущей пакости не мог никто. Ну, разве что охранник у лифта, но он-то точно проверять, чем я таким там занимаюсь, не полезет. Привык уже, бедолага. И только ленивым взглядом смотрел, как я пробегаю мимо него то со стремянкой… то с манекеном, одолженным у знакомой из бутика с первого этажа.
На свершение вендетты у меня ушло чуть больше времени, чем я рассчитывала. За окном уже начинало темнеть, когда я, улыбаясь страшнее маски Гая Фокса, выскользнула на улицу. Я мстя, я ужас, летящий на крыльях ночи-и-и…
А-а-а, мой автобус чуть не ушел!!
Вскочив на ступеньку в самый последний момент, я оглянулась на офисное здание, бликующее отражением заката. Красным. Значит, завтра будет жара. Надеюсь, во всех смыслах этого слова!
Глупо хихикать я не переставала всё время, пока вечерняя маршрутка лениво ползла по городу, собирая редких, припозднившихся пассажиров. Это мне еще повезло — она последняя ползла в мои далекие края. Пропустила ее, и пришлось бы ехать с пересадками. А, во-первых, это дорого, во-вторых, энергозатратно, в-третьих, долго… Ну, и в-четвертых, на второй половине пути я ухитрилась задремать, измученная за день.
Да еще и заснула так крепко, что умудрилась проспать нужную остановку!
Пришлось пешком шуршать обратно, не зная, то ли ругаться, то ли пытаться продрать закрывающиеся глаза. Шлепать нужно было пару километров, и это даже если сократить дорогу обходными путями. Конечно, мягкая трава и журчащая прохладная речка — это не тоже, что пыльная дорога, раскаленная за день. И всё равно, это… ну, такое! Ноги я переставляла на чистом упрямстве, повторяя заученную мантру: «Кушать, душ, кроватка… Кушать, душ… КРОВАТКА!».
Визуализация желаний, ёпт!
Бухтя себе под нос, до дому я все-таки доковыляла. На последнем издыхании ввалилась в ворота, надеясь только на одно: больше сюрпризов сегодня не будет! Я их не переживу, серьезно. Я устала, хочу кушать, хочу в душ, хочу баиньки…
