Овчинников Олег

МНЕМИЗАТОР

1

В тот день я едва не пожалел, что изобрел мнемизатор. Дело было так.

Я сидел в уютном кресле, весь обвешанный электродами и присосками мнемизатора. Точнее сказать - какая-то моя часть, а с нею и половина моего сознания сидела в уютном кресле, вся обвешанная электродами и присосками мнемизатора. В конце концов, почему бы человеку и не отдохнуть, раз уж у него сегодня День Рождения? А что это за отдых без мнемизатора?

А в это время другая моя часть, обладающая второй половиной сознания, где-то в районе Менга произносила фразу на чистом французском:

- Смеется над конем тот, кто не осмелится смеяться над его хозяином! - красиво сказано, черт возьми!

Hо мой словесный выпад его не испугал. Он только снисходительно улыбнулся. С детства ненавижу такие улыбки!

- Смеюсь я, сударь, редко, но...

"Метко?"- удивился я.

- ... я хочу оставить за собой право...

Вот-вот, и голос у него сейчас как у моего бывшего учителя словесности. С детства ненавижу такие голоса!

- ... смеяться тогда, когда я этого пожелаю!

Да он просто издевается надо мной! Надо мной восемнадцатилетним гасконцем! Что ж, он играет с огнем! От ярости я даже пропустил пару реплик и сразу же перешел к делу:

- Защищайтесь!

Он не успел выхватить шпагу, я не успел сделать выпад.

Внезапно солнечный свет погас и миллионы звезд засверкали во тьме. Это было похоже на то, как если бы кто-нибудь сзади треснул меня дубинкой по голове...

2

Пока одна половина моего сознания лежала без сознания, другая про себя отметила, что в комнату тихонько вошел мой сын, очаровательный девятилетний мальчик, и что-то мне сказал.

- Что? - переспросил я. Почему-то, когда у меня в каждом ухе по электроду, я начинаю плохо слышать.

- С Днем Рождения, папочка! - прокричал он. - Я приготовил тебе подарок!

С ужасно хитрым выражением лица он достал из-за спины то, что до этого там прятал. Я увидел несколько листов, вырванных из обычной тетради в клетку, исписанных жуткими каракулями. Ошибки быть не могло - это был почерк моего сына.

С ужасом начиная понимать, зачем он это сюда принес, я закричал:

- Даже и не думай! - и стал судорожно отстегивать от головы присоски и электроды.

К сожалению, эта операция и в нормальном состоянии занимает у меня не меньше пяти минут, ну а когда от волнения дрожат руки... А моему сыну хватило и нескольких секунд, чтобы сбросить с планшета моих "Трех мушкетеров" и положить под сканер свою рукопись.

- Извини, папа, но ты должен это видеть! - заявил он, сделав ударение на "должен". - И не волнуйся так, пожалуйста, там хороший конец.

- А ну прекрати немедленно! - испуганно закричал я, стараясь говорить спокойно.

Hо он уже переключил тумблер вовлеченности в положение "полное погружение".

Последним, что я успел увидеть, была первая строка рукописи: "Олвяч падал на планету с высоты 20 километров..."

Последнее, что я успел подумать:"Hу разве могло быть другое начало?.."

3

Впервые идея создать мнемизатор возникла у меня во время просмотра какого-то исторического фильма. В некоторых местах его достоверность меня не совсем устраивала.

- Hу не такой будуар был у Елизаветы! - воодушевленно убеждал я сам себя. - Hу откуда у Елизаветы такой будуар? И подсвечники. Hу разве такие были подсвечники? Такие подсвечники вышли из моды еще в середине XVII века! И куда это смотрит режиссер?

С изобретением мнемизатора такие проблемы отпадут раз и навсегда. Каждый желающий увидит елизаветинскую эпоху такой, какой она рисуется в его воображении. Дома, обстановка, костюмы - такие, какие он хочет видеть. Даже внешность самой Елизаветы зависит от фантазии зрителя.

Мой мнемизатор совмещает в себе достоинства двух главных источников развлечений - книги и телевизора. Достаточно положить под сканирующее устройство любую книжку (только не учебник по тригонометрии) - и можно смотреть занимательный фильм, сюжет которого почти полностью совпадает с книжным. И смотреть не на экране, а прямо в сознании.

Разумеется, не каждая фраза книги проецируется в сознание. Например, если в романе встречается предложение: "Прошло семь лет", то смотреть его было бы слишком долго.

Иногда зритель может изменить некоторые ситуации, встречающиеся в книге, дать героям другие реплики, но серьезно изменить сюжет он не может.

А если этот сюжет - порождение безудержной фантазии девятилетнего мальчика?

А если главный герой в конце героически погибает?

Кстати, совсем забыл сказать, основное отличие мнемизатора от телевизора - перевод зрителя из пассивного состояния, с чашкой чая и пирожком перед телеэкраном, в активное. Пользователь мнемизатора отождествляет себя с одним из героев произведения и от начала до конца живет его жизнью. Прежде чем стать Д'Артаньяном, я по очереди побывал в образе Атоса, Портоса и Арамиса.

Степень отождествления зрителя и героя может находиться в одном из двух состояний.

Состояние первое - "раздвоение личности". В этом состоянии зритель, с одной стороны является выбранным героем выбранной книги, но, с другой стороны - не забывает, что он - просто зритель и может в любой момент отключить мнемизатор и полностью вернуться в себя.

Состояние второе - "полное погружение". Зритель полностью отождествляет себя с персонажем, забывая свое собственное "я". Достоинства - полнота ощущений, никакой подделки. Недостатки: зритель становится несколько беззащитным. Он не может без посторонней помощи отключить прибор и стать самим собой, поскольку он себя не помнит. А если посторонней помощи нет придется досматривать сюжет до конца.

А если в конце его ждет гильотина?

Когда мы начнем серийный выпуск мнемизаторов, мы, скорее всего, откажемся от состояния "полное погружение". Hо пока у меня дома - только опытный экземпляр.

Переход из одного состояния в другое осуществляется переключением тумблера вовлеченности.

Вот его-то как раз и переключил мой сынок, когда я...

4

Я падал на планету с высоты двадцать километров.

"И зачем я это зделал?" - подумал я.

Да, да, так и подумал: "зделал".

(Краткое отступление. В дальнейшем, для удобства чтения, я буду вести несколько отредактированное повествование, исключив из него кучу ошибок, опечаток и ляпсусов, допущенных сыном в его рукописи. Так что, уважаемый читатель, если ты встретишь в рассказе ошибку, опечатку или ляпсус, знай - мой сын здесь не при чем. Это все я.)

Hо тогда я не знал, что я - это я. Я-то думал, что я доблестный космодесантник Олвяч, и готов был вступить в неравный бой с любым, кто в этом усомнится. У меня и в мыслях не было, что у меня есть какой-то там сын. В мыслях у меня было только: "И зачем я это зделал?" Hу почему я в последнее время стал таким раздражительным? Почему ушел и даже не взял парашюта? А мог бы ведь весь рейс просидеть в своем кресле молча и сейчас уже был бы в порту. Все-таки правильно говорят: язык мой...

"Осталось девятнадцать километров", - сообщило врожденное чувство высоты.

Еще лететь и лететь. Hу ничего, вот долечу, тогда-то мне придется ответить за свои идиотские поступки. Скорее бы уж. Жаль, что сила тяжести здесь всего 0.2 от земной. Все-таки правильно говорят: ожидание смерти хуже...

"Осталось восемнадцать километров".

Hа шестнадцатом километре я начал вспоминать молитву жителей Аахии, ожидающих наступления радиоактивного снега. Конечно, она мало подходила к случаю, но нельзя же умирать без молитвы, а других я не знаю.

"О, Кармалан, тропиняющий альные охи,

Цамбами своими улюлеющий рохи..."

"Осталось пятнадцать километров" - заявило чувство.

- Да замолчи ты! - не выдержал я.

Hо тут уж ничего не поделаешь: если чувство высоты врожденное, то замолчит оно только после смерти. Примерно через семь минут.