Она стояла, не шевелясь, что-то оборвалось у нее внутри, последняя надежда обманула ее. Вот, значит, как обстоят дела. Они ее презирают. Они не хотят ее знать. В полной растерянности она дошла до ворот и повернула в нужную сторону. За что? Что она им сделала? Как она могла что-то им сделать, если они не видели ее много месяцев, даже лет? Куда катится мир?

С трудом передвигая ноги, она медленно шла по улице, она больше ничего не чувствовала, она не могла даже заплакать.

"Не обращай на них внимания, мать, - услышала она голос Дэда. - Они того не стоят". "Я знаю, - сказала она. - Все равно больно". "Сто раз я тебе говорил, - сказал Дэд. - Они вероотступники". "Неправда, Дэд", - заспорила она. "Только что они тебе это доказали", - стоял на своем Дэд. "Да, это правда, только что доказали", - сдалась она.

Добравшись до дома, она опустилась в кресло и не заметила, как крыса поспешно скрылась за кухонным столом и притаилась, дожидаясь, когда она уйдет из кухни. Она слышала, что передают музыку, но не слушала, перед глазами неотступно стояли все те же лица. Тоска навалилась на нее как свинцовая плита.

Стемнело. Она по привычке зажгла свечи. Вспомнила про Баджи, внесла клетку и накрыла платком. У Баджи полно корма. Ей тоже не хочется есть. Может быть, поест попозже. А сейчас обойдется чашкой чая... нет, слишком много возни с чайником.

Они не хотят ее знать. Вот до чего она дожила. Никто не хочет ее знать. Только в детстве ей было так больно, когда отец сердился на нее. Она бы с радостью заболела, лишь бы он расстроился и пожалел, что обидел ее.

Как она мечтала, чтобы отец обнял ее, прижал к себе.

Ни разу не обнял. Ему и в голову не приходило приласкать ее. А если бы она тяжело заболела, приласкал? Она представила себе, как он, расстроенный, стоит на коленях около ее кровати, просит поскорее поправиться, целует ее.

Папа, почему ты не поцеловал меня? Хоть раз, почему не сказал, что любишь меня?

Она добрела до спальни и легла в постель. Когда он придет домой, она притворится, что заболела, скажет, как ей хочется, чтобы он приласкал ее. Который час? Наверное, уже поздно. Может быть, он зашел в клуб. Она не заснет, она окликнет его, когда он придет. Тихонько, чтобы мать не услышала. Ей не хочется, чтобы мать входила к ней в комнату.

На улице поднялся ветер. Внезапно он проник в кухню, приподнял газету на столе, край отогнулся и задел пламя свечи. Огонь медленно пополз по газете, добрался до занавески. Через несколько минут вся кухня была в огне.

Крыса пустилась наутек.

Она заворочалась в постели, ей стало жарко. Огонь, полыхавший в кухне, осветил коридор, она увидела яркий свет и тут же услышала вой сирены. Она застонала, в растерянности не могла понять, который час и почему в кухне горит свет. Она всегда гасит свет, когда ложится спать.

Топот ног. Пожарный рукав тянется по коридору. Санитар хватает ее, укладывает на носилки. Другой ощупывает руки, ноги.

Она слышит слова: женщина из муниципалитета... давно опасалась чего-нибудь такого... старческий... дом престарелых. Ей все равно, она слишком устала.

Санитары задают какие-то вопросы, но она не может собраться с мыслями и не отвечает. Потом слышит, как они спрашивают, кто ее ближайший родственник, где его можно разыскать.

Отчетливо произнося каждый слог, она говорит:

- Папа, я хочу к папе. Пожалуйста, найдите папу.