— Как ты здесь оказался? — спросила я, повернувшись к Фегле.

 — Да вот, тебя ищу. Наверх ходила?

 — Да.

 — Какая ты вся холодная. А руки так и вовсе лед.

 — Я устала. Устала во все это играть. Проще на постоялом дворе было. Дома проще было. Никто ни в чем не обвинял. Смотрели как на идиотку. Но никто не обвинял. Я не знаю, как мне с ними бороться. И здесь не получается одной остаться. Все время кто-то есть. Не могу. Уйти хочу. Пусть в некуда, но уйти.

 — Хорошо. А мне компанию тебе составить можно? Что так смотришь удивленно? Ты хочешь уйти. Так пойдем. Замерзнуть не боишься?

 — Нет.

 — Хорошо. Куда пойдем?

 — К выходу из пещеры.

 — Пойдем к выходу. А потом? А если там ураган? Мы же не знаем как там, на поверхности? Или будем упрямо идти вперед лишь бы подальше от этого плохого места?

 — Ты смеешься?

 — Нет. Думаю, что дальше делать будем. Можно поддаться порыву и сбежать от проблем. Но не найдем ли мы новых, убегая от старых?

 — Я нашла. Здесь оказалась. И с разбойниками повстречалась.

 — Значит убегала уже?

 — Убегала.

 — А давай не будем совершать ту же ошибку? Пойдем сейчас пить горячий отвар. Вкусный и сладкий. У меня еще есть фрукты в меду. Это все намного вкуснее, чем прорываться сквозь непогоду.

 — Я не могу туда вернуться. Они меня обвинят, что...

 — Никто тебя ни в чем не обвинит.

 — Ты не понимаешь. Человек, который украл мою ткань, предлагает мне вину взять на себя. И многие с ней согласны.

 — Этого мне точно не понять, — покачал головой Фегле. — Но разберемся.

 — Не пойду. Мне все это надоело.

 — Я все-таки предпочел фрукты в меду, а не побеги, — он вздохнул. Окликнул мимо пробежавшего мальчишку. — Сбегай в Дом. Найди Эльзу или Нигу и передай, что потеряшка со мной. Понял?

 — Понял. Передать, что потеряшка нашлась, — мальчишка стал спускаться с яруса.

 — Надевай куртку, — велел он, отдавая свою.

 — Ты замерзнешь. Не надо.

 — Не замерзну. А вот ты уже ледяная. Пойдем, — накидывая куртку мне на плечи, сказал он.

 — И куда мы?

 — Подальше отсюда. Тебе же здесь не нравится. Зачем себя мучить? — спокойно сказал Фегле.

 Мы пошли по ярусу. Поднялись еще выше. Два раза протрубил рог, заставив вздрогнуть. Отбой опасности.

 — Как думаешь, что случилось?

 — Тебя потеряли. Вот ходы и закрыли. Проще в городе найти, чем по ходам лазить.

 — Значит отсюда нельзя сбежать?

 — Не получится. Кто-нибудь, да найдет. Или упрешься в закрытую дверь.

 Фегле что-то сказал сторожу у ворот. Тот хмуро посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мы вышли в коридор. А дальше была целая паутина из ходов. Мы сворачивали в один, потом в другой.

 — Ты не боишься заблудиться? — осторожно спросила я.

 — Не боюсь. Я переходы знаю, — ответил Фегле. — Пришли.

 Еще одна дверь. Часовой на входе. А мне уже хотелось спать. Ноги замерзли. Руки были ледяными.

 — Нагулялась?

 — По переходам? Нагулялась. А теперь куда?

 — Греться, — ответил Фегле, отводя ткань от входа в пещеру. Небольшой квадратный заканчивался кухней. Печка с дымоходом. Ведро угля рядом. Стол, полки и сундук под продукты. На кухне горел свет. В углу кухни от пола до потолка занимали ящики и горшки с зеленью. Повсюду были тепловые кристаллы.

 Пока я разглядывала помещение, Фегле разжег печь. Поставил чайник. На стенах были каменные картины. Какие-то походы, больные, лекари.

 — Интересно? — спросил он.

 — Где мы?

 — У меня в гостях, — ответил он.

 — Это ты так далеко живешь? — зевая, спросила я.

 — Нагулялась, — добродушно сказал он.

 — Ты иногда специально меняешь тему разговора?

 — Да, — он протянул мне железную чашку с отваром. — Грейся. Я сейчас подойду. Только никуда не уходи. А то заблудишься еще.

 — По таким переходам точно заблужусь, — согласилась я. — Я никуда не уйду. Куртку возьми. Там холодно.

 — Заботливая какая, — усмехнулся он и ушел. Меня же начал валить сон. Я легла на лавочку у стола и закрыла глаза. Какой-то беспокойный сон. Слезы. Родной дом. Родители. Какие-то надежды, а потом холод и снег.

 — Чего ты плачешь? — услышала я знакомый голос.

 — Холодно и страшно.

 — Пойдем греться. Так ведь теплее?

 — Теплее.

 — Спи, — услышала я и уснула.

  Кто я и где я? Ладно. Кто я понятно. А вот кто рядом со мной? Вроде давно приехала в дом. Обоз. Нет, во время обоза было холодно. Тут тепло.

 — Я понял, что ты проснулась. Еще немного полежу и встаем. Глаза открываться не хотят, — сказал Фегле. — Не люблю просыпаться. А тебе еще ночью какие-то кошмары снились.

 — Я на лавочке уснула.

 — Когда я вернулся, то предложил тебе на кровать перебраться. Ты оказалась не против.

 — Не помню.

 — А я помню, — он закинул руку на вверх. Дернула за веревку. Чехол, что закрывал светильник, слетел. В комнате стало светло. Широкая кровать. Несколько навесных шкафов. Один длинный внизу. Опять вырезанные картины, только в этот раз из дерева. — Лежать так приятно, но может пора подниматься?

 — Извини. — Я быстро села на кровати. Одернула юбку. Спокойны взгляд, усмешка.

 — Мне всегда было интересно: как ты не падаешь со своей лавочки, когда в кровати крутишься водоворотом?

 — Не знаю. Гиль этому тоже удивлялся.

 — У тебя с ним не получилось подружиться?

 — У меня не с кем подружиться не получилось. Разве нормально с Терном общаюсь и Туной. С остальными как-то не очень.

 — Да не бойся ты так. Нет у тебя проблем. Это не проблемы, — он сжал мою руку. — В любом случае, я рядом. Хорошо?

 — Хорошо. А то, что я у тебя сегодня ночевала... Так ведь нельзя.

 — Можно, в редких случаях. Я спрашивал. Проблем не будет, — сказал Фегле. Он взял пояс с сумками, что висел рядом. Достал гребень. — Ты первая умываться. И у нас не так много времени.

 Когда я вернулась, то он уже заканчивал заплетать бороду в косички. Переплетать их друг с другом. Протянул гребень мне, чтоб я смогла расчесать волосы, которые растрепались. Когда Фегле вернулся в комнату, то достал из сундука плотную шерстяную кофту. Надел ее. Убрал в сумку какой-то сверток.

 — Что ты так смотришь настороженно? Прям зверек дикий.

 — Не знаю, — заплетая косу, сказала я. Он подошел ко мне. Мы с ним были почти одного роста. Он лишь немного был ниже меня. Коснулся ладонями моего лица.

 — Просто поверь, что все будет хорошо. Не надо бояться. Нет причин для страха. Бояться роува надо. А людей не стоит. Они только кажутся страшными. Ты их не понимаешь. А когда не понимаешь, то это кажется страшным.

 — Заговариваешь? — спросила я, чувствуя, как кровь к щекам прилила.

 — Заговаривают иначе, — сказал он. — Достаточно просто пошептать. Но это все временно. А я хочу, чтоб ты бояться перестала насовсем.

 — Надо идти.

 — Надо, — согласился Фегле, а сам не думал отпускать. Только улыбнулся. Провел пальцами по коротким прядкам, которые мне не удавалось убрать в косу. Почему-то перехватило дыхание. Стоило ему убрать ладони от моих щек, так такая волна смущения меня накрыла, что я не знала куда деваться.

 До дома мы шли молча. Даже если бы он меня чего-нибудь спросил, то я не смогла бы ответить. Не нашла бы слов. Разве так можно делать? И ведь ничего такого не было в его жесте. Но стоило мне вспомнить, как перед глазами опять появлялись его внимательные глаза. И опять щекам становилось жарко, хотя погода была прохладной. Какие тут мысли о девчонках и тканях?

 — Ты ведь специально так сделал? — спросила я.

— Да. Ты мне нравишься.

 — Я про то, чтоб не думать о ссоре? А чтоб о тебе думала?

 — Это мне точно больше нравится слышать, — усмехнулся Фегле. — Так и должно быть.

 В столовой уже сидела Шена. Под ее взглядом я готова была провалиться сквозь землю. Фегле же был совершенно спокоен. Только сжал мою руку.