Мы делали три остановки, чтоб размять ноги. А еще было какое-то чудо, но в обед нас напоили теплым ягодным чаем с хлебом и сыром, которые казались невероятно вкусными.
— Как такое возможно? — спросила я.
— Камни, что тепло хранят. Флягу кладешь рядом с ними и она остается теплой, — ответил Терн.
— А у нас в обозе так не делали.
— Кто-то делает, а кто-то нет. Только теплый отвар никому еще не вредил в такую погоду.
Пока было светло, то страшно не было. Но когда опустились сумерки, то стало не по себе. Все время казалось, что что-то выпрыгнет из лесной чаще. На санях повесили фонари. Теперь наш обоз напоминал длинную гусеницу, которая растянулась по дороге. Смотрелось это красиво и фантастично. Я похоже задремала, но меня разбудил Терн.
— Спать нельзя. Замерзла?
— Немного.
— Скоро приедем на постоялый двор. Там отогреемся, — сказал Терн.
Постоялый двор. Это была цель, которая начала казаться недостижимой. Я устала. Просто устала от всего этого. От дороги и саней. От снега и мороза. От незнакомого и сложного языка. На глазах стали наворачиваться слезы.
Мы приехали в холодный дом, который стоял за высоким деревянным забором. Кто-то стал таскать дрова, другие занялись скотиной и санями. Я помню, что просто села на лавочку в столовой. Прислонилась спиной к холодной стене и закрыла глаза. Вокруг суетились гномы. Кто-то из женщин поругался. Вспыхнула ссора, которая чуть в драку не переросла. Их быстро угомонили. Только мне было как-то все равно.
Наверное, я просто боялась большого скопления людей. Меня нервировала вся эта суета. Нужно опять было знакомиться с кем-то, а потом расставаться, даже не попрощавшись. Гномы приходили и уходили. Казалось, что вот, с кем-то найден общий язык, а потом раз, и гном пропадал. Я понимала, что они так делали специально. Им не выгодно было, чтоб мы в них влюблялись, поэтому и менялись друг с другом, заодно присматривая и как бы случайно, незаметно, рассказывая о своем народе, своих обычаях. Они показывали, что их не надо бояться. Да, я уже не боялась хмурых и серьезных мужчин неопределенного возраста, с густой растительность на лице и длинными волосами. Я привыкла, что они почти все ниже меня. А я сама особым ростом не отличалась. Метр шестьдесят восемь. Они же были метр пятьдесят, метр шестьдесят пять. Хотя, я видела и гнома ростом меньше метра пятидесяти. При этом они никак не обращали внимания на свой рост. Хотя, может они считали его идеальным, а мы казались неидеальными? Об этом я еще не спрашивала.
Я смотрела на них и начинала понимать, что меньше чем через неделю, окажусь в горах. А там меня заставят выйти за кого-нибудь замуж. Вначале путешествия мне эта идея не казалось такой пугающей. Провести всю жизнь с каким-нибудь гномом. Они хоть и убеждали меня, что неволить не будут, но страх, что мне никто не приглянется из них, не оставлял меня.
— Чего грустим? — ко мне подошел Гиль.
— Устала, — ответила я.
— Сейчас баню натопим. После нее силы вернутся. А еще травок добавим. Успокаивающих, а потом вкусный и сытный ужин, да на боковую. Крепкий сон окончательно тебя на ноги поставит. Если убегать не будешь, — он хитро на меня посмотрел. — Как сегодня ночью.
— Я боюсь с ними спать, — ответила я, кивнув в сторону женщин, которые недавно чуть волосы не выдернули друг другу.
— Значит с женщинами ты спать боишься, а с нами не боишься? — хохотнул он.
— Так вы мне зла не делали. Я знаю, что от вас ожидать. А от них не знаю. Когда сегодня ночью меня с кровати выгнали, так я не знала чего делать. Не драться и ругаться из-за кровати.
— Нам и так драк хватает. И ссор. Они бояться, вот и показывают свой дурной нрав. Многие не по своей воле оказались. Кого-то родные продали, как лишних. У нас в этот раз две вдовы. У одной женщины детей не было. Муж помер, так ее родственники приютили, как няньку за детьми смотреть. Там или ревность, или голод, продали ее нам. А другая вдова всю семью потеряла в пожаре. До сих пор в себя прийти не может. Есть и женщина, которая с родителями жила. Не слышит. Родители померли, а ей оставаться больше не с кем было. Она сама к нам попросилась. Вот главная драчунья, ее мужики обрюхатели на празднике каком-то. Ребенка выкинуло. Так она на весь мир обозлилась. У нее все виноваты. Когда смотришь на человека, то не видишь, чего у него на душе творится. А на душе здесь у многих больно и плохо. Мы к этому привыкли. А вот вы к этому непривычны. Злитесь, боитесь. На слабых отыгрываетесь за свои несчастья и судьбу. Только не все так плохо, как кажется. Плохое все на дороге останется, а хорошее дальше будет. Но разве кто услышит за своими страхами? Нам ваши страхи не перекричать. Какие бы убедительные речи кто бы ни говорил, но пока своими глазами не увидите все, то не поверите. Слова не так убедительны.
— Грустно все это.
— Так что по делать? Весь мир не изменить, но можно кому-то помочь, — сказал Гиль. Он посмотрел куда-то в сторону. — Ты с нами мыться пойдешь или с девчонками? С кем не так страшно?
— Может лучше я не буду мыться?
— Вот еще. Боишься девчонок, так пошли с нами.
— А там темно будет?
— Тебе свет нужен? — спросил он.
— Нет.
— Пойдем, трусливая, — схватив меня за руку, он повел меня через столовую в соседнюю комнату.
Банная комната здесь была довольно большой. Поместилось сразу около восьми гномов. Не знаю, как они успели воды натаскать, но ее хватило нам всем. Темно, душно, и пахло травами, от которых начинали слипаться глаза. И опять повторилась история как в первый раз, когда меня Гиль чуть не утопил. Я фыркала и отплевывалась, а ему лишь бы посмеяться. Странное у него было чувство юмора.
Рубашку и нижнее белье я выстирала в остатках воды и повесила сушиться в предбаннике на веревках, куда даже гномы свои рубашки и подштаники повесили сушиться. После этого был ужин и чай на ягодах, который был просто обжигающим. После него меня просто разморило. Мне уже все равно было где спать, главное до кровати добраться.
— Почему так спать охота?
— Немного сонной травы добавили. Она и успокаивает заодно, — ответил Гиль. Он довел меня до кровати. Даже одеялом помог накрыться.
— А все равно страшно, — прошептала я сквозь сон.
— Не бойся. Завтра будет новый день. Завтра все будет хорошо. А пока закрывай глаза и спи, — прошептал он. Провел ладонью по моим волосам.
Сон. Снился какой-то кошмар. Холодный и неприятный. Но он затягивал в водоворот, пока кто-то не взял меня за руку. Я видела силуэт, который скрывал снег, а самого гнома не видела. Знала, что это не человек. Видела короткую ладонь с плотными пальцами, которая крепко держала меня за руку и вела из этого дурного сна. А потом буран исчез, вместе с гномом. Стало тепло и спокойно. После этого я окончательно уснула и уже без кошмаров.
Дни просто слились в какой-то туман. Мы ехали целый день, а потом останавливались на постоялом дворе, чтоб поужинать и лечь спать. Спать хотелось постоянно. Как мне потом признался Гиль, дело было в чае. Так как было несколько срывов у женщин, то они просто решили перестраховаться. Чем ближе мы подъезжали к цели, тем сильнее начинал давил страх, который вставал комом в горле. Приходило понимание, что обратного пути не будет.
— Это правда, что из гор у нас не будет возможности выбраться? — спросила я как-то раз Терна. Сама не поняла, как осталась в столовой, несмотря на то, что уже все спать отправились.
— Ты тоже собралась бежать? — спросил он, внимательно посмотрев на меня.
— Что значит тоже?
— А то и значит. Только и слышу разговоров про побег в самый последний момент, про захват саней. Какие в этот раз женщины боевые. Такое придумывают.
— Я не собираюсь бежать. Мне и бежать некуда. Мой дом очень далеко отсюда. И корабль, который может доставить обратно, возможно, никогда не причалит к берегу ваших земель. Он может больше не вернуться. Поэтому бежать мне некуда. Но я хочу узнать правду.
