Дрожащие огни печальных деревень;

Люблю дымок спалённой жнивы,

В степи ночующий обоз,

И на холме средь жёлтой нивы

Чету белеющих берёз.

С отрадой многим незнакомой

Я вижу полное гумно,

Избу, покрытую соломой,

С резными ставнями окно;

И в праздник, вечером росистым,

Смотреть до полночи готов

На пляску с топаньем и свистом

Под говор пьяных мужичков.»

Когда Анна закончила читать, Игорь пристально поглядел на неё.

«Не робей, краса молодая,

Хоть со мной наедине;

Стыд ненужный отгоняя,

Подойди – дай руку мне.

Не тепла твоя светлица,

Не мягка постель твоя,

Но к устам твоим, девица,

Я прильну – согреюсь я.

От нескромного невежды

Занавесь окно платком;

Ну, – скидай свои одежды,

Не упрямься, мы вдвоём;

На пирах, за полной чашей

Я клянусь, не расскажу

О взаимной страсти нашей,

Так скорее ж… я дрожу. –

О! Как полны, как прекрасны

Груди жаркие твои,

Как румяны, сладострастны

Пред мгновением любви;

Вот и маленькая ножка,

Вот и круглый гибкий стан,

Под сорочкой лишь немножко

Прячешь ты свой талисман;

Перед тем, чтобы лишиться

Непорочности своей,

Так невинна ты, что мнится,

Я, любя тебя, – злодей.

Взор, склонённый на колена,

Будто молит пощадить;

Но ужасным, друг мой лона

Миг один не может быть.

Полон сладких взор питаю свой;

Ты сама, горя желаньем,

Призовёшь меня рукой;

И тогда душа забудет

Всё что в муку ей дано,

И от счастья нас разбудит

Истощение одно.»

Анна закусила нижнюю губу, и слегка покраснев, опустила глаза.

– Игорёк, кто тебе ещё нравится из поэтов?

– Пушкин.

– И мне.

– Есенин.

– Мне тоже.

– Высоцкий.

– И мне. Я ещё люблю Тушнову и Гамзатова. Тебе они нравятся?

– Нравятся.

Игорёк взял травинку в рот.

– А Маяковского я не люблю, – он улыбнулся.

– Я тоже его не люблю.

– Дядя Игорёк, – к сидевшим подошёл Вадик, – вот мы видели Лермонтовскую галерею. А, есть ещё Пушкинская галерея?

– Да, есть. Только она находится в Железноводске. Тоже очень красивая. Почти такая, как наша, Лермонтовская. Внутри каждой галереи – большой зал с бюстом поэтов. В галереях собираются, чтобы услышать лекцию, стихи, здесь проводят тематические вечера. Интеллигенция знакомится и общается между собой.

– Ага, Лёша! Я же говорил тебе, что есть и Пушкинская галерея. А, ты спорил, – оборачиваясь к подошедшему мальчику сказал Вадим.

Дети, разрешив спор, вновь увлеклись игрой среди высоких акаций, елей, раскинувшихся каштанов.

– Анюта, машина, на которой приехали, ваша?

– Папина. Он купил её этой зимой. У нас совпал отпуск. Мы решили взять моих детей и детей брата и провести это время на море. Завтра уже будем в пути.

– Твоя мама сказала, что вы поедите в Грузию. Почему именно туда?

– Да, в Грузию, в город Поти. Раньше мы жили там. У родителей осталось много друзей, знакомых. Я тогда была ещё девчонкой, школьницей.

– Ты и сейчас, как девчонка, Анюта. Не верится, что эти двое ребят – твои сыновья.

Анна встала.

– Пойдём.

Он тоже поднялся, позвал детей.

Ещё один щелчок фотоаппарата и Анна запечатлела Игорька в окружении детей, со смеющимся Сашкой у него на плечах. За ними – раскинувшийся, цветущий Пятигорск.

Спустившись с горы они вышли на бульвар.

– Анюта, ты хорошо живёшь с мужем?

– Сложный вопрос. Чтобы ответить на него надо многое рассказать. У меня сегодня такое настроение, что я не хочу ни о чём говорить, вспоминать. Ответить одним словом, будет неправильно.

Бульвар закончился. Пройдя несколько улиц, они вышли к тополиной роще, за которой виднелось небольшое озеро. Лодки с отдыхающими скользили по нему. Вокруг по берегу невысокая зелёная трава. Дети кинулись к воде. Купаться Анна им не разрешила. Они начали просить, чтобы их покатали на лодке, особенно младший, Сашка.

– Хоцю на лодоцьке! На лодоцьке!..

Когда Игорёк взял лодку, усадил детей, Сашка ехать отказался, чего-то испугавшись. Он остался с Анной на берегу. Аня смотрела вслед удаляющейся лодке. Присела на траву.

– Тётя Аня, я тебе цветоцьки соберу.

– Собери, маленький.

Сашка бегал по лугу и рвал жёлтые, белые, голубые цветочки. Мелкие, они, как ковёр, пестрели повсюду.

Покатав детей на лодке, Игорёк подплыл к берегу. Анна помогла ребятам выйти из лодки. Затем подала руку Игорю. Он спрыгнул на берег и на минуту задержал её руку в своей. Взгляды их встретились. Он приблизил к ней своё лицо и хотел поцеловать. Она, встряхнув головой, отклонилась.

– Как я устала, Игорёк! Пойдём домой?

Он отпустил её.

– Пойдём.

Игорь пошёл вперёд к ребятам. Они наперебой у него что-то спрашивали, он только и успевал поворачиваться то к одному, то к другому и отвечать на их вопросы.

Анна не спеша шла сзади.

«Он хотел меня поцеловать. Зачем? Неужели я ему нравлюсь? Разве могу я ему нравиться? Ведь наверно у него есть девушка, с которой он дружит, любит. Что для него я? Один день вместе, как старые, хорошие друзья. Для меня он, как младший брат. Моложе на четыре года. Я замужняя женщина, у меня двое детей. Он молодой, энергичный, сильный. Что познал он в жизни? Только армию. Может быть и женщину. Но то, что испытала я в своей жизни ему незнакомо, неведомо.

Почему он несколько раз интересовался о моём муже? Стихи читал, явно с умыслом.

Симпатичный, обаятельный, приветливый. В глазах живой огонёк, в душе доброта и тепло. Он молодой, у него всё впереди. Если у него нет подруги, он ещё встретит. А, если есть? И, несмотря на это, у него ко мне проявилась симпатия? Тогда это ужасно, если я поддамся на его нежность, на его ласковый взгляд. Нет! Отбросить всё в сторону. Не должно быть никаких иллюзий. Ни для него, ни для меня. Нельзя сейчас поддаться своей слабости, чтобы потом ни о чём не жалеть, ни в чём не раскаиваться. Этот один прекрасный день! Мы оба чувствуем, как он нам приятен. Но, нельзя допустить, чтобы один неправильный шаг мог потом, позже, послужить злословию. Всё должно остаться чистым, светлым. Наши стихи, беседы, взгляды, улыбки, и эта чудная, неповторимая и незабываемая прогулка. Я не хочу, чтобы он, с насмешками, может сидя обнявшись со своей девушкой, вспоминал обо мне надменно, плохо или с иронией, «Что, вот де была такая!..» И, ведь горели у него глаза, когда он приглашал меня сегодня вечером, после ужина, одну без детей, в ночные горы. Нет! Этого не будет. Этого не должно быть.»

Солнце уже почти полностью спряталось за Кавказскими хребтами. Когда они, уставшие, подходили к дому, на землю опустились сумерки.

Анна отказалась вечером идти гулять, сославшись на усталость. Игорь тоже никуда не пошёл.

Все в доме уже угомонились. Анна помылась в летнем душе и направилась спать. Она проходила через кухню, здесь горел свет. Игорь не спал, он сидел за кухонным столом с книгой.

– Ты ещё не спишь?

– Нет, не хочется.

– Что читаешь? – она подошла к столу.

Игорёк показал ей книгу. Она взглянула на обложку и прочитала вслух.

– Родичев. «Огонь на себя». Нравится?

– Нравится. Интересная.

Игорь не сводил глаз с Анны.

– Ты уже идёшь спать?

– Да, – почему-то смущаясь и отводя взгляд от юноши, ответила она.

Он взял её руку.