Бейли провел пятерней по своему ежику, усмехнулся и бросил сигарету в воду.
Бьюкенен еще сбросил газ, увидев, что на толстой шее Бейли болтается фотокамера с телеобъективом. Бьюкенен получил указание вести себя так, как повел бы себя Виктор Грант, а в этот момент, решил он, Виктор Грант не намерен спускать этому сукину сыну.
Он направил моторку на лодку Бейли, заглушил мотор, почувствовал, как опустился нос моторки, приблизился вплотную к Бейли и ухватился за борт его лодки.
- Как делишки, Кроуфорд?
- Сколько раз я должен повторять вам одно и то же? Меня зовут не Кроуфорд.
Бейли откупорил жестянку с пивом "Блю риббон".
- Ага. Я и сам начинаю думать, что в этом ты прав. Наверно, тебя зовут не Кроуфорд, а как-нибудь по-другому. Однако даю голову на отсечение, что и не Виктор Грант.
- Послушайте, я сделал все, что в моих силах, чтобы убедить вас в этом. Дошел до предела. Терпение мое кончилось. Прекратите следить за мной. Прекратите!
- Чуть не забыл. Извини за невежливость. Если хочешь, у меня есть еще банка пива.
- Сунь себе в задницу.
- Разве так разговаривают со старым приятелем? Чтобы не сказать - с коллегой по бизнесу?
- Неужели вам не надоело? Я вас в глаза не видел до того, как вы появились в этой мексиканской тюрьме.
- А вот тут ты ошибаешься. - Бейли снял ноги с приборной панели моторки и выпрямился на сиденье. - У меня есть товар на продажу, и ты его купишь. Когда ты отправился на яхту к этим людям, я подумал было, что ты собираешься получить эти сто тысяч от них, но ты ушел пустой. А время летит. Ты уж постарайся где-нибудь достать эти деньги. Потому что после полуночи я... Кстати, та деваха на яхте ничего себе штучка, а? Вот в этот большой объектив я видел ее так близко... Как это в той рекламе? "Протяни руку и потрогай"? Я сделал несколько отличных снимков ее, тех двух мужиков и тебя на палубе. Замечательно четко все получились. Фотография - мое хобби. Собственно говоря, у меня в этом конверте есть несколько снимков...
- Это меня не интересует.
- Что ты, я гарантирую, что эти снимки покажутся тебе очень даже интересными. Должен признаться, однако, что делал их не я. Их пришлось снимать с кинопленки и потом почистить. Но если не знаешь, то можно поклясться, что...
- О чем вы говорите?
- Ты просто посмотри на эти чертовы снимки, Кроуфорд.
Бьюкенен нерешительно взял в руки желтый конверт. Со сжавшимся сердцем он думал о той угрозе, которую представляли собой сделанные Бейли снимки его самого в компании с полковником, майором и капитаном. Офицеры не были известными в обществе фигурами. Бейли невдомек, кто они такие. Но если он передаст снимки в полицию и кому-то придет в голову поинтересоваться, что это за люди на яхте, если полковника узнают, то последствия будут просто катастрофическими. Бьюкенену надо каким-то образом заполучить эту пленку с негативами.
Но по мере того как он извлекал снимки из конверта... восемь на десять, черно-белые, глянцевые... и перебирал их один за другим, он вдруг понял, что у него для беспокойства есть гораздо больше причин. Гораздо больше. Потому что снимки, которые он сейчас рассматривал, были сделаны в декабре 1990 года во Франкфурте, в Германии. Они были пересняты с телевизионной ленты новостей дня. На них фигурировали американские заложники, только что освобожденные Ираком, в момент прибытия во франкфуртский аэропорт. И там, заснятый общим и крупным планом, был Большой Боб Бейли, сходящий по трапу с самолета, а рядом с ним...
- Ты совсем неплохо получился, Кроуфорд, - сказал Бейли. - У меня есть копии оригинальных кадров, так что некто не сможет сказать, что это монтаж или что-нибудь такое. Если ты разозлишь меня, не заплатив, то, клянусь Господом Богом, я-таки пошлю эти картинки копам с приложением портрета Эда Поттера, сделанного мексиканской полицией, и вот этих фотографий Виктора Гранта.
Фото Виктора Гранта? Бьюкенен был озадачен и встревожен. Он дошел до конца пачки и почувствовал, как у него похолодело в груди: три последние фотографии изображали его на фоне ворот мексиканской тюрьмы, разговаривающим с Гэрсоном Вудфилдом из американского посольства.
- И здесь ты неплохо получился, - ухмыльнулся Бейли. - Чтобы ты все как следует понял: этот парень из посольства должен был обязательно попасть на снимок, ведь он - железобетонный свидетель, который поможет опознать тебя как Виктора Гранта. Так что ты у меня един в трех лицах, Кроуфорд. Я тебя крепко ухватил.
Пытаясь выиграть время на размышление, Бьюкенен пристально рассматривал снимки. Вот эти, мексиканские. Каким образом?.. И тут он вспомнил. Тогда, разговаривая с Вудфилдом перед воротами тюрьмы, он заметил женщину, она стояла в снующей толпе на тротуаре позади Вудфилда. Это была американка. Около тридцати лет. Рыжеволосая. Привлекательная. Высокая. С хорошей фигурой. На ней были бежевые брюки и желтая блузка. Но он обратил на нее внимание не из-за внешности, а совсем по другой причине.
Объектив ее фотокамеры был нацелен на него. Бьюкенен поднял глаза от фотографий. Теперь отпали все сомнения в том, что у Бейли есть сообщник. И даже, может быть, не один. Иметь с ним дело будет чрезвычайно сложно. Надо предупредить полковника.
- Можешь взять эти снимки себе. У меня полно таких отпечатков, я храню их в очень надежном мосте, вместе с негативами, - сказал Бейли. - и с копией той кинопленки с новостями для телевидения, из Германии. Ведь мне не часто случается видеть себя по телевидению. Один приятель переснял и подарил мне пленку. Никогда не думал, что она мне когда-нибудь сгодится. - Бейли нагнулся вперед. - Признавайся, Кроуфорд, ты здорово влип. Перестань дурачком прикидываться. Прими наказание за то, что попался. Заплати эти сто тысяч долларов. Я даже не спрошу, зачем тебе все эти имена. Это твой бизнес. А мой бизнес получить деньги.
Внезапно Бьюкенен заметил, что на протяжении всего разговора Бейли сидел, отодвинув лицо в сторону, словно у него не поворачивалась шея, вынуждая и Бьюкенена двигать лодку и соответствующим образом поворачивать лицо, чтобы смотреть Бейли прямо в глаза.
Так что там такое с шеей?
